Губернатор Подмосковья Андрей Воробьев в программе "Подъём" от 4 апреля 2018 года

С.ДОРЕНКО: Мы можем начинать… А.ВОРОБЬЁВ: Мы в эфире уже. С.ДОРЕНКО: Да, мы в эфире. А.ВОРОБЬЁВ: Доброе утро. С.ДОРЕНКО: Мы уже в эфире. Мы прервёмся минут через шесть на новости. А.ВОРОБЬЁВ: Как вы в оборот взяли сразу меня. С.ДОРЕНКО: Каждая минута дорога. Вы не представляете, сколько народу поднялось, и мне сейчас пишут люди, которые когда-то работали, какие-то бывшие друзья, будущие друзья. А.ВОРОБЬЁВ: Все о мусоре. С.ДОРЕНКО: Нет. Еще какой-то Эдельвейс, Балашиха – у всех есть проблемы. А.ВОРОБЬЁВ: Вы про Московскую область говорите? С.ДОРЕНКО: Да. Если бы было времени шесть часов, то они бы всё равно вас просили бы еще ответить, еще ответить, ещё ответить. А.ВОРОБЬЁВ: Большая область. С.ДОРЕНКО: Большая. Большая и населённая. А.ВОРОБЬЁВ: Густонаселенная. С.ДОРЕНКО: Самая густонаселённая. Давайте прямо сходу вы мне скажете, откуда вы, что вы? Зачем вы вообще ездили в «Ядрово»? А.ВОРОБЬЁВ: Я ездил навестить детей. Сказали, что дети отравились, и мы поехали туда поговорить с детьми, повстречаться, убедиться, что их здоровье вне опасности. Но по итогам анализов, которые взяли врачи, отравления, слава богу, не было, но запах, который распространялся с «Ядрово», конечно, доставляет много хлопот и неприятностей. С.ДОРЕНКО: Я не хочу, чтобы меня сильно критиковали люди. Ребята, вы меня простите, но я вам представлю точку зрения слушателя. Я обращаюсь к слушателям. Точку зрения, которая вам не понравится никому. Но меня спрашивает известный журналист Александр Минкин. Он меня спрашивает: ребят, а почему там школьники отравились, а никто в детских садах не отравился и работники на самой свалке никто не отравился? Почему? Минкин говорит, что это типа постановка. Это может быть? А.ВОРОБЬЁВ: Я не буду разбираться, постановка это или нет. Я могу лишь сказать, что анализы подтвердили, что отравления не было. С.ДОРЕНКО: Не было. А.ВОРОБЬЁВ: Вместе с тем, я еще раз повторяю, запах – это штука неприятная, он действительно в Волоколамске, увы, распространялся, и люди очень эмоционально реагировали на него. С.ДОРЕНКО: Девочка, которая показывала вам рукой как пистолет, вроде стреляющий в вас, а потом показывала, что типа горло режем и так далее. Что вы на этот счёт думаете и будут ли какие-то меры? А.ВОРОБЬЁВ: Я думаю, что это ребенок, который тоже эмоциями показал, как он относится к происходящему, негативно. Собственно говоря, для меня это руководство к действию. С.ДОРЕНКО: То есть в отношении её ничего. А.ВОРОБЬЁВ: Руководство к действию. Это задача в максимально короткие сроки устранить недоразумения. С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Но в отношении этой девочки ничего? А.ВОРОБЬЁВ: Хорошая девочка Таня. Д.КНОРРЕ: Андрей Юрьевич, вы связывались с ней потом? А.ВОРОБЬЁВ: Наши ребята связывались. Мы общаемся с семьёй. Они сейчас уезжают в Голландию для того, чтобы посмотреть, как ведётся переработка мусора там, что за технологии. Д.КНОРРЕ: На экскурсию они едут. А.ВОРОБЬЁВ: Да, они едут на экскурсию. С.ДОРЕНКО: За счёт… А.ВОРОБЬЁВ: За наш счёт. С.ДОРЕНКО: Понятно. То есть вы их отправляете посмотреть. А.ВОРОБЬЁВ: Да. Вся семья активна очень. Поэтому хорошо, если они посмотрят, как устроена переработка мусора в Европе. С.ДОРЕНКО: Скажите, а для вас это урок был кемеровский, что Игорь Востриков… Скажем, на привлечение активных людей, открытость перед активными людьми. Вы знаете случай кемеровский, когда Игорь Востриков, который потерял людей, который больше всех был раздосадован, был привлечён для получения тотальной всей информации, для открытости. А.ВОРОБЬЁВ: Я бы вообще не сравнивал эти два случая, трагедия в Кемерове и инцидент, который произошёл в Волоколамске. Это совершенно разного размера, значения ситуации. С.ДОРЕНКО: Я понимаю, но привлечение активных людей, активно протестующих людей к вам и открытие перед ними 100 процентов информации – это способ. А.ВОРОБЬЁВ: Это наша задача – максимально информировать людей всеми возможными способами, в том числе здесь, у вас, я этим занимаюсь. С.ДОРЕНКО: Я понимаю. И люди прильнули сейчас и слушают. Всё-таки на этот вопрос… Люди работают на свалке (я рисую картину), там встречает бригадир, потом подходят люди, первичная сортировка. Это всё люди, которые фактически на свалке. Кроме того, вокруг школы, где отравились дети, находятся два, три, не знаю, детских сада. Нигде нет отравленных, кроме этой школы. Это не странно? То есть медицине это показалось бы странным. А.ВОРОБЬЁВ: Мне здесь нечего сказать. С.ДОРЕНКО: Но это странно? Ну мне странно. Вы политик, я журналист, вот в этом отличие. Это странно. Тогда должны штабелями люди лежать. А.ВОРОБЬЁВ: На самом деле мы сейчас делаем всё, чтобы запах не распространялся. Голландцы уже живут на полигоне. Ведутся активные работы по наведению там порядка, по дегазации. Действительно то, что допустили владельцы полигона, это безобразие. И наша задача – в максимально сжатые сроки просто пройти этот тяжёлый, безобразный этап и сделать так, чтобы в Подмосковье это больше вообще никогда не повторялось. С.ДОРЕНКО: Говорят, существует способ просто 20 века, не 21-го, а, условно, тысяча девятьсот какого-нибудь шестидесятого года просто пересыпать правильными веществами, а это просто деньги, и тогда это гниёт по-другому, как бы это другая химическая реакция. А.ВОРОБЬЁВ: Да чушь это всё. С.ДОРЕНКО: Не то, да? А.ВОРОБЬЁВ: Это, конечно, не то. Мы должны иметь современные мусороперерабатывающие комплексы. И такие комплексы в конце 18-го, начале 19-го года будут в Подмосковье, и не будет больше этих грязных, безумных, дурных свалок, которые достались нам с середины 20 века. С.ДОРЕНКО: Спасибо. Мы продолжим. С нами губернатор Московской области Андрей Воробьёв. НОВОСТИ С.ДОРЕНКО: 9 часов 5 минут. С нами Андрей Воробьёв, губернатор Московской области. Андрей Юрьевич, мы рады вас приветствовать. Д.КНОРРЕ: Доброе утро. А.ВОРОБЬЁВ: Здравствуйте. С.ДОРЕНКО: Мы продолжаем. Мы уже начали. Люди, которые нас слушали прежде, уже знают, что снами гость. Мы отвечаем на все ваши вопросы. «Как движется строительство легкого метро?» Подождите, дайте с мусором. Я хочу понять, с мусором мы в какой… А.ВОРОБЬЁВ: Люди с утра хотят услышать про метро, про что-то позитивное, весна, а мы опять на мусор захотим. Д.КНОРРЕ: Мы закончим на позитиве. С.ДОРЕНКО: Мне кажется, что проблема мусора как бы новая, поэтому она такая свежая. А.ВОРОБЬЁВ: Это правда. С.ДОРЕНКО: Она такая пахучая, она такая интересная. А.ВОРОБЬЁВ: Как это ни удивительно слушать, это правда. Это новая проблема. С.ДОРЕНКО: Мы где в этой проблеме? Россия проходит какие-то этапы становления своего и воспитания. Условно говоря, 15 лет назад никто не пропускал людей на зебре, сейчас пропускают, ну и так далее. То есть мы как бы чуть-чуть образовываемся. А в мусоре мы в 19 веке, в 20-м или 21-м? А.ВОРОБЬЁВ: То, что мы проходим сейчас, Япония и Европа прошла в 60-е, 70-е. Раздельный сбор мусора, переработка мусора, отделение органики, сжигание мусора – это все изобретение 70-х, 80-х годов. У нас до сих пор нигде в стране, по сути, не разделяют мусор, и только сейчас мы приступаем к этой общепринятой норме разделять мусор, перерабатывать его, отделять органику, отделять полезные фракции, вторичная переработка стекла, бумаги, металлические банки, ПЭТ бутылки. Все это сегодня для нас является таким новым, как вы правильно сказали. С.