«Возьму в космос флаг Екатеринбурга»: интервью с космонавтом, который в июне полетит на МКС

Космонавт-испытатель Сергей Прокопьев в июне впервые полетит в космос. На корабле «Союз МС-09» он и ещё двое членов экипажа отправятся на Международную космическую станцию. Сергей вырос в Екатеринбурге, окончил 64-ю школу, потом Тамбовское высшее военное авиационное училище, стал пилотом дальней авиации, летал на Ту-160 над Красной площадью во время парада 9 Мая в 2010 году. А потом подал заявление в отряд космонавтов — и был зачислен. Уволился из армии и стал готовиться к полёту. Накануне Дня космонавтики мы расспросили Сергея о том, что он возьмёт с собой на орбиту, не ревнует ли жена, ведь он 7 месяцев проведёт на станции с женщиной-астронавтом, и сколько зарабатывают космонавты. — Информация о дате вашего полёта несколько раз менялась, называли апрель, потом май. Сейчас уже известно, когда старт? — Это такая тема, очень щепетильная, потому что часто меняются даты. Сейчас называют сроки с 6 июня по 10 декабря. Но они могут измениться и по техническим каким-то причинам, и решением руководства. Так что я пока зарекаться не хотел бы. — Подготовка к полёту сейчас стала интенсивнее? — Безусловно, ближе к полёту интенсивность увеличивается, и сейчас у меня нет, наверное, даже 10 минут свободного времени в рабочий день, всё расписано впритык. Тренируюсь, готовлюсь по различным научным экспериментам. Через неделю приезжает мой экипаж, и мы начнём совместно готовиться к экзаменам. В один день занятия могут быть из разных областей — медицинские эксперименты, медицинские обследования, физические тренировки, знакомство с научной аппаратурой. Когда прилетит мой экипаж, будем тренироваться уже на корабле, в качестве экипажа «Союза». Всё интересно, но времени расслабляться вообще нет. — У вас интернациональный экипаж — кроме вас, астронавты Александр Герст из Германии и Серена Ауньон из США. На каком языке вы с ними общаетесь? — Когда как. Например, Александр Герст очень хорошо говорит по-русски и, чтобы больше тренироваться, он просит разговаривать с ним по-русски. В Америке, конечно, больше по-английски разговариваем, в России — по-русски, особенно в корабле, потому что есть требование: когда находимся в «Союзе», вести переговоры только на русском языке. В общем, получается такой симбиоз русского и английского, «рашглиш» мы его называем. — Вы проведёте 7 месяцев на станции с женщиной-астронавтом, жена не ревнует? — Может, и ревнует, но она мне не показывает этого (смеётся). Но куда деваться, это сейчас, по-моему, не новость, летают женщины в экипажах постоянно, ничего такого в этом нет, и ревновать глупо. — А как с МКС будете связываться с семьёй? — Современные методы связи уже позволяют звонить на мобильные телефоны из космоса с помощью IP-телефонии. Интернет там есть и работает практически на всех этапах полёта. В основном мы используем американские средства связи, а сейчас выходит в рабочий режим такая же наша русская система. Так что общаться с семьёй можно либо по видео через программу типа Skype, либо на мобильный телефон звонить. Сейчас с этим нет таких проблем, какие были раньше, когда семья специально приезжала в ЦУП и ждала, когда космонавт выйдет на 10-минутный сеанс связи. — Что берёте с собой для свободного времени? Книги, музыку? — На станции есть несколько бумажных книг, но в основном сейчас, конечно, литература доставляется в электронном виде. Также там очень большая коллекция фильмов, аудиокниг, электронных книг. Могут прислать по интернету, например, какой-нибудь новый фильм про космос ещё до того, как он выйдет в кинотеатрах. Такое уже было. А вот именно взять с собой книги в том виде, как мы привыкли, сейчас не дадут, потому что поднятие на орбиту любого веса — это достаточно дорого. Лучше взять какое-то дополнительное наручное оборудование, а книги можно и в электронном виде доставить. Личных вещей космонавту можно взять только полтора