Россия еще не оправилась от травмы сталинской эпохи

Путин не хочет, чтобы народ разобрался со своей виной и неведением. Поэтому мы организовали гражданское движение, которое рассказывает о жертвах, как о живых людях Ранее в этом году российское министерство культуры запретило сатирический фильм «Смерть Сталина», якобы потому, что в нем содержалась «информация, распространение которой запрещено законом». В русскоязычных социальных сетях информация о том, что лицензию на показ фильма отозвали, была встречена всеобщим смехом и презрением: «Что еще за секреты может разоблачить этот фильм? Может быть то, что Сталин и правда мертв?» — иронизировали люди. Выглядело все просто нелепо. Но еще в декабре этому предшествовал другой зловещий звоночек: Александр Бортников, глава российской разведывательной службы ФСБ, сказал правительственной «Российской газете», что репрессии сталинской эпохи были оправданы. Он упомянул необходимость борьбы с группами троцкистов и заговорами, «связанными с иностранными спецслужбами». Также он заявил, что «массовые политические репрессии закончились к 1938 году», а это вопиющее переписывание истории. В то время как Владимир Путин готовится к переизбранию 18 марта, советское прошлое России стало постоянным объектом манипуляций режима, который постоянно посылает противоречивые сообщения. До комментариев Бортникова Путин открыл в Москве «Стену скорби», памятник, посвященный жертвам репрессий. «Это страшное прошлое нельзя вычеркнуть из национальной памяти», — сказал Путин, — «Эти преступления нельзя ничем оправдать». Между тем, новые памятники, лозунги и выставки, прославляющие Иосифа Сталина, возникают по всей стране, а все новые прославляющие его плакаты и тому подобное стали обычным делом, да и сотни его изображений советской эпохи остались нетронутыми: бюсты и барельефы этого человека, статуи, большие и маленькие, в полный рост и верхом. Дважды в год, в день рождения Сталина и на годовщину смерти, поклонники приносят груды красных гвоздик к его могиле на Красной площади. Можно подумать, что это лишь пережитки сталинистской идеологии: символика и церемонии. Но за этим стоит и нечто большее. Российское общество осведомлено о масштабах чисток и преступлений, совершенных при Сталине. Когда Бортников говорил о миллионах жертв, эти цифры для большинства россиян не стали чем-то новым. Десятилетиями советская доктрина учила граждан, что эти мероприятия были ценой, которую необходимо заплатить за выживание и развитие страны. Сталинизм сегодняшней России прячется не в этих памятниках, цветах или плакатах, и не в цензуре или противоречивых высказываниях чиновников. Он засел глубоко в сознании многих россиян, проявляясь в том, как они воспринимают историю и в том, как они относятся к основополагающим ценностям. Для большинства россиян эти миллионы жертв — лишь сухая статистика. Мало кому хочется размышлять над этими трудными и неприятными вопросами. А все потому, что в нашем обществе еще остается непрожитая психологическая травма. И государству не нужно прилагать особых усилий, чтобы ситуация такой и продолжала быть. Достаточно просто оставить людей наедине с этим ужасным прошлым, удостоверившись, что им никто не помогает понять, как именно все произошло и разобраться с невысказанным чувством коллективной вины. Так самовоспроизводится тоталитарное мышление. Четыре года назад я решил что-то в связи с этим сделать. Я отправился в московский офис правозащитной организации «Мемориал», чтобы предложить идею: а давайте запустим новое гражданское движение. Меня вдохновила инициатива, которая появилась в Германии в 1990-х годах — проект «Столперштайн» (Stolpersteine project). «Столперштайн» (камни преткновения) — это медные пластины размером с булыжник, встроенные в мостовые немецких городов возле домов, в которых когда-то жили жертвы нацистских злодеяний. На каждой пластине написано имя жертвы и место ее рождения и смерти, если это известно. С того момента более 50 000 «камней преткновения» были размещены более чем в 700 городов в 22 странах Европы. Моя идея заключалась в том, чтобы напомнить о сталинской эпохе аналогичным образом. Проект, в котором мне помогала команда историков «Мемориала», мы назвали «Последний адрес». Наши активисты прикрепляли небольшие металлические пластины к фасадам домов, где когда-то жили жертвы сталинских репрессий. На пластинах была указана информация о человеке, который был казнен или умер в заключении: его или ее профессия, дата рождения, ареста и смерти, а также во многих случаях и дата посмертной реабилитации. Наше движение зависит от инициативы граждан, а не от местных властей. Особенно важно то, что за каждой такой табличкой стоит реальный человек, который связался с нами, чувствуя, что прошлое нельзя так легко отбросить. Иногда это родственник жертвы, иногда — человек, который живет по этому адресу сейчас и задумывается о тех, кто когда-то поднимался по той же самой лестнице, открывал ту же самую дверь и смотрел в те же самые окна, пока его не увлекла прочь трагическая судьба. Сейчас проект «Последний адрес» охватывает более 40 российских городов, а также города Украины и Чехии. Скоро он придет в Грузию, Молдавию, Румынию, Эстонию и Латвию. Его цель — объединить как можно больше людей вокруг простой идеи, что человеческая жизнь уникальная и бесценна. Мы создаем сообщество, которое считает важным думать и говорить о простых людях, которые были уничтожены безжалостной системой. Каждый раз, когда мы посещаем какое-нибудь здание и просим у жителей разрешения повесить табличку, мы видим, как можется меняться отношение. «Последний адрес» преобразует восприятие отдаленных событий, приближая жизнь конкретного человека или судьбу семьи. Люди, с которыми мы сталкиваемся, начинают по-другому говорить о прошлом: они больше не используют запутанный и туманный политический язык, а начинают думать о конкретных судьбах людей. Марина Бобрик, московский ученый-лингвист, один из наших волонтеров, говорит, что люди эмоционально откликаются, когда им показываешь «фотографию или страницы из дела 80-летней давности». Елена Висенс, другая активистка, рассказывает, что иногда даже родственники жертвы практически ничего не знают об истории своего отца или дедушки. «Последний адрес» вряд ли вызовет интерес Путина. Он может (иногда) и предостерегает против амнезии, но при этом много сделал для реабилитации Сталина. Система Путина основывается на представлении, что власть имущих никогда не призывают к ответственности, а отдельные жизни значат меньше, чем сила, которую может демонстрировать нация. Это то, чему хочет противостоять наше движение. «Последний адрес» борется с сухостью статистики. Вместо нее появляются человеческие жизни, бессмысленно и жестоко раздавленные. Дом за домом, улица за улицей, история оживает. Я думаю, нет более действенного способа справиться с одной из самых тяжелых невзгод моей страны.

Россия еще не оправилась от травмы сталинской эпохи
© ИноСМИ