ДОРЕНКО: Я видал где-то такие ящики. Я видел на Ленинском. Д.КНОРРЕ: У нас везде. С.ДОРЕНКО: У нас нет этого. Д.КНОРРЕ: У нас в Конькове везде, но они забиты чем попало, то есть никто не сортирует мусор. А.ВОРОБЬЁВ: Это ещё одна проблема. Дело в том, что не только нужно разделить мусор, нужно его ещё и забрать отдельной машиной, увезти в отдельное место. Это целая технологическая большая работа, которая должна быть организована и в нашем большом мегаполисе, и в каждом другом городе. С.ДОРЕНКО: Я думаю, людей легко купить на копейку. Как сделать, чтобы это было бизнесом? А.ВОРОБЬЁВ: Во многих странах, если ты не разделяешь мусор, ты платишь двойной, а то и тройной тариф. Это здорово бьёт по карману. Поэтому нам тоже предстоит определиться, мы будем разделять мусор или не разделять мусор. Например, в Японии учились разделять мусор с детского сада. В свое время были специальные дружинники, главные по подъездам и домам, которые смотрели, правильно ты разделяешь мусор, если нет, твою квартиру и жильцов наказывали. Всё это уже в прошлом. Сегодня уже со школьной скамьи дети знают, как, куда разделять мусор, во многих странах. Но у нас эта работа ещё впереди. С.ДОРЕНКО: А есть страны, скажем так, неряшливые, вот как в Бразилии? Одним словом, я хочу понять, существует ли способ оставаться неряшливым и в то же время современным? А.ВОРОБЬЁВ: Я точно знаю, что страны неряшливые существуют. Очень не хотелось бы, чтобы Россия была в их числе. С.ДОРЕНКО: Не хотелось бы. Я просто думаю, есть же люди, простите, это моё мнение, есть люди спесивые, некультурные и одновременно с большим апломбом. Вот эти чудесные люди привыкли, что для них специальные есть человечки, которые за ними ходят, подтирают, подтирают. Может быть, нанять, не в обиду будет сказано среднеазиатским товарищам, нанять миллион человек, которые будут разбирать мусор вместо нас? А.ВОРОБЬЁВ: А это и происходит сейчас. С.ДОРЕНКО: Это происходит. А.ВОРОБЬЁВ: Сейчас на каждой свалке, не полигоне, а свалке, именно такие свалки находятся до сих пор в Подмосковье, их 15, они закончат своё существование к концу этого года, началу 19-го года, свалок больше не будет. С.ДОРЕНКО: Вообще? А.ВОРОБЬЁВ: Будут полигоны. Будут современные полигоны, будет современный конвейер. Сейчас, к сожалению, вы правильно сказали, наши соседи из азиатских республик разбирают этот мусор, живут на свалке и занимаются не пойми чем. С.ДОРЕНКО: Я вернусь к тому, что сказал до девяти. Существуют способы, которые были до 60-х годов в Японии… Мы говорим, в 60-м году в Японии. Хорошо. Но в 50-м году в Японии у них существовали способы пересыпать как-то грамотно. И говорят, что наши мусорщики настолько экономят деньги, поскольку проверить это абсолютно трудно, что они не делают этих пересыпок. А.ВОРОБЬЁВ: Пересыпают грунтом. 20 сантиметров должен быть уровень пересыпания землёй. Это тоже делают сейчас. Но в Японии не было земли, поэтому они валили вплоть до океана мусор и чуть не сошли с ума. Потому что Япония смердила так, что все ходили как раз в этих самых респираторах. Оттуда, по-моему, и пошла эта мода в Японии ходить в повязках. Поэтому они серьезно занялись этой проблемой и успешно её решили. Д.КНОРРЕ: Андрей Юрьевич, сколько времени, по-вашему, нужно для того, чтобы перейти полностью на другую систему обработки мусора в Подмосковье? А.ВОРОБЬЁВ: За последнее время мы закрыли 24 свалки из 39, которые в Подмосковье были открыты в середине 20 века. Осталось 15. Какие-то из них причиняют беспокойство людям, и мы это сегодня уже обсуждали в начале, как «Ядрово». В 19-м году таких свалок уже не будет, будут только мусороперерабатывающие комплексы. Я думаю, что 3-5 лет нужно для того, чтобы преодолеть эту проблему, но формировать культуру нужно гораздо дольше. Уже сегодня мы в Московской области задумываемся о том, чтобы обязательно были уроки по разделению мусора с 1 сентября 18-го года. Обязательно нужно понимать, куда и как сортировать. С.