Не выходи из комнаты: что не так с мужчинами в клубах Петербурга?

Журналист Владлена Петровер, написавшая для нас резонансное исследование СМОТ (слабого мужчины около тридцати), продолжает изучать виды петербуржцев. На этот раз она подготовила типологию тех, кого девушка может встретить на темной стороне Петербурга, если вспомнит о том, что в городе все-таки есть клубная сцена. Кислоты Он ловит вас на рейве. Утверждает, что вы знакомы. Давно следит за вашими творческими поисками и уже планирует бюджет моноспектакля, в котором вы будете играть «Венеру в мехах». Обнаженной. Знал, чем вас зацепить. Вы находитесь в эпицентре стритвира, но он здесь са-а-амый модный. Даже не носит сменку для кроссовок Balenciaga — ему не страшно запачкать их по дороге в техно-клуб. Через полчаса он увозит вас к кому-то в гости. Не важно к кому, лишь бы там была ванна. На пороге предупреждает: «Все, что здесь произойдет, останется здесь». Вы заинтригованы, немного напуганы, но исследовательский кураж сильнее страха. Вы попадаете в компанию раскованных людей. Все скидывают брендовое и не очень, забираются в джакузи, миксуют Луну с густым даунбитом и говорят только правду. Ваш новый приятель — человек непростой. Изъясняется загадками, работает то ли в ДЛТ, то ли в Au Pont Rouge, а зарабатывает ресейлом шмота и, возможно, чего-то еще… Через пару часов вы знаете друг о друге все. Как и то, что закладки бывают не только книжными, а мир, оказывается, окутан таинственной сетью Tor, в которой никто не оставляет следов и можно купить даже веру, надежду и любовь — за биткойны. Никаких сексуальных поползновений. Вы уже семья. Он снова вызывает такси. Только не в клубы. В клубы едут те, у кого нет семьи и нет ванны. У вас теперь есть. На второй квартире людей еще больше. Он бегло поясняет: «Этот меня хочет… С этой я мог бы встречаться… А тебя я мог бы любить всю жизнь». Вы для него — луч света в техно-туннеле, девушка, у которой есть цели и нет ни одного свитшота с кириллицей. Остальные смотрят на вас без интереса и предпочли бы, чтобы вас здесь не было. Вы привыкли располагать к себе интеллектом, артистизмом, грацией. Здесь иные ценности. Какие именно, вы вряд ли когда-нибудь поймете. Новеньких сюда берут неохотно. Но пока вы с ним, вас это не беспокоит. На часах девять утра. У него возникает срочное дело. Надо куда-то заехать, что-то забрать, кому-то отвезти. Он скоро вернется. Каждые полчаса он звонит, шепчет нежности, просит дождаться, шлет грустноглазые селфи из подворотен. Он так хочет быть рядом, но дело превыше всего. Вы, в общем-то, не скучаете. Вам рассказывают мно­го нового о «баленсиаге». Вам объясняют, насколько нужно замедлить bpm, чтобы получить из хауса даунбит. С вами хотят разговаривать и обниматься. Вы не против, вы любите внимание. Кто-то передает вам трубку: на линии — он. Еще не все рубежи пройдены, еще не все этапы преодолены, но он думает только о вас и уже приближается. Через час он уведомляет: все изменилось. Последний поезд на Plexus уже ушел. Обстоятельства невозможно было предугадать. Ваш спутник успел стать другим, и он не хочет, чтобы вы видели его таким. Каким «другим»? Каким «таким»? Эти загадки слишком трудны для бесхитростной девичьей логики. Вы покидаете эту странную квартиру с плотно задернутыми шторами. Никто не заметит вашего ухода. Никто не запомнит вашего лица. В полдень он напишет: «Я решил. Я не стану тебя во все это впутывать. Ты совсем меня не знаешь. Ты особенная. Ты должна жить по-другому». Что это было? Пожалуй, самый фатальный роман в вашей жизни. Пять утра Для тех, кто помнит «Дружбу», «Дом быта» и Конюшенную площадь до того, как там завелось техно, «Скотный двор» — как обитель дальних родственников, которых не выбирают. Кто-то пропал без вести, кто-то открыл школу йоги, кто-то размножился, а кто-то так никуда и не приткнулся. Последние стекаются в «Скотный». Не стареет только Рома-фейсконтроль, танцуют только случайные люди. Единственный, кто еще на что-то надеется, — диковатый гардеробщик-афроамериканец, который так дерзко транслирует вам свои намерения, что