килограмма. Это могут быть фотографии, какие-то вещи, напоминающие о Земле. — Уже решили, что возьмёте? — Да, у меня отложены уже фотографии некоторые. Будет ещё индикатор невесомости. — Что это такое? — Это маленькая мягкая игрушка, которая подвешивается к люку над экипажем. Пока идёт ускорение, она натянута, когда наступает невесомость — начинает летать. Космонавты привязаны и не могут сразу понять, что наступила невесомость, и вот игрушка начинает болтаться, и всем наглядно видно. Обычно для этого космонавтам какую-то из своих игрушек дарят их дети. — Вам уже подарили? — Ещё нет, мы как раз в процессе выбора. — У вас двое детей, кем хотят стать? — Дочь у меня уже взрослая, 21 год скоро будет, она учится в Москве, в институте, на логопеда, решила связать себя с воспитанием детей и логопедией. А сын ещё в первом классе, поэтому у него есть, конечно, мечты быть космонавтом, в том числе. Ну, посмотрим. — Важный вопрос от моих коллег — по-прежнему ли в космосе едят из тюбиков? — Сейчас тюбики практически не используются на станции, может быть, пара-тройка приправ осталась только в них. А в основном это либо консервы, либо сублимированная еда в пластиковых пакетах. Так что романтика ушла в этом плане. — Какая у вас будет задача во время экспедиции, чем лично вы будете заниматься на станции? — Там не так мало названий экспериментов, поэтому я вам все их не перечислю. Скажу только, что по науке в районе 40 экспериментов, медицинских экспериментов — около 45. У нас есть 6 основных направлений научной деятельности, и каждому эксперименту присваивается какое-то название — биотехнологический эксперимент, технический и так далее. И все эти эксперименты у меня уже расписаны, я с ними знаком, постановщики привозят научную аппаратуру, я с ней работаю предварительно для того, чтобы потом использовать на станции. Есть эксперименты, для которых один раз оборудование экспонируется в невесомости, потом его забирают и увозят на Землю. А есть такие, где требуется непосредственное участие экипажа, с выполнением фото- и видеофиксации результатов. — Кто заказывает эти эксперименты? — В основном научные институты или группа научных институтов, также сама «Энергия» — завод, который изготавливает космическую технику (Ракетно-космическая корпорация «Энергия» имени С. П. Королёва. — Прим. ред.). — Скажите, а вы верующий человек? — Ну, я крещёный, в принципе. Не скажу, что я экстремально верующий, но в церковь иногда хожу. — Сколько зарабатывает космонавт? И получает ли что-то отдельно за экспедицию на МКС? — Дело в том, что зарплата космонавта очень сильно разнится в плане того, был ли опыт полётов, есть ли у него космический класс. Те, кто не летал, конечно, не сказать что много зарабатывают, в пределах 100–120 тысяч рублей. Чем больше опыта набираешься, тем больше получаешь. Ну, не буду раскрывать всех тайн и цифр. А про полёт — есть контракт, который российские члены экипажа подписывают с Роскосмосом. В нём прописаны пункты — сколько экспериментов, сколько времени провёл на МКС, были ли выходы в открытый космос, там достаточно много вещей. По возвращении это всё оценивается, и перечисляются средства за проделанную работу. Есть такое, да. Не сказать, что так же это много, но нормально. — Вы в отряде достаточно давно, а полетите только сейчас. От чего это зависит? — Я поступил в отряд в 2010 году, были сложности перевода из армии, и в Звёздный городок на обучение я попал только в 2011 году. Получается, уже 7 лет как я в отряде и ещё ни разу не слетал. Но на самом деле это нормальный средний срок ожидания полёта. От начала обучения до первого полёта проходит от 6 до 8–9 лет. Все зависит, конечно, от интенсивности, от того, сколько экипажей в год улетает. Сейчас, к сожалению, могут сократить количество пусков пилотируемых кораблей до 3 в год. Это нормальная ситуация, когда человек сначала лет 5 учится на космонавта, потом его назначают в экипаж, и от назначения