ДОРЕНКО: А москвичи? А.ВОРОБЬЁВ: С Москвой мы партнёры. Я думаю, что Москва поддержит наши начинания, и мы будем вместе эту программу реализовывать. С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста, вам не кажется, что экстренность поставленных вопросов сегодня, она как бы до известной степени и месть? Я имею в виду вот что. Люди могли ставить вопрос год назад, могли ставить вопрос два года назад. Но почему-то именно сейчас, и требуют сделать всё вчера. Условно, мы с вами два мужика. Я у вас живу, а вы начальник. Вы, как начальник, мне сказали: Серёж, ну ты же сам это всё видел и делал, мы же вместе здесь живём. Чего же ты год назад не сказал? Что же ты два года назад? Чего тебе сейчас-то впендюрилось вдруг орать-то? А.ВОРОБЬЁВ: Сергей, мы этой проблемой занимаемся уже четыре года, просто мы не афишировали так ярко. Когда я говорю, что мы закрыли 24 огромные свалки, это не хухры-мухры, извините, это серьёзная большая работа, которая была поддержана, в том числе, и нашим президентом. С.ДОРЕНКО: Это криминальный бизнес? Они стреляют? А.ВОРОБЬЁВ: Это бизнес без имён. То есть, если вы меня спросите, «назови хотя бы одно имя владельца свалки или тех, кто вывозит мусор», то я не смогу вам назвать ни одного имени. С.ДОРЕНКО: Но примерно понимаете. А.ВОРОБЬЁВ: Это разного рода бизнесмены и необязательно плохие, но без имени. Без имени почему? Потому что часто этот бизнес находится, так скажем, в серой схеме, по-доброму скажу, часто просто работа в кэш, за наличные. И это, конечно, не здорово совсем. С.ДОРЕНКО: Вы богатая область. А.ВОРОБЬЁВ: Обеспеченная. Богатая Москва, мы – обеспеченная. С.ДОРЕНКО: Вот нищие смоляне, например, рядом. Чего вы не свезёте всё туда? Ну правда. У нас есть Москва и Московская область, чертовски богатая агломерация. Почему эта чертовски богатая агломерация не хоронит мусор рядом с Кремлём? Объясню. Здесь дорогая земля. Понятно, почему. А в Подмосковье тоже дорогая земля. Давайте найдём, кто подешевле, и им скинем. А.ВОРОБЬЁВ: Дело в том, что если мы будем анализировать, сколько платит человек в Европе за утилизацию мусора, то увидим, что это минимум от 20 и вплоть до 100 евро в месяц семья платит за утилизацию мусора. С.ДОРЕНКО: А сто в каких странах? Швейцария… А.ВОРОБЬЁВ: Да, это больше Швейцария, в Великобритании дорогая утилизация мусора, в зависимости от метража, но в любом случае это значительно, причём платежи там еженедельные, а не ежемесячные. Что касается оплаты за утилизацию мусора у нас, в России, то она символическая чаще. Символическая плата. Поэтому здесь, собственно говоря, чуда не происходит. Поэтому, чтобы везти в Смоленск или куда-то на Северный полюс мусор, нужно будет заплатить. Вопрос, кому – или бюджету, или людям. С.ДОРЕНКО: Строить меньше ледовых дворцов, которые Кузнецов понастроил, и будет нормально денег. А.ВОРОБЬЁВ: В ледовых дворцах занимаются дети с утра до вечера: хоккеем, фигурным катанием. Пусть занимаются, им это нравится. Мы для этого и работаем. С.ДОРЕНКО: То есть вы хотите, чтобы вопрос ставился так: что если вы хотите вывозить куда-то к чёрту… А.ВОРОБЬЁВ: Нет, не нужно бояться мусора, нужно просто подойти к этому серьёзно, а не отмахиваться от него. Просто применить все самые современные методики и технологии и всё будет нормально. С.ДОРЕНКО: Всё будет нормально. А.ВОРОБЬЁВ: Не нужно его бояться. С.