В Испании поставят памятник погибшим там русским морякам

На испанском острове Менорка до сих пор не погребены останки российских военных моряков, отдавших свои жизни в период русско-турецкой войны 1768-1774 годов. - Хотите слетать на Менорку одним днем? - Конечно. Слетать я готова куда угодно. Всегда. Сам того не подозревая, настоятель храма святой равноапостольной Марии Магдалины в Мадриде, протоиерей Андрей Кордочкин попал в мою болевую точку — страдание от нерастраченного духа авантюризма. И все же проявить осторожность не помешает. Пусть даже после того, как я уже согласилась: - А что там? Отец Андрей начал говорить о погибших русских моряках, обелиске, чем сильно удивил: он уже рассказывал мне эту историю года три назад. Сказал, что в мае планирует поехать поставить крест. Кажется, на месте их захоронения. Я тогда не призналась, что немного расстроилась, что не смогу приехать и присутствовать при столь удивительном событии. Но оказывается крест еще не поставлен — сделать это было не так просто по многим причинам. Зато у меня появилась возможность восстановить события 250-летней давности. А также проследить судьбу моряков. Вплоть до сегодняшнего дня. И мы полетели. Менорка Несмотря на то, что я уже слышала от отца Андрея слово Менорка, оно мне ничего не говорило. Раз не поехала — зачем и узнавать. Больше того, я вообще забыла, что оно существует в словаре и в действительности. Оказалось, что Менорка — небольшой остров Балеарского архипелага в Средиземном море рядом с Майоркой. Финикийцы называли его Нура — остров Огня. Население Менорки меняется в зависимости от времени года. Зимует здесь 70 тысяч человек, на летний сезон возвращается еще 100 тысяч. А городов всего два. Маон (откуда произошел майонез) и Сьюдаделла. Города расположены в 40 километрах друг от друга, но диалекты там настолько разнятся, что их жители порой не понимают друг друга. Отец Андрей обращает мое внимание на окна — только тут из всей Испании они открываются снизу вверх. Как в Англии. Ничего удивительного: когда-то, вернее в ту эпоху, которая интересует нас, Менорка принадлежала Великобритании. Если точнее, в 1708-м году Испания утратила Менорку, уступив ее англичанам, но Франция регулярно отнимала у Британии остров, а затем вновь отдавала его. Менорка — место тихой, умиротворенной жизни. Узкие тихие улочки. Крепости, башни, церкви. Все дома — не больше трех, четырех этажей. Когда закрываются кафе, где можно пообедать, открываются кондитерские. Позже бары. К ужину снова кафе... Как скажет чуть позже президент постоянной комиссии сообщества военного музея Менорки, полковник Бенхамин Ориола Ориола, остров часто называют "раем на земле". Неудивительно, что он так чувствует себя здесь: "офис" полковника находится в крепости Изабеллы Второй,. И живет он там же. Рай, кстати, сразу чувствуется. В феврале в тени +17. На идеально синем, будто с картинки маринистов, небе ярко светит золотое солнце. Внизу — сказочно спокойное синие-синее море с корабликами, Ожившая цитата из песни Бориса Гребенщикова: "Если бы я был плотником, я сделал бы корабль для тебя. Чтобы уплыть с тобой к деревьям и к золоту на голубом". Полковник Ориола говорит, что до нашего приезда было холодно и дожди, но мы честно не верим. В раю так не бывает. А в воздухе будто растворили приворотное зелье — не сговариваясь, спрашиваем с отцом Андреем, можно ли нас здесь похоронить. Второй человек, сопровождавший нас в поездке по острову, директор военного музея Менорки, майор Хавьер Хирона Эрнандес по-военному быстро решает проблему: "Можно. Но придется соблюсти два условия. Во-первых, похороны придется устроить ночью. А, во-вторых, никакого пиара". Хавьер нас отлично понимает: он стал майором совсем недавно, хотя повышение могло произойти и раньше. При условии, что он отправится на другое место службы. Он отказался. Немного жаль, что договориться не вышло — мы же ради пиара и приехали. Не собственного, конечно. Ради того, чтобы рассказать о погибших. Тем более, что разговор этот происходит уже в крепости на полуострове Мола. Русско-турецкая война Как я уже сказала, с начала XVIII века Менорка переходила из рук у руки. В 1769-1775-м годах остров принадлежал Британской короне. Что важно как минимум по одной