до полёта проходит ещё около 2 лет. Терпения надо очень много космонавтам, это даже не как у лётчиков, где курсанты на 3-м курсе уже начинают летать. Тут, к сожалению, надо терпеть и ждать, и если вытерпишь, то твои ожидания окупятся сторицей. — Бывает, что человек зачислен в отряд, но так и не слетал в космос? — К сожалению, есть такое в истории космонавтики. По-моему, третий отряд — тот вообще наполовину не слетал. То есть набрали около 20 человек, из них только 10 в процессе космической жизни смогли побывать на станции. Так что такие случаи были, когда человек 20 лет в отряде и ни разу не слетал. Не потому, что он не хотел, а просто не подвернулся такой случай, не было возможности ему встать в экипаж, либо замена происходила в последний момент. Сейчас у нас есть такие преподаватели-космонавты. — В отряде нет внутреннего разделения на тех, кто был в космосе, и тех, кто не был? — Нет, есть понятие с опытом полёта и без опыта полёта. Не сказать, что это прямо разделение, но, конечно, очень статус меняется после полёта. — А на отношениях между людьми это сказывается? Мол, вот я летал, а ты нет. — Все понимают, что сегодня он не летавший, а завтра будет летавший, поэтому никакого пренебрежения в отряде нет. Просто считается, что человек с опытом полёта имеет больший вес, авторитет, может высказывать мнения какие-то экспертные, и уже начальство при назначении в экипаж много смотрит в этом отношении. — Есть ли у вас кумир из космической отрасли, авторитет, кто-то, на кого вы равнялись, из-за кого решили пойти в космонавты? — Ну, Юрий Алексеевич Гагарин — это вообще непререкаемый образец, естественно. А ещё, например, есть такая Ирина Баяновна Соловьева, она была дублёром Терешковой. Она сама из Свердловска и прыгала в нашем свердловском аэроклубе. И когда мои родители были ещё в юном возрасте и думали, чем в дальнейшем в жизни заниматься, её пример очень многих, и их в том числе, подвигнул заниматься парашютным спортом. Мои мама и папа — парашютисты, папа — мастер спорта, у мамы — 1-й разряд. Мама грезила космосом и нам, детям, она привила эту любовь. А сейчас Ирина Баяновна работает в центре подготовки космонавтов в качестве методиста-психолога. Такой вот интересный случай, она, сама того не зная, очень сильно повлияла на мою судьбу. И много космонавтов, которые мне помогли в обучении, в подготовке, в становлении. Например, могу назвать Сергея Александровича Волкова, он был командиром отряда у нас и сильно повлиял на меня как космонавта. — То есть семья у вас связана с авиацией? — Да, папа был лётчиком до 36 лет, потом по здоровью ему пришлось уйти с лётной работы, и он стал работать в авиационно-спортивном клубе в качестве техника и методиста по парашютной подготовке. У мамы, как я сказал уже, 1-й разряд по парашютному спорту. Валентин, мой брат старший, трижды чемпион мира по прыжкам с парашютом, Александр, тоже старший брат, вертолётчик, младший брат сейчас — конструктор-испытатель космической техники на заводе «Энергия», тоже причастен к космосу. Так что у нас вся семья авиационно-космическая. — Вы шли в лётное училище с прицелом, что будете стремиться в космонавты? — Я думаю, что да (смеётся). Сейчас трудно вспомнить, конечно, то ощущение. Мне в первую очередь хотелось быть лётчиком, но я понимал, что и в космонавты легче всего попасть из военных летчиков. Поэтому мысль-то такая была. Хотя она казалась очень далёкой, на самом деле. Я парень из спального района Екатеринбурга, конечно, были мечты о космосе, но они казались нереальными. А оказалось, что всё реально. — Директор Екатеринбургского планетария предложил вам взять с собой в космос флаг планетария, возьмёте? — Да, мы уже встречались с Александром Изгагиным, директором, он передал вымпелы и флаги планетария и города Екатеринбурга. Беру их в свои личные вещи. — В те самые полтора килограмма? Пожертвуете, значит, какими-то своими вещами? — Для родного города не жалко! (Смеётся.)