ДОРЕНКО: Сейчас мы покупаем заводы. Но ведь они против заводов тоже. Люди, которые протестуют против свалок, они же протестуют и против заводов. А.ВОРОБЬЁВ: В Японии и в Китае, и в Норвегии все были против заводов. Это большая разъяснительная работа. Когда мы приехали в Китай на один из заводов, хотя там до свободного, демократического общества всё-таки ещё какой-то путь нужно пройти, я думаю, первое, что они нам показали – это большой, огромный зал, весь увешанный на стенах в грамотах и сертификатах, которые показывают и доказывают безопасность сжигания мусора. И наши китайские друзья говорили о том, что самое главное не построить завод, самое главное – убедить людей, которые живут в округе, что это безопасно. Нам этот путь тоже придётся пройти, убедить, рассказать в деталях, подробно, что те фильтры, которые стоят на заводе, они делают утилизацию мусора совершенно безопасной. С.ДОРЕНКО: Я вам говорю о парадоксе сознания. Звонил на прошлой неделе человек. Живёт около Удомеля в Тверской области, там атомная станция. Он говорит: ненавижу эту станцию, её надо закрыть, то, то, то, то. Я говорю: почему вы знаете это место? Он говорит: я всё время езжу туда на рыбалку. Это полный абсурд! То есть он ловит рыбу в воде, которая охлаждает Удомельскую атомную станцию. Понятно? Я езжу туда на рыбалку, надо закрыть чёртову станцию. А.ВОРОБЬЁВ: Ну нравится человеку рыбалка. С.ДОРЕНКО: Значит, он ей доверяет, этой станции. Он ей доверяет. А.ВОРОБЬЁВ: Получается, что да. С.ДОРЕНКО: И ненавидит! А.ВОРОБЬЁВ: Или очень любит рыбу. С.ДОРЕНКО: И ненавидит. Так вот как это в сознании сделать так, где эти способы, сделать в сознании так, чтобы они говорили, «ненавидим этот завод, мы ходим туда обедать», условно говоря, или что-то в этом роде. Как это сделать? Я не знаю. А.ВОРОБЬЁВ: Это нужно сделать только через формирование доверия, через подробное обсуждение, что, как происходит на заводе, что сжигается. То есть детали. Люди должны знать детали. Они требуют. Плюс и в Японии, в Китае, в Сеуле мы были на всех этих фабриках, заводах, везде в центре городов стоят датчики, которые показывают, что атмосфера, воздух чистый и безопасный для существования. Но и живут, как вы знаете, в Японии всё-таки 90 с лишним лет. С.ДОРЕНКО: «Дмитровский район, посёлок Икша. Неизвестные захватили карьер, - пишет 44-й. – Завозят мусор. Глава района Трошенкова приезжала, мило побеседовали с неизвестными… (она побеседовала с этими людьми). Продолжают возить ТБО на живой грунт. Кто-то их крышует. Попробуйте их остановить». «В посёлке Пикуниха, Краснозаводск, цена за мусор выросла в 5 раз за полгода, до 400 рублей. Мы платим из своих пенсий», - пишет Алекс. Это разные вопросы. Д.КНОРРЕ: Если ещё к полигонам вернуться. Какую-то, ответственность собственники полигонов, которых вы упомянули, будут нести? А.ВОРОБЬЁВ: Очень хороший вопрос. Обязательно будут нести ответственность. И сегодня мы впервые предложили им, я так, мягко сформулирую, вложить деньги, впервые они вкладывают деньги в дегазацию, в сбор фильтрата и во все другие мероприятия, которые позволяют обеспечить безопасность существования этой свалки или полигона, как вы сказали. Только сейчас мы видим, что собственник начинает раскошеливаться на то, чтобы навести, восстановить экологическую безопасность территории, которая прилегает к полигону. Д.КНОРРЕ: А штрафы какие-то они будут платить за то, что произошло уже? С.ДОРЕНКО: Мне кажется, дидактически что-то должно произойти. А.ВОРОБЬЁВ: Штрафы будут обязательно платить. В частности, «Ядрово», которое допустило выбросы свалочного газа, и за нарушение технологии в том числе, обязательно будет платить штраф. Но самое главное – они инвестируют сегодня миллионы долларов для того, чтобы привести всё в соответствие самым требовательным нормам. С.