причине: в 1768-м году началась русско-турецкая война. И императрица Екатерина II решила отправить из Кронштадта в Средиземное море эскадры адмирала Григория Спиридова и контр-адмирала Джона Эльфинстона. Все морские и десантные силы в Средиземном море возглавлял граф Алексей Орлов. Русский флот должен был блокировать пролив Дарданеллы, а также прервать морскую связь Турции с Северной Африкой и Ближним Востоком. Как сегодня принято говорить, победа нужна была любой ценой. Поэтому на людей "не скупились". В общей сложности императрица отправила на войну 5 эскадр. То есть 20 линейных кораблей, 6 фрегатов и 27 вспомогательных судов с 17-тысячным десантом. Но что за хитрый маневр — из Балтийского моря в Средиземное? Отец Андрей Кордочкин объясняет: отвлечь внимание турок от действий на Черном море. "Интерес Екатерины был в том, чтобы добиться свободного судоходства по Черному морю, и, в конечном итоге, утвердить российское присутствие в Средиземноморье. Не стоит забывать о поддержке славян и греков — единоверцев, живших на территории Османской империи. С этой целью и была начата Архипелагская экспедиция. Обойдя всю Европу, российский флот должен был зайти в турецкий тыл и встретить наименьшее сопротивление". Первым пунктом на пути флота стала Великобритания: на тот момент у нее с Россией были установлены дружеские отношения. А первым средиземноморским портом, принявшим русские корабли после долгого перехода, стал Порт-Магон (наш город Маон) на острове Менорка. Здесь 18 ноября 1769-го года встал на рейде первый русский корабль "Святой Евстафий". Русско-турецкая война на Менорке В силу климатических, географических и иных благоприятных условий на Менорке устроили пункт сбора. Одним из аргументов в пользу этого решения стало известие о существующей на острове греческой колонии, построившей в Маоне православный храм Святителя Николая. Здесь же стали чинить корабли, лечить больных. Устраивали отдых корабельным командам. Чуть позже на противоположном конце бухты, на полуострове Мола была построена вторая церковь — в честь Успения Пресвятой Богородицы. Именно в этом храме, согласно сохранившимся документам и старинным гравюрам, отмечали 29 августа (по старому стилю) 1770-го года победу в Чесменском сражении. "В греческой церкви Богородицы служана была литургия, молебен в честь Чесменской битвы. С "Надежды благополучая" выпалено 31 пушки. На праздновании находился и господин Магонский губернатор с многими своими офицерами"... Возможно не весь флот шел на войну с Турцией через Менорку, но в каждой битве были потери. Раненых в боях моряков отправляли на остров в госпиталь, построенный российским консулом греком Теодором Алексиано (в архиве внешней политики Российской империи МИД РФ сохранился план). А тех, кто не выживал, хоронили на греческом кладбище при церкви Успения Богородицы. Благодаря архивам российского ВМФ известны имена 171 скончавшихся моряков. Кроме того, в архиве Внешней политики МИД РФ сохранилось Донесение, из которого отцу Андрею при содействии посла России в Испании Юрия Корчагина удалось восстановить еще 5 имен. Так что, скорее всего, умерших на острове русских моряков было гораздо больше. Отдельно упомяну, что на Менорке скончался священник корабля "Африка" Иосиф Зеленский. А 23 ноября 1769-го года не стало матроса Андрея Спиридова. Как сын адмирала Григория Спиридова он был погребен в церкви Святителя Николая. В местном музее сохранился рисунок художника Джузеппе Кьезы, где изображены похороны Спиридова в греческом храме. Вот только после присоединения Менорки к Испании в 1783-м году греки были поставлены перед выбором — стать католиками или покинуть остров. Их имущество было конфисковано испанской короной, а православный храм сначала был превращен в артиллерийский парк, затем в цирк. И лишь спустя почти 100 лет он был передан Католической Церкви и освящен в честь Непорочного зачатия Пресвятой Богородицы. И полностью перестроен под католический. Местный священник специально для нас отпер двери. Ушел, чтобы не мешать. Или по своим делам... Как память о былом на стенах несколько православных икон да надгробная плита Андрея Спиридова. Непередаваемое ощущение — читать в католическом, но православном храме текст на надгробной