«Цирк подарил мне жизнь». Легендарный худрук Борис Бирюков оставляