«Страшно, но во время работы об этом не думаешь»

Если найдется в нашей стране взрослый человек, которому ни разу не приходилось вызывать карету скорой помощи, – это настоящий счастливчик. Кто-то может ругать «экстренных» медиков за цинизм или не надетые при входе в квартиры бахилы, кто-то считает их почти святыми. Как бы то ни было, когда становится действительно невмоготу, все мы набираем 03. В преддверии 28 апреля, когда отмечается День работника скорой помощи, PRIMPRESS публикует интервью с одним из рыцарей белого халата. Наш собеседник проработал на скорой два года и согласился ответить на вопросы на условиях анонимности. – Какое нужно получить образование для работы на скорой – сколько лет обучения, какие-то особые курсы? – В зависимости от должности. Есть должность врач СМП, есть фельдшер, а есть медбрат. Чтобы стать врачом СМП, нужно отучиться шесть лет, на фельдшера – четыре с половиной года, а сертификат медбрата (медсестры) можно получить после третьего курса. – В каком составе бригада обычно выезжает на вызов? – Как правило, в бригаде три человека: водитель, врач или фельдшер и медбрат или санитар. Есть бригады нескольких видов: неотложная, врачебная и акушерская. Но так обычно не работают. Во время вызова уточняются его причина и вредные признаки. Понятно, что на ДТП с ЗЧМТ (закрытая черепно-мозговая травма. – Прим. ред.) не отправят реанимобиль. Но бывают и случаи ЧП. – Бывает, что прямо на улице с кем-то случается беда (припадок, инсульт, травма), а скорая как раз проезжает мимо. Какие на такой случай инструкции? – Бежать сломя голову к врачам и кричать, чтобы они все бросили и лечили этого пациента, точно нельзя. Нужно звонить в скорую. Если этот автомобиль свободен – он и приедет. Бывают случаи страшнее инсульта, бывает, что машина занята, бывает, что в машине вообще нет врача. – Как распределяется, в какую больницу везти пациента? – В основном это специализация по отделениям, в экстренных случаях – близость расположения. Есть разница между поступлениями по скорой и амбулаторно. Конечно, по скорой прием быстрее, но это не значит, что по любому поводу нужна скорая: свою роль играет и загруженность отделений. – В СМИ постоянно появляются то рассказы об ужасном состоянии карет и оборудования, то их опровержения. Как обстоят дела на самом деле? – На самом деле все не так плохо, как говорят. Разумеется, где-то машины лучше, где-то хуже. Основная проблема в нехватке персонала на экипаж. Оборудование работает в 90% случаев хорошо, медикаментов и расходников хватает, но есть загруженность, когда ты просто не успеваешь заехать на подстанцию пополнить запасы. – Из-за того, что мало персонала, как обстоят дела с выполнением нормативов по времени? – По нормативам все обстоит очень сложно, но они выполняются. В день на подстанции по городу может поступать 5000 и больше вызовов, почти все выполняются вовремя. Обычно, кстати, оказывается, что или человеку уже совсем невтерпеж и он тянул со звонком до последнего, или совсем нет причины для вызова. Есть, конечно, вызовы по делу, но это редко. – Как можно охарактеризовать вызов «по делу»? – Вызов, когда человек находится в экстренной необходимости или когда дотерпеть до амбулатории уже не получится. Я имею в виду, что надо знать, насколько тебе плохо: не вызывать скорую на царапину, но и не ждать, пока потеряешь сознание. Вызовы без реального повода обычно поступают от бабушек, как правило, одиноких. Другой вариант – родители, которые не понимают, что не было причин звонить в скорую, но это уже волнение и гормоны. Бабушки же с ходу говорят диспетчеру про давление, но, когда его измеришь, оно оказывается лучше, чем у тебя после суток. Затем они обычно просят поставить укол и угрожают жалобой. Стандартная модель поведения. – Лучше бы чаем напоили… Кстати, сотрудникам СМП можно пить чай с пациентами и брать