ДОРЕНКО: Скажите, дидактически для нас, крестьян, нам нужно увидеть, как их ведут на плаху. Надо, чтобы это было демонстративно. Потому что если миллионы долларов, мы думаем, они украли, может быть, миллиарды, с них взяли миллионы, это как ущипнули. То есть мы должны понять, условно говоря, как бы это некая пьеса. Нужно дидактику. Расстрел. Дайте расстрел. А.ВОРОБЬЁВ: Ну расстрела не будет в нашем случае, потому что люди не заслуживают расстрела ни в коем случае. Люди, наоборот, сегодня, понимая, что допустили промахи, инвестируют деньги и дальше готовы работать цивилизованно, без нарушения технологий. Было время, когда было позволительно, разрешалось заниматься как попало и чем попало на мусорных полигонах. Это время прошло раз и навсегда. С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Как вы прогнозируете рост или спадание активности по этим выступлениям, попыткам перекрыть дороги и так далее? А.ВОРОБЬЁВ: Мы стараемся очень внимательно относиться к каждому выступлению, разъяснять, показывать людям, что мы делаем, что за чем следует. Я уверен, что это доверие позволит нам максимально быстро убрать все протесты и недоразумения, которые проходят сегодня в отдельных районах Московской области. Мы очень дорожим тем, что люди внимательно относятся к тому, что мы делаем, и считаем своей задачей доходчиво разъяснять и объяснять. С.ДОРЕНКО: Парень, который пришёл в Волоколамск, он не местный, люди хотят своего. А.ВОРОБЬЁВ: Парень, который пришёл в Волоколамск, успешно поднял самый отсталый муниципальный городской округ Лосино-Петровский, Щёлковский район. Сделал, в общем, конфету. Навёл порядок там. Это заслуживает уважения. Поэтому мы этого парня, Вихарева Андрея, направили на тяжёлый участок работы – Волоколамский район. Он сделает там результат, а мы будем ему помогать. С.ДОРЕНКО: Вы будете ему помогать и, может быть, посоветовать, чтобы он как можно больше опирался там, общественный какой-нибудь совет придумал. А.ВОРОБЬЁВ: Обязательно. Мы этим занимаемся. Мы собираем общественный совет, собираем актив, элиту района для того, чтобы наметить не только планы по рекультивации полигона, но и по благоустройству района, по капитальному ремонту социальных учреждений. Мы понимаем, что там должна быть реализована такая, достаточно заметная, я бы сказал, амбициозная программа, которая бы позволила забыть о том, что было несколько лет назад связано с «Ядрово». С.ДОРЕНКО: «Павлово-Посадский район, деревня Быково. Полигон ТБО был закрыт сто лет назад, но после закрытия полигона в Железнодорожном уже около полугода к нам вереницами идут машины с мусором». Павлово-Посадский район, деревня Быково. Открываются старые полигоны, потому что людям куда-то надо ехать. А.ВОРОБЬЁВ: Нет, старые полигоны не открываются. С.ДОРЕНКО: Формально. А.ВОРОБЬЁВ: Старые полигоны рекультивируются. С.ДОРЕНКО: Рекультивируются. А.ВОРОБЬЁВ: Да. Рекультивация предполагает процесс дегазации, сбора фильтрата и, по сути, высадку траву. Сейчас ведётся проектирование более чем 10 полигонов под рекультивацию. Существует федеральная программа, которая позволит нам привлечь около 20 миллиардов рублей для того, чтобы навести порядок на этих старых полигонах, которые многие десятилетия принимали мусор Москвы и Подмосковья. Д.КНОРРЕ: А что касается новых полигонов, которые сейчас строятся, как, например, «Малинки» рядом с Троицком? Они строятся уже с учётом новых технологий, с этими голландскими системами? А.ВОРОБЬЁВ: Да. Д.КНОРРЕ: То есть они изначально будут классными? А.ВОРОБЬЁВ: Да. Это уже настоящий полигон. То, что существует сейчас в Московской области, это свалки. С.