«Войну я осмыслил с отцом в гараже»: как архангелогородец прошел путь от Чечни до настоятеля храма

Герой рубрики «Люди севера» — Николай Ткачук, настоятель храма Вознесения Господня на острове Андрианов. Познакомиться с ним нам рекомендовали прихожане: «Уникальная судьба у человека — воевал в Чечне, стал эфэсбэшником, в итоге пришел служить в церковь, а сегодня отец четверых детей, писатель и музыкант». Наш скромный собеседник удивился интересу СМИ, но пообщаться был не против и пригасил к себе в гости — на чай. Услышал «Металлику» и взял гитару Отец Николай живет в Архангельске, рядом с аэропортом. Первое, что он показал нам в своей квартире, — гитарную мастерскую, небольшой уголок со специальной установкой. Сейчас в процессе изготовления его первый инструмент. Отец Николай играет на гитаре с армейских времен, а недавно решил делать акустические гитары сам. Отец Николай дистанционно учится в Национальной академии гитары в Челябинске — он студент второго курса — Я все это затеял не для себя, — для церкви. У меня там много подростков, хочу научить их играть на гитаре, — говорит отец Николай. — Не надо ругать молодежь за лень или вредные привычки, надо им дать альтернативу. В армии было у кого поучиться игре на гитаре. Помню, как меня вдохновил один парень, который сыграл песню Nothing Else Matters группы Metallicа. Гитара у нас тогда была одна на весь отряд — было много веселых моментов. Пели песни, смеялись. И воевали. Многие ребята не уберегли себя от смерти. Сейчас отец Николай дистанционно учится в Национальной академии гитары в Челябинске — уже на втором курсе. Иногда обращается за консультацией к архангельским виртуозам — Алексею Питалову, Владимиру Токареву. Реабилитация после Чечни прошла в гараже В Чечню Николай Ткачук прибыл, когда ему было 19. Говорит, повезло еще — учебку прошел сначала, кого-то из молодых ребят сразу в горячую точку отправили. Был срочником, потом остался по контракту. — Особо никого не спрашивали, направляли и все, — вспоминает он. — Кто-то из наших даже скрывал от родителей, что в Чечню поедет. Понятно, что хочется поберечь матерей и отцов, но я сказал через какое-то время. Близкие за нас молились. Мы сами молились. Я носил в то время кулон с Николаем Чудотворцем. А жара такая стояла, что как-то смотрю — нет изображения в кулоне, где-то на груди нашел Николая Чудотворца. Отклеился. Уже тогда я был верующим человеком, с друзьями мы ходили в храм, не на службы, а так — зашел, помолился, вышел — хорошо на душе. Отец Николай говорит, что заглядывал не только в православные храмы, но и в мечети, — с юных лет и по сегодняшний день дружит с мусульманами. Религиозных диспутов за все это время не было — всегда с пониманием друг к другу относились. — Есть традиционный ислам, есть традиционное христианство, а есть течения, которые были искусственно созданы, в том числе радикальные религиозно-политические движения. Это совсем другое, там, я думаю, не обходится без методов психологического воздействия, и это объясняет агрессию людей, — рассуждает отец Николай. Отец Николай: «Когда я пришел с первой чеченской компании, реабилитацию проводил мне отец. Мы просто шли в гараж, брали запчасти, ремонтировали старый автомобиль и много говорили по душам» — Сегодня много говорят о важности реабилитации для людей, которые прошли Чечню и Афганистан, — спрашиваем мы отца Николая. — Вам, когда вернулись домой, нужна была помощь медиков или психологов? — Когда я пришел с первой чеченской компании, можно сказать, что реабилитацию проводил мне отец, — отвечает отец Николай. — Мы просто шли в гараж, брали запчасти, ремонтировали старый автомобиль и разговаривали. Я тогда оформлялся на работу, и пока было свободное время, так проводил его с отцом в гараже. Иногда брали с собой по сто грамм, мамины салаты на закуску — не напивались, конечно. Всё было благочестно. Я знаю, что многим ребятам необходимо было не только внимание психологов, но и лечение в медицинских учреждениях. Мне вернуться к мирной жизни помогли семья и церковь — война грязна. Приходилось брать в руки оружие. Применять его. По канонам церкви человек, взявший оружие, должен принести покаяние. Опять пошел служить. В церковь Мы говорим отцу Николаю, что как-то раз уже беседовали о войне с главой епархиального отдела по взаимодействию с вооруженными силами протоиереем Валерием Суворовым. Казалось бы, православие и убийство — несовместимые явления, но он тогда ответил нам, что церковь благословляет не на войну, а на защиту Отечества. — Я