гостинцы? – Однажды был случай, когда на вызове нам просто дали чай и сказали, что это благодарность. Пить чай можно, но не в рабочее время; гостинцы – это личное дело каждого. – Что касается человеческих взаимоотношений. Как вообще у пациентов и их близких с вежливостью? – Пятьдесят на пятьдесят. Если говорить о больных, которым нужен присмотр, чаще всего вежливостью отличаются те, кто часто к ним ходит; а вот те, кто не бывает у пациента по полгода, обычно агрессивные. Сами пациенты в большинстве своем понимают, что это им оказывают услугу, а не наоборот. В отличие от сопровождающих. – Бывали случаи, когда приходилось применять полученные на работе навыки где-то еще? Прохожему стало плохо, например, соседский ребенок травмировался? – Бывали. При мне происходило несколько эпи-приступов, и приходилось спасать больного скорее от неквалифицированной помощи, нежели от самого заболевания. Помощники все время пытаются раскрыть рот, что-то протолкнуть, чтобы «не проглотил язык», а от этого не будет ничего, кроме травм. Например, как-то мы выступали на концерте, у басиста была светочувствительная эпилепсия. Прямо во время выступления начался припадок, он упал, и музыканты из группы пытались вставить ему в рот варган. На самом деле в подобной ситуации нужно ограничить человека от травм, которые он сам себе может нанести. Подложить что-нибудь мягкое под голову, положить на бок, если это возможно, придержать, если сильные судороги. При крайней необходимости вызвать скорую. – Насколько корректно автомобилисты ведут себя по отношению к скорым? – Это кошмар. Вот только один случай из жизни – еще на первом курсе, на практике. Отправили в пункт переливания крови. От краевой станции переливания крови дорога в сторону Покровского парка односторонняя, там встали два водителя, как бараны на мосту, и кричали друг на друга, а на нас внимания совсем не обращали, несмотря на сирену. В среднем, правда, на сирену реагируют. Мне везло – ни разу не случилось беды из-за того, чтобы кто-то не пропустил на дороге, максимум пациенту приходилось терпеть лишнюю тряску. – В городе много мест, где придомовая территория страшно запаркована и сложно проехать. С этим бывали проблемы? – Разумеется, но с этим ничего не поделаешь. Приходится нести пациента дальше, если, конечно, не получится достучаться до хозяина машины сигнализацией. – В том году был подготовлен законопроект, согласно которому машины скорой помощи и пожарные получили бы право ради спасения жизней притирать и расталкивать неправильно припаркованные, мешающие автомобили. Как ты относишься к такой идее? – Вспоминается случай с горящим банком у нас в городе. Тогда этого не хватало. Уверен, что оно того стоит, но не в случае рядовых вызовов. Во-первых, водители не виноваты в отсутствии мест, во-вторых, никто потом не защитит бригаду от этих водителей. Я очень жду, когда появится возможность брать с собой на смену тот же перцовый баллончик, хотя бы девушкам. – А сейчас есть какая-то защита медиков от возможной агрессии? – Нет, никакой. В прошлом году был законопроект о защите медиков с правовой стороны, но там ничего серьезного. – Приходилось сталкиваться с нападениями? – Да, такое бывает, и не только в СМП. Вот однажды был вызов на пляж, тепловой удар. По факту, когда мы прибыли, человек пришел в себя и отказался от госпитализации. Но социально активные персонажи, которые знают «больше нас» и «сами работают в медицине», решили доказать, что мы не правы и обязаны заниматься именно этим пациентом, а не ехать на следующий вызов. Были попытки насилия, но мы вовремя запрыгнули в машину и уехали. – В кино и сериалах часто показывают врачей, в том числе и работников скорой. Насколько это похоже на действительность? – Не так много примеров видел, но всегда смешило, как подпрыгивает тело при дефибрилляции в кино. На самом деле все происходит, разумеется, не