ДОРЕНКО: А сущностно эти настоящие новые полигоны, там какая-то переработка идёт или это прямо правильное покрытие? А.ВОРОБЬЁВ: Да. Первое – там есть фундамент под полигон. То есть он собирает всё, что касается фильтрата и грязи. Не на почву выкладывается в надежде на глиняный замок, а, соответственно, выстилается специальными материалами для того, чтобы все процессы гниения, которые там происходят, собирались в очистные сооружения. Строятся очистные сооружения. Они стоят от 100 до 200 миллионов рублей. С.ДОРЕНКО: Этот вот сток вот этого гниения должен куда-то собираться. А.ВОРОБЬЁВ: Да, совершенно верно. Делается сразу система дегазации. Закладываются специальные трубы, которые потом обеспечат процедуру дегазации. И, конечно, ставится конвейер по сортировке мусора. То есть отделяется органика. Захоранивается, по сути, то, что минимально гниёт или не гниёт вообще. С.ДОРЕНКО: «Постоянно вижу, как на въезде в Долгопрудный на закрытую свалку заезжают…» А.ВОРОБЬЁВ: Да, я знаю. Туда возят грунт, туда не возят мусор. С.ДОРЕНКО: Алекс, туда возят грунт. А.ВОРОБЬЁВ: Кстати, этот полигон тоже стоит в плане рекультивации. Маленький полигон, не большой, левобережный, а который поменьше. С.ДОРЕНКО: «Перед выборами хотели перекрыть Ярик. Приехали полицейские, не пустили. Деревня Зубцово тоже». «Доренко съехал с острой темы. Ни одного острого вопроса». Товарищи, вы хотите, чтобы я задавал вопросы не только по мусору, но вы видите, что мы здесь находим очень много тоже слушателей, которым это интересно. «Дом за Клином. В мае там можно будет подышать свежим воздухом», - спрашивает Эврика. Они там тоже болезненно относятся. А.ВОРОБЬЁВ: Да, там три карты, на всех трёх ведётся сейчас процедура дегазации, и запах, который там тоже периодически существует, в том числе обусловлен тем, что дегазация предполагает образование траншей так называемых, куда укладываются трубы. Это тоже дополнительно. Вы извините, что я так подробно рассказываю, но это требует деталей. С.ДОРЕНКО: Очень интересно. Ваши подробности изобличают в вас человека, который понимает, во-первых. А, во-вторых, это до известной степени меня успокаивает. То есть вы сейчас роете траншеи, отчего воняет сильнее… А.ВОРОБЬЁВ: Да. С.ДОРЕНКО: Если это не трогать, оно вонять будет меньше. А.ВОРОБЬЁВ: Для того, чтобы факел зажечь в мае-июне месяце. С.ДОРЕНКО: А погода влияет на это дело или там своя внутренняя температура? А.ВОРОБЬЁВ: Конечно. Когда давление падает, то, соответственно… Атмосферное давление падает, то запах оседает, когда нет ветра, тоже дополнительная угроза, высокое давление - ветер. С.ДОРЕНКО: А температура? А.ВОРОБЬЁВ: Перепады температур влияют на давление, и это является следствием появления запаха. С.ДОРЕНКО: Я хочу ещё спросить о сотрудничестве с Собяниным. Как часто вы по этому вопросу общаетесь? Или никогда? А.ВОРОБЬЁВ: Мы регулярно общаемся по самым разным вопросам, в том числе и по этому. С.ДОРЕНКО: Д.КНОРРЕ: А мусороперерабатывающие заводы будут строить? Про мусоросжигательные - понятно, полигоны – понятно. А.ВОРОБЬЁВ: Каждый полигон, который будет действовать в 19-м году в Московской области, предполагает наличие мусоропереработки. Что такое мусоропереработка? Это не только отделение полезной фракции, но самое главное – отделение органики, это ещё 30%. Вот полезные фракции в мусоре – это максимально до 20%. 15-18%. Это стекло, бумага, это ПЭТ и алюминиевая банка или металл просто. Д.КНОРРЕ: То есть это будет комплекс такой. А.ВОРОБЬЁВ: Да. Остальное – это органика. То есть это шкурка банана, это то, что не доели в столовой, условно говоря. Это всё перерабатывается в так называемый компост, впоследствии чего появляется грунт или удобрения, которые можно использовать и на полях, и для обсыпки этих самых полигонов. Д.