плите, написанный на русском языке. И осознавать, что даже ради цирковых представлений плиту не стали убирать. Обелиск Смерть во время боя за интересы отчизны или от ран почетна и славна для воинов. Но иногда случаются непредвиденные ситуации. И они — намного страшнее. Согласно сохранившимся документам, среди матросов началась эпидемия. Тяжело (чаще всего, неизлечимо) больных людей отправлять в один госпиталь с ранеными или оставлять в городских домах было небезопасно... И вот мы стоим напротив пещер Кала Фигера. (Мы бы, конечно, и внутрь забрались, но вход закрыт, а времени совсем немного. Решаем оставить до следующего раза. В том, что он будет — не сомневаюсь.) В XVIII веке считалось, что Кала Фигера находятся неподалеку от Маона, теперь они в черте города. Нешумная и немноголюдная Менорка рядом с пещерами и вовсе пустынна, прохладна, поскольку бухточка находится между гор, и по особому тиха. Здесь, в этих пещерах, лежали больными, умирали и были похоронены. Или, как можно предположить, просто оставлены мертвыми, вместе с еще умирающими, русские моряки. Мы могли никогда не узнать об этом захоронении, если бы не французский консул Формант де Шамплагард. В архивах МИД Франции сохранилось Донесение консула от 9 мая 1820-го года, в котором консул описывает историю, потрясающую воображение: "Следующее событие заставило меня выполнить дело, которым никто другой не занялся. В феврале 1819 года мужчина, копавший землю возле одной из пещер, обнаружил значительное количество костей. Все собрались, чтобы удовлетворить свое любопытство, но никому не пришло в голову собрать эти останки, ни тем более выяснить, где они были похоронены. Эти кости оставались там более 6 недель и были разбросаны по самой оживленной дороге. Тогда я решил собрать их. Я тотчас же стал выяснять у местных, к какой нации они принадлежали, и с немалым удовлетворением убедился, что это могли быть только русские воины, участники похода под командованием генерала Спиридова, прибывшие в Маон 9 ноября 1769 года и стояли лагерем на этом месте в Кала Фигера. Прибывшие позже русские войска … встали лагерем у входа в порт Маон у Кап Мулен, где эти генералы приказали построить церковь, госпиталь, склады и кладбище, следы которых видны до сих пор. Местное придание гласит, что после возвращения из славного похода на Чесму войска генерала Спиридова, вернувшиеся в свой первый лагерь на Кала Фигера, стали жертвой эпидемии. Больше нет никаких сомнений, что большинство умерших было похоронено в близлежащих гротах как для того, чтобы избежать трудностей, связанных с перевозкой тел в Маон, расположенный на расстоянии 2 миль, так и для того, чтобы не вызывать опасений в самом городе". Мне остается лишь благодарить Бога, что останки моряков нашлись при появлении на острове человека удивительного достоинства Форманта де Шамплагарда. 30 апреля 1820-го года он не только перезахоронил тела на полуострове Мола, но и поставил на месте их упокоения памятник. Но посмертные мытарства моряков на земле тем не кончились. В начале XX века обелиск им был снесен, как способствующий наводке артиллерийских ударов при возможном обстреле крепости. Сегодня сохранились лишь остатки его фундамента. Что стало с останками русских моряков непонятно. Они исчезли. Возможно их перезахоронили на греческом кладбище. Но так как приказ об уничтожении памятника был срочным, нет уверенности, что "для скорости" моряков не сбросили в море. Этапы реконструкции истории О том, что на Менорке оказались непогребенными российские моряки, что памятник им уничтожен, протоиерей Андрей Кордочкин узнал после назначения настоятелем прихода в Мадриде. Однажды собрался и полетел на Менорку, чтобы лично убедиться в подлинности истории. И она захватила его, не отпускала. Начались консультации с историками (в частности, со специалистом по истории русско-турецкой войны и Чесменского сражения Еленой Смелянской). В Государственном Историческом музее была обнаружена картина из собрания московского купца и коллекционера Сергея Щукина. На ней изображены место погребения моряков и отдельно памятный обелиск, поставленный Формантом де Шамплагардом. И тогда священник решил, что можно попробовать восстановить памятник. К этому моменту Кордочкин заручился поддержкой