придется остаться в пальто. И все же здесь есть зона флирта — диван под проекцией, в узких кругах известный как «диван „пять утра“». Когда часы бьют пять утра, иной ветеран клубного движения устает подпирать барную стойку и падает на этот диван. Если вы уже заняли стратегическую позицию, ветеран падает вам на колени. И молвит: «Ну что, едем?» Можно его увозить. Можно повторить на следующих выходных. Толку не будет, но для здоровья, говорят, полезно. А в вашем возрасте уже стоит задуматься о здоровье. На домашнем аресте «Голицын Лофт». Казалось бы, пристанище пыльного андеграунда, но если погулять по коридорам, можно познакомиться с режиссером Максимом Диденко, попасть на концерт рэп-бенда театральных деятелей «ДЛЗП» и обнаружить за «вертушками» актера Илью Деля, который своими техно-сетами разносит бар «Треска» так живо, как мало кто сегодня разносит Конюшенную. Околотеатральные афтепати не сравнить с околомодными, на которых все жмутся по темным углам и, общаясь годами, остаются навеки чужими друг другу. Актеры умеют дружить, веселиться, никогда не выходят из состояния «в этюде» и действительно любят техно. Для них это не просто саундтрек к модному показу. Это импульс, который задает ритм сценическому существованию. Благодаря им вы наконец-то проникнетесь техно-звучанием. А они, благодаря вам, впервые услышат слово «баленсиага». Молчит здесь только актер из Москвы — аккумулирует энергию перед премьерой. Он просит рассказать еще что-нибудь про «баленсиагу» и, пока вы читаете свой монолог, ненавязчиво набрасывает эскиз татуировки где-то в районе вашего крестца. Потом он провожает вас домой. Разговоры об искусстве, амбициях и Серебренникове. Вы допускаете, что вынужденное сотрудничество с государством все-таки может быть оправданным. Независимый артист категорически против, вплоть до броска в Обводный канал. Острая тема рождает актерский этюд. Он эффектно валит вас на газон и одаривает драматичными поцелуями. Ужасно не хочется расставаться, но через два часа ему играть Змея-искусителя на Новой сцене Александринки. После спектакля вас приглашают на чай. В его номер. Но вы уже уснули, и завтра на работу. Утром он снова настаивает: «Репетиция до 17.00. Спектакль в 19.00. У нас час. Постель расстелил. Чаю купил. Решайся». — «Может, он просто не вышел из роли…» — думаете вы. В полночь он подкарауливает вас у дома и обвиняет в том, что вы общались с ним только ради прорыва в индустрию, зазря его разгорячили, двое суток водили за нос, и теперь он возвращается в Москву ни с чем. Под занавес хорошо поставленным голосом он бросает вам: «Пропутинская шлюха». Затемнение. Для интереса вы находите его в «Инстаграме» и выясняете, что он счастливо женат. Невнятные поцелуи на прощание: то ли в щеку то ли в нос Мой друг прекрасней, чем любовник Каждая встреча — праздник. Между вами необъяснимая связь. Он читает ваши мысли, откликается на любую авантюру, поддерживает спонтанный порыв спеть Лободу в караоке «Бегемота», то и дело невзначай берет за руку, кормит с вилочки, желает видеть круглые сутки и трогательно расстраивается, когда вам пора уходить. Вы отвечаете тем же и не спешите торопить события. Вам и без того сказочно хорошо вместе. Вы начинаете одеваться в единой стилистике и, не сговариваясь, покупаете одинаковые береты в «Военторге». Вы перебрасываетесь придурковатыми сторис в «Инстаграме», которые никто не понимает, но все ждут продолжения. Вы посвящаете друг другу стикеры в «Телеграме» и заводите общего бота. Бесконечные прогулки по спящему городу, молчаливые объятия на ночном пляже, невнятные поцелуи на прощание — то ли в щеку, то ли в нос. Приходите вместе, уходите вместе. Окружающие гадают: кто эти двое в странных головных уборах? Брат и сестра? Мережковский и Гиппиус? Точно не пара, но точно не просто друзья. Вот вы в платье с голой спиной, вот он смущенно водит пальцем по вашим лопаткам и многозначительно рассматривает ваш профиль в такси. Вы уже нафантазировали себе бог знает что. И тут он открывает приложение только для мужчин, демонстративно запрашивает интимку у какого-то красавчика, а