так. – Сотрудники СМП действительно получают копейки? Можно узнать примерную цифру? Хватает ли на жизнь? – Все зависит от квалификации. В плане зарплаты мои знания немного устарели, вот уже год, как я работаю в другом месте. Но да – зарплата действительно небольшая, особенно по меркам нашего города. Я получал в среднем 20 000 рублей при большом количестве смен, это что-то между одной и полутора ставками. Вообще в сутках три смены по восемь часов, обычно работают сутками, потом отдыхают. Кому как удобно: у меня после первых суток всегда повышается работоспособность. Поэтому брал то сутки, то двое подряд. Одна ставка – это 10–11 суток в месяц. – Работа на скорой – как она сказывается на психологическом и физическом здоровье? – Есть разные люди. Кто-то перегорает и теряет человечность, это не обязательно плохо. Кто-то, наоборот, начинает из-за каждого случая теряться. Важнее всего осознавать, когда есть вина медика, а когда – вина пациента. В любом случае врач всегда делает больше, чем может. На уровне законодательства врач очень плохо защищен, может очень легко попасть под суд, а может и вовсе под чей-то самосуд. – Наверное, страшно так работать? Что держит? – Это очень сильно затягивает. Кто-то должен этим заниматься. Страшно, но во время работы об этом не думаешь, от тебя зависит чья-то жизнь. Мне нравится, как это воспитывает тебя, я с первого курса попал на практику в реанимацию, затянуло. – За это время поменялось отношение к людям? – Нет, я всегда относился к происходящему, как к работе, наверное, с детства циник. – А как к работе относятся близкие, вторая половина? Нет просьб по медицинской части? – Девушка и сама учится в медицинском, а родные иногда звонят и что-то спрашивают, но ничего серьезного. – Случалось ли приезжать к знакомым? – Да, было такое. Друг вызывал себе скорую, а приехал я. Оба очень удивились. Отношения между пациентом и врачом контролируются деонтологией (раздел этики о проблемах долга. – Прим. ред.). Я мог бы и отказаться с ним работать, но считаю, что это было бы глупо. А вот в случае с родственниками, конечно, отказался бы. – Есть ли какие-то персонажи, известные среди сотрудников СМП? – Да, у каждой бригады свои. Кого-то любим, понимаем, кого-то не очень. Была бабушка, которая часто вызывала, но не без повода, всегда хорошо о нас отзывалась, никогда не грубила, все процедуры делала. Восстанавливалась после инсульта, часто было высокое давление, всегда угощала нас печеньками. – Часто ли поступают вызовы к бомжам и как они отличаются от остальных? – Как правило, вызовы поступают на просто мирно спящих пьяных персонажей (у обывателей, вызвавших скорую, обычно не хватает смелости подойти и убедиться, а нужна ли медпомощь). Работать с ними порой проще, чем с «обычными» пациентами. Таких вызовов очень много, иногда для одних и тех же персон по нескольку раз в день. У нас есть так называемая палата лордов, куда отправляют пациентов без определенного места жительства. Туда не положат стандартных пациентов, это своеобразный карантин (запах невыносимый). Здесь пациентов лечат, как и всех остальных, кормят, пытаются отмыть. Иногда они сами стремятся сюда попасть. На первом курсе мы, входя в такую палату, были в нескольких масках, пульверизаторами со спиртом пытались перебить запах, потом привыкли. – Часто пытаются давить на клятву Гиппократа? – Очень, а еще любят ее коверкать из-за отсутствия знаний. «Клятва гиппопотаму», «клятва Геродоту» и все, что созвучно. Обычно про нее говорят как раз те люди, которые потом лезут в драку. На самом деле эта клятва давно устарела, и сейчас она только традиция. При получении диплома о высшем образовании выпускник дает клятву врача. Это измененный вариант клятвы Гиппократа, отличия в моментах безвозмездности и этики, больше не обязует врача безвозмездно передавать знания, не запрещает делать аборты.