согласен, — говорит отец Николай. — Кто-то ведь должен защищать страну. И в древности есть образы защитников — Александр Невский, Дмитрий Донской. Мне, вот, интересен исторический персонаж Евпатий Коловрат — спорная личность, но этот боярин встал на защиту народа от монголо-татар. Защитник, хоть и православный христианин. После военной службы, уже приближаясь к пенсии, Николай Ткачук стал ближе к церкви. В 2001 году его жизнь изменилась: сначала он просто помогал другу-священнику с церковными делами, — тот был болен. Друг поправился, к тому времени владыка заметил Николая и отправил его настоятелем в Храм Вознесения Господня. Николай говорит, в епархии не хватает людей, молодежь почему-то боится деревень — турист увидит в этом сельском быту аскетизм, а местный — разруху. А он поехал. Такая картина висит в квартире отца Николая — библейские образы переплетаются с современными реалиями Приход, в котором служит отец Николай, находится на острове Андрианов в селе Вознесенье — это один из самых старинных храмов Архангельской и Холмогорской митрополиии. Это особенное место для нашего собеседника — об истории храма, о том, какие люди вышли из него, как взрывали колокольню и разрушали церковь, — он написал книгу. Кроме нее написал еще две — «Батя, помолись!» и «Батя, помолись! — 2». Герой книги Никифор прошел все искушения 90-х: автор рассказывает его историю от посиделок во дворе до участия в Чеченской войне. В аннотации написано так: «Зерна любви и веры, заложенные в собственной семье, боевое братство, юношеская дружба под пулями, готовность положить голову "за други своя" и в то же время бьющее через край жизнелюбие и чувство юмора — всё это не могло не дать всходов». Дети на архиерейском кресле и «Терминатор-2» Есть такой тип людей, с которыми просто и интересно общаться, несмотря на разницу убеждений и взглядов, и, пожалуй, отец Николай — один из них. Он в первую очередь человек такой же, как все, и только потом — иерей, настоятель храма Вознесения Господня. Ему не нужен трепет прихожан, ему нужна их вера. Поэтому отец Николай остается собой — таким, какой есть. Выкладывает в сеть ролики с песнями под гитару, легко шутит и привык прямо отвечать на вопросы. — Когда звоним вам, вместо гудков слышим тему из «Терминатора-2». Необычно так. Священник и эта музыка... — Ну а что такого. Я такой же человек, как все. Фильм неплохой, именно вторая часть. Хотя некоторые западные фильмы представители епархии ругают за агрессию, они могут плохо повлиять на человека без морального стержня. Я бы тоже запретил некоторые современные фильмы — слишком жуткие ужасы или циничные комедии. Знаю, что такое боль, и человек с глупым видом падающий на кол по сюжету, — это слишком. Своих детей буду предупреждать, что смотреть не стоит. Большая семья отца Николая Отец Николай не соглашается, что с ним просто, говорит, по-всякому бывает. И его из друзей удаляют «ВКонтакте» — со смехом делится он. — Хотя, конечно, профиль в интернете — это не ты и твоя жизнь, а просто анкета. У меня нет каких-то секретов общения, я просто пытаюсь услышать собеседника. Когда ты настроен к кому-то нормально, с теплом, в ответ получаешь то же. У отца Николая четверо детей — им 18, 13, 9 и 4 года. Говорит, жена считает его самого — пятым. В юности он даже не думал, что обзаведется такой большой семьей. Интересуемся, воспитывает ли он их в строгости, одобрит ли, скажем, тот же просмотр западного боевика, которые так не любят представители епархии Русской Православной Церкви. Наш собеседник уверен, что детей нельзя заставлять молиться или идти в церковь, и рад, что его дети сами проявляют интерес этому — Я не принуждаю детей быть православными христианами, они выросли в этой среде, и им комфортно. Они с рождения видели, как мы молимся, как мы постимся, но сами выбирают путь, — комментирует отец Николай. — Пока что им это близко, я вижу искренний интерес. Я никогда не заставлю ребенка молиться. У нас по-хитрому — мы это вместе делаем. Опоздал — читай сам. Бывает, дети приезжают в приход. Плюхаются с разбегу на архиерейское кресло и толкаются локтями — чтобы посидеть на нем. Они не боятся туда приходить, им там легко и просто. И главное — они сами туда идут, потому что это не обязанность. Если сын говорит, что хочет вместо этого на плюшке с горки покататься, — беги, чао-какао. — А может ли верующий человек говорить с богом дома и на своем языке? Или обязательно идти в дорого украшенную церковь? — Можно, конечно, и по-простому, — отвечает нам отце