вам советует срочно завести «Тиндер» и начать уже ходить на свидания. Мой друг прекрасней, чем подруга Немного запутавшись в гендерных нитях, вы решаете разобраться во всех ориентациях сразу. В том числе и в своей. На домашней вечеринке вы знакомитесь с интересной женщиной возраста вашей матери и с упоением болтаете с ней до утра. Она берет ваш номер, поздравляет с федеральными праздниками, зовет на кофе, для которого вы никак не найдете времени, а потом вдруг спрашивает: «Так когда я смогу лишить вас девственности?» Не получив ответа, она заявляется в гости. Проходит в сапогах, кладет ноги на стол и, загрязняя ваш интерьер, выводит вас на чистую воду. «Ага! Сидишь с подружкой! Значит спите! Не спите? А чего тогда нет парня? Часики тикают! Еще год, и уже не родишь! Ах, есть парень? Нравятся мальчики? Значит шлюха!» И снова «шлюха», «пропутинская» — в уме. На восьмом бокале женщина добреет и начинает ностальгировать по бывшему мужу. Папа Вот теперь вы готовы завести «Тиндер». Не найдя там ни одного приятного лица, вы получаете мэтч с неприятным, но по крайней мере известным. Это легендарный городской персонаж, и он старше вас на тридцать лет. На встрече он сразу переходит к сути: на самом деле он старше вас на сорок лет. И вы не подходите ему по росту. Женщина должна быть выше него минимум на две головы. Во-вторых, он любит страшненьких и глупеньких. Их так интересно превращать в арт-объект, образовывать, открывать им мир «баленсиаги». Не признавайтесь, что что-то об этом знаете. Играйте роль дурочки, у которой нет знакомых из ДЛТ. Главное условие союза — жить его жизнью и не иметь своей. Мимо по всем фронтам. Но вы его уже развеселили, а смех оттянет кончину еще на пару лет. Он уже готов бросить ради вас юную спутницу — консультанта из Au Pont Rouge. Он уже отправил вашу дату рождения личному астрологу. Он даже разрешает вам ему изменять, но только в его присутствии. И конечно, он оставит вам все. Вечером он перезванивает с двумя вопросами. 1. «Как дела у тебя?» 2. «Как дела у нас?» Вы молчите. Он дает вам ночь на размышление. Часики тикают! Молодость все простит Почти решившись на преждевременную пенсионику, вы отправляетесь ритуально проститься с молодостью на вечеринке Thriller в модном клубе «Грибоедов». Вы однажды бывали здесь во времена, когда мода еще не определяла сознание. Внутри по-прежнему курят, а пиво стоит 100 руб­лей. Все как тогда, кроме одного: клуб действительно стал модным. Это уже не хайп и даже не свэг. Это флекс. Это когда тебе шестнадцать, но ты уже в завязке. Это рэперы с приставкой Lil в твоем пле­ере. Это шапочки-морячки «домиком». Это шнурки поверх черных носков, но не на контрасте. Это цепь на поясе, но не с заправленной футболкой. Это кольцо на карабине. Это лонгсливы, выглаженные накануне. Это «тишки» с печатями только для своих. И это рок, несмотря на то что зовется рэпом. Если верить Дудю, самое интересное, что сейчас происходит в стране, — рэп и политика. Почти. Рэп и кроссовки. В гардеробе зафиксированы мешочки со сменкой. Настроение — ваши первые вечеринки в клубе Феди Бумера 0, 1, 2, 3… 10 лет назад. Только вместо рэпа был нью-рейв. А вот и Федя, крестный отец, когда-то вручивший вам билет в клубную жизнь. «Федя, это же наш 2007-й!» — радуетесь вы. «Не вижу ничего общего», — якобы бесстрастно отвечает Федя, но к выходу не спешит. Вы тоже остаетесь. Если Федя здесь — значит это самая горячая вечеринка города. Он такие вещи чувствует. В какой-то момент все парни на танцполе обнажают торсы. Но шапочки не снимают. Теперь их можно различить только по кроссовкам. У кого лимитированнее, тот тут и главный. И он вас уже заметил. Вы вспоминаете, сколько вам лет. Все в порядке, даже в теории вы не могли успеть родить его ровесника. Время отбросить мистические движения образца Конюшенной, вспомнить уроки тверка, сделать лицо попроще. Можно даже улыбнуться. Пара треков, и вы уже профессионально флексите, а что там у вас за кроссовки, разберемся позже. фото: архивы пресс-служб

Не выходи из комнаты: что не так с мужчинами в клубах Петербурга?
© Собака.ru