посольства и лично посла России в Испании Юрия Корчагина. В неравнодушном отношении Юрия Петровича убедиться довелось лично: он согласился встретиться, чтобы поговорить об обелиске. Я приехала в посольство сразу после Менорки. Рассказала о разговоре с испанскими военными, в ведении которых находится музей на полуострове Мола, о находке на месте греческого кладбища. А Юрий Петрович — о той работе, что было проделана. О смысле и значении памятника. И о том, что предстоит сделать: "Инициатива реконструкции монумента на острове Менорка исходила от священника Русской православной церкви, настоятеля храма в Мадриде Андрея Кордочкина, представителя Россотрудничества в Испании Эдуарда Соколова и от Посольства. С самого начала Посольство России оказывало и продолжает оказывает помощь в реализации этого проекта. Потребовалось получить необходимые разрешения испанского правительства. Эти документы выдает министерство обороны, поскольку обелиск располагался и будет стоять на территории музея, подчиняющегося этому ведомству, министерство образования, культуры и спорта Испании, а также муниципальные власти, поэтому мне пришлось написать целый ряд обращений руководителям всех этих ведомств. Меня не удивляет, что испанцы с воодушевлением отнеслись к идее восстановления монумента русским морякам на Менорке. Ведь это часть нашей общей истории: и России и Испании. Испанцы, как и мы, чтут свою историю, гордятся ею, и поэтому заинтересованы в реализации проекта по строительству обелиска. Материалов в архивах сохранилось совсем немного. И заслуга отца Андрея и Россструдничества, что удалось обнаружить в Государственном историческом музее в Москве картину, где изображен обелиск погибшим русским морякам, поставленный на острове в начале XIX века. На базе этого исторического и художественного источника и произошло создание архитектурного плана. Чтобы восстановить недостающие исторические факты нам пришлось обращаться за содействием к нашим коллегам в Посольстве России в Париже. Они обратились во французские архивы и нашли там материалы, дополнявшие историю появления на полуострове обелиска, что помогло воссоздать целостную картину событий на Менорке, начиная с 1769-го года. Таким образом, имея необходимые разрешения испанских властей, выявив уникальные исторические источники, мы перешли ко второму этапу: обратились за институциональной поддержкой в России и получили ее. Я рассказал об этом патриотическом проекте членам правительства, его поддержали министр иностранных дел Сергей Лавров, министр обороны Сергей Шойгу, министр культуры Владимир Мединский, губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко, руководство Россотрудничества. Наступил третий этап — поиски средств, на которые можно возвести обелиск. Здесь есть один нюанс. Испанская сторона предложила расширить проект и восстановить не только обелиск, но и сделать к нему дорожку, которая начиналась бы у причала внизу. Идея испанцев заключается в том, чтобы курсирующие мимо этого места туристические суда швартовались бы там, а пассажиры могли бы подняться к монументу. В целом идея правильная. Как вы знаете, Испания – вторая в мире туристическая держава и этот сюжет из российской истории мог бы привлечь внимание множества не только испанских, но и иностранных туристов. Конечно, это потребовало дополнительных расчетов и несколько утяжелило финансовую сторону проекта. Сейчас идет поиск российских спонсоров, направлены обращения к ряду руководителей известных российских компаний. Мы рассчитываем, что этот военно-патриотический проект получит у них отклик". Быть верными истории Своей горячностью, желанием "восстановить справедливость" отцу Андрею удается заразить всех вокруг. В работу включилась и испанская сторона. Содействие оказывается на всех уровнях, начиная с самого высокого. Мадридский архитектор Хуан Пабло Родригес Фраде создал проект воссоздания обелиска, включающий подход к нему. Наши знакомцы полковник Бенхамин Ориола Ориола и майор Хавьер Хирона Эрнандес — в числе энтузиастов. Пока мы ездим по острову, полковник Ориола рассказывает, как ему и майору Эрнандесу стало известно о моряках: "Лет 10 назад директор музея на Майорке поехала в Москву в туристическую поездку. Она зашла в Исторический