Николай. — Но ничто не может быть лучше красоты молитвы — самому такое не придумать. А в церковь идти все же надо. Что касается украшений, то в моем приходском домике — всё очень скромно. Я бывший солдат, мне неудобства не страшны. А благолепие в храмах все же быть должно — светло, чисто, уютно и красиво. Кружка с Путиным и почему эфэсбэшники — честные ребята Отец Николай подает мне кружку с иван-чаем, на ней изображен Владимир Путин — ее подарили священнику. Он признается, что действующего президента уважает, как объясняет сам, есть с чем сравнить. — Я родился в 1976 году, во времена СССР, — говорит отец Николай. — И лучшие президенты, по-моему, комитетчики — они прошли огонь и воду, и обладают невероятной выдержкой. Мир нынче сложный. Какому-то алкашу не место на посту президента России. Женщине, на мой взгляд, — тоже. А той, которая сегодня метит в это кресло, нет места и в шоу-бизнесе. А Путин — спортсмен, рассудительный человек. Если нас не любят, вводят санкции, значит, мы все делаем правильно. Мы — вежливые люди. Это я про Россию. Сдерживаем себя, потому что хотим мира. И Крым тот же взяли без потерь. Я был там еще до этих событий, и видел, в какое запустение пришел «Артек». Если это можно было потерять, то что говорить про остальное. Слева — картина, которая стала обложкой к книге отца Николая «Батя, помолись!» Священник замечает, что эфэсбэшники — самые честные ребята. Он сам прапорщик, и опыт общения полученный в военном братстве вспоминает до сих пор. — Мы были родными, и полагались на друг друга во всем, — говорит отец Николай. — Этим людям можно верить. Чудеса исцеления и «та жизнь» Отец Николай верит в чудо. На его памяти есть несколько историй, когда люди отбивались от болезни на последних стадиях. Приходилось священнику вести таких людей к исцелению, общаться с ними. Приходилось и в реанимации быть. — Онкология — интересное явление. Я ее называю Божье посещение. У кого-то на четвертой стадии метастазы проходят. Если бы не было той жизни, то и эта потеряла бы смысл. Я в это верю, потому и бросил все — прибыльную службу, отпуска, — и живу на пенсию. Если бы не было той жизни, я бы не пришел в церковь. По молитве многие чудеса случаются. Один мой друг сильно заболел. Вместо того, чтобы в больнице лежать, поехал путешествовать — по святым местам. Был в Иерусалиме, и, кстати говоря, наша архангельская медицина ничем не уступает той — дорогостоящей. Один и тот же укол у нас делают бесплатно, там — за огромные деньги. Поправился товарищ. Жду теперь, что поможет мне с колокольню отремонтировать. Человек не создан для смерти. Это не правильно. Сам отец Николай к смерти относится философски — это неизбежно, но даже будучи религиозным не бояться ее — невозможно. Хороший и плохой верующий Последнее, что мы спрашиваем у отца Николая, — может ли, по его мнению, человек, живущий не по канонам церкви, быть более духовным чем тот, кто прилежно следуют всем правилам. — Может быть. Вспомним мученика Вонифатия. Он был язычником и жил при своей госпоже, и когда увидел, как зверски пытают христиан, был сильно потрясен. Видя просветленные благодатью Господней лица мучеников, он по влечению своего сострадательного сердца бросился целовать им ноги и просил святых молитв. И тогда судья спросил, кто он такой. И он, язычник, ответил: «Я — христианин». И этим ответом обрек себя на муки. Почем он так сказал? Почему после отказался принести жертву идолам? Что он такое увидел? И в то же время были священнослужители, которых вели на казнь, и они отрекались от Христа. Мы спросили у священника, может ли человек, который живет не по правилам церкви быть более духовным чем тот, кто прилежно им следует — То есть плохой по критериям общества человек может быть хорошим? Петр Мамонов часто говорит о Боге, хотя всю жизнь, как сам говорит, «пил, как скотина», курил и наркотики употреблял. А теперь говорит, что благодаря Богу спасся. И что спасти хотя бы себя самого — уже очень много. — Да. Знаю таких людей, которые прошли все стадии перед таким просветлением. И, может, ему эти испытания были посланы свыше? Знаете, я вспоминаю фильм «День сурка», где герой проживает один и тот же день, и не сразу понимает, что как бессмысленно живет, как легко оступается — пьянство, деньги, разврат. В этом нет утешения. В итоге он приходит от саморазрушения и раздражения ко всему — к помощи людям и любви. И только тогда закончился этот его повторяющийся по кругу день. В каком-то роде, фильм этот показывает искушения на пути к с спасению.