КНОРРЕ: Всё ясно. А.ВОРОБЬЁВ: Таким образом, захоранивается только 50% от объёма, а сейчас практически 100. Представляете, да? Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Когда вы сделаете это всё, мы по отношению к Японии будем отставать на сколько лет? А.ВОРОБЬЁВ: Мы будет ещё отставать, потому что в Японии очень высокая степень разделения мусора у домохозяйств. В каждой квартире стоит четыре ведра. У нас на кухне с вами стоит чаще всего одно ведро. С.ДОРЕНКО: Одно. Одно. «Можно ли задать вопросы не только о свалках? Скажите о реконструкции Первой бетонки в месте пересечения с Казанской железной дорогой?» И вообще Первая бетонка, она такая узенькая, это же военная была дорога. А.ВОРОБЬЁВ: Да. Бетонка скоро перестанет быть актуальной. Потому что вы знаете амбициозный проект, который реализуется на территории Подмосковья, это 300 километров Центральной кольцевой дороги, ЦКАД так называемой. Первые участки, заметные участки, в Звенигороде, будут открыты в конце 2018 года. Поэтому каждый год, каждый месяц в четвёртом квартале, в начале 19-го года, мы будем открывать заметные участки, которые, по сути, Бетонку уберут на периферию. Она получается, в принципе, не нужна. С.ДОРЕНКО: «Умоляем. Спроси, Серёжа, про Щелчок. Бутылочное горло надоело». А.ВОРОБЬЁВ: Серьёзная тема. 19 километров от МКАД до переезда, до Звёздного городка. Существует проект, но этот проект проходит по границе Лосиного острова, лосиного парка. Сегодня Минприроды готовится к изъятию части территории, по которой пройдёт дорога. Для этого мы, Московская область, дали вместо 100 гектаров, которые нужны под дорогу, дали 2 тысячи гектаров, дополнили в лосиный парк эту территорию. Очень надеюсь, что федеральный проект будет реализован. Огромное количество людей спрашивает, когда это узкое горлышко будет расширено. Это действительно очень чувствительная дорога. С.ДОРЕНКО: «Рублёво-Архангельская ветка метро. Будет ли она строиться», - спрашивает Михаил. А.ВОРОБЬЁВ: Мы обсуждаем с Москвой разные проекты расширения метро. Но более конкретно, я думаю, будет правильнее сказать, когда мы будем с Сергеем Семёновичем вместе. С.ДОРЕНКО: Дико удобно, в Хитроу едешь из Лондона, прямо на метро чук-чук – приехал. Вот это сочетание удобное поездов. В Париже то же самое. А.ВОРОБЬЁВ: Мы работаем. Мы заинтересованы в том, чтобы метро проходило за МКАД. Но мощность метро тоже ограничена. Поэтому здесь нужно аккуратно и внимательно подходить к его расширению за территорию Московской кольцевой дороги. С.ДОРЕНКО: «Нам очень нужна платная Ленинградка до Солнечногорска», - спрашивает ещё один слушатель. А.ВОРОБЬЁВ: Она будет в этом году. С.ДОРЕНКО: В этом году? А.ВОРОБЬЁВ: В этом году открывается следующий участок платной дороги. Увы, он недешёво стоит, этот проезд, но этот участок открывается в этом году. С.ДОРЕНКО: Вы идёте на выборы в следующий свой… ещё одну каденцию? А.ВОРОБЬЁВ: Я могу сказать, что мне очень нравится наша работа. Огромное количество планов у меня существует, поэтому я готовлюсь к выборам. С.ДОРЕНКО: Да, вы готовитесь к выборам. Чёрт! Я же вижу человека, который идёт на выборы. Я правду вам говорю. Правда. Губернатор Воробьёв сейчас мне сказал: я буду работать стоя. Вот эта поза. Человек идёт на выборы. Видно, что он идёт на выборы? Д.КНОРРЕ: Да. С.ДОРЕНКО: Да. Потому что если бы вы не шли на выборы, вы бы сидели, ковыряя ручкой, так сказать, очёчки поправляя. А.ВОРОБЬЁВ: Спасибо. С.ДОРЕНКО: Спасибо вам огромное. Мы надеемся на то, что вы сможете к нам приезжать время от времени. А.ВОРОБЬЁВ: Спасибо. С.ДОРЕНКО: Приезжайте. А.ВОРОБЬЁВ: Всем хорошего дня. До встречи. С.ДОРЕНКО: Счастливо.