музей. Там как-то узнали, что она — директор музея. Спросили только откуда. Она ответила: "С Майорки". И тогда ей показали картину, на которой были изображены полуостров и монумент. Картину купили у французского коллекционера, но не знали, что за место и события на ней изображены. Она догадалась, что это Менорка, сделала фотографию, принесла ее в наш музей. Здесь тогда был другой директор. Он начал расследовать судьбу памятника и выяснил, что обелиск существовал до конца XIX века. После чего опубликовал статью о своих изысканиях. Статью прочли в российском посольстве. А потом приехал человек в подряснике — отец Андрей. Его решительный вид не давал повода усомниться, что памятник поставят быстро". Как россиянину, мне понятна необходимость возрождения памятника на Менорке. Но зачем он испанцам. Они отвечают оба: Полковник Ориола: Для меня это часть военной истории и военной культуры. И ее популяризация. Майор Эрнандес: Мы сохраняем всю воинскую историю. И испанскую, и британскую, и французскую, и русскую. Поскольку у Менорки очень сложное стратегическое местоположение в Средиземном море, здесь переплетена история многих стран: приходили русские, греки. Только в течение XVIII века остров три раза принадлежал англичанам. Самая первая американская военная база тоже была на Маоне. - Если вы говорите, что это так важно, почему же испанцы сами не восстановят обелиск? Полковник Ориола: Культурное наследие Испании велико. Но у нас немало собственных памятников, нуждающихся в восстановлении. Взять только испанскую крепость, где будет стоять русский обелиск: там вся фортификация нуждается в постоянных огромных средствах на восстановление. А их нет. Майор Эрнандес: Мы поддерживаем проект, но отдаем себе отчет в том, что заниматься памятником русским морякам должна Россия. - Обелиск будет стоять на самой заметной точкой на острове. Он украшен крестом и золотым российским гербом. Учитывая современную геополитическую обстановку, это не вызовет негативных эмоций? Майор Эрнандес: Мы сейчас говорим не об установлении нового памятника, но о восстановлении обелиска, который был поставлен в 1820-е годы. Полковник Ориола: Когда отец Андрей к нам приехал впервые, мы постарались определить основные принципы, которыми будем руководствоваться в процессе совместной работы. И мы их сформулировали. Главный — быть верными истории. Кроме того, нам надо было, чтобы об этом узнали в России, чтобы узнали в Испании. И чтобы весь мир узнал. И исходя из этих принципов мы начали работать, понимая, что надо восстановить обелиск каким он был. - Вряд ли в России очень известен остров Менорка. В отличие от соседней Майорки. А возведение памятника — дело довольно дорогостоящее. Как вы считаете, обелиск поможет привлечь еще больше туристов? Особенно из России? Полковник Ориола: Думаю, что нужно найти равновесие. Понятно, что сам по себе памятник не привлечет больше людей, но увеличивается культурное предложение со стороны музея. Но со стороны российских туристов он вызовет дополнительный интерес. Майор Эрнандес: Крепость — самый посещаемый музей на Менорке. Большая часть людей, которые приезжают на остров, обязательно идут в музей. У нас бывало по 46 тысяч посетителей в год. Все хотя видеть крепость, ее пушки. А теперь на туристическом маршруте будет и обелиск русским морякам. - Вы называете Менорку раем. Не боитесь, что после увеличения числа туристов вы не сможете ее такой считать? Полковник Ориола: Вряд ли, есть существенная преграда. Отдыхать здесь не очень дешево. Билет на самолет довольно дорогой. Да и сама жизнь здесь недешевая. Это модный курорт, более дорогой, чем Майорка. Но цель отдыха тут другая. Если вы ищите дорогой, культурный отдых с красивой природой — это сюда. А если шумные развлечения, на Менорке их нет. Майор Эрнандес: Менорка не случайно называется остров покоя. Тут не Ибица. - Деньги надо собрать не только на сам монумент, но еще и на подъездную дорогу. Но в дальнейшем за состоянием и того и другого нужно будет следить, поддерживая их в хорошем состоянии. Полковник Ориола: Поскольку обелиск станет частью музейного комплекса, мы, естественно, возьмем на себя его содержание. Майор Эрнандес: Текущий ремонт мы, конечно, будем делать. Но если что-то понадобится фундаментальное, этим мы заниматься не сможем. Если в памятник неожиданно попадет молния, нам придется позвонить отцу Андрею, чтобы он решил, что дальше делать. - Местные жители проявляют интерес? Майор Эрнандес: У нас было несколько публикаций в прессе. Так что люди знают и интересуются. Полковник Ориола: Вы не заметили, когда мы шли по улице, я приветствовал пару человек — это мэр Маона и его знакомый. Я ему сказал, что иду с двумя русскими, которые приехали писать о памятнике, и они покивали, сказав, что он, конечно, понимает, о чем речь. Напоследок не могу удержаться от личного вопроса. Почему для каждого из них важно в восстановлении этого памятника? Полковник Ориола: С моей точки зрения самое важное — реконструкция, восстановление исторической справедливости. Я подобных историй больше не знаю. Майор Эрнандес: Дело даже не в обелиске, он — как верхушка айсберга, его видимая часть. Меня, человека, возглавляющего военный музей, поразили события того времени. Когда на Менорке погибло около 200 моряков, прошедшие 11 тысяч километров, чтобы сразиться с турками в Черном море. История эскадры адмирала Спиридова невероятна. Находка Раз уж взялась, расскажу и вам об археологической находке, совершенной на наших глазах. Той самой, о который я рассказала Юрию Петровичу. Выполняя свой долг перед моряками, отец Андрей пригласил археолога. И он, вернее, она, уже приступила к раскопкам. Когда мы приехали, шел четвертый день изысканий. До того работать не было возможности, как и сказал полковник, шли дожди. Раскопки ведутся на территории, по общему мнению бывшей греческим кладбищем. Впервые вижу не в кино настоящие раскопки: корзины с еще не просеянной землей, бутылки с водой в тени, загадочные инструменты. Тут же валяется какая-то палка с красными и белыми полосками, больше похожая на осиновый кол. Сколько времени понадобится, чтобы понять — захоронены ли тут моряки, неясно. Все сходятся во мнении: если останки похоронили, вероятнее всего, это была общая могила. Поэтому, если найдется много разрозненных костей, с большой долей вероятности можно сказать — это наши морячки. А еще археолог сказала, что можно будет сделать какой-то специальный анализ и по микроэлементам, сохранившимся в костях, определить, человеку какой национальности они принадлежали. Только я отвернулась к морю, на площадке началось странное оживление. Испанцы смотрят в землю, одновременно говорят, фотографируют, снова говорят. Подошла ближе — а на земле, по которой мы уже несколько раз прошли, лежит кость. Сделанную фотографию сразу послали эксперту, и ответ пришел мгновенно: бедренная кость. Но человека или животного сказать наверняка невозможно. Оказывается бедренные кости у нас похожи, придется делать анализ. Палку с полосками положили рядом — она тоже, оказывается, инструмент. Кость упаковали и приложили к остальным находкам: керамическому черепку, хрустальной бусинке и флакончику из хрусталя, который археолог предположительно датировала XVIII веком. Бенхамин Ориола Ориола и Хавьер Хирона Эрнандес смеются: "Вы сейчас решите, что мы ее подложили, чтобы произвести впечатление". Не решим. Но так хочется, чтобы поиски завершились успехом. И поскорее. Мертвые матросы не спят Мы возвращаемся в Мадрид. Отец Андрей спрашивает, нужно ли еще что-то рассказать. Предлагает выслать любые документы. Их у него собралось порядочно, а вот денег на памятник пока нет. Денег и у меня нет, но за день, проведенный на Менорке, мне стало понятно его желание найти останки матросов и установить обелиск: невозможно перестать думать о трагедии людей, погибших в мучениях и безвестными. Потом перезахороненных и снова исчезнувших. Их судьба терзает, не отпускает. Отец Андрей это формулирует одной фразой. Еще одной цитатой из Бориса Гребенщикова: "Мертвые матросы не спят". Внезапно добавляет: "Если вы посмотрите на карту Испании, то увидите, что место захоронения моряков на полуострове Мола — это самая восточная точка Испании. То есть самая близко расположенная к России". И именно тут будет стоять памятник русским морякам, погибшим в русско-турецкой войне. Мраморный обелиск высотой 9 метров с золотым крестом и гербом Российской империи. Но пока в самой близкой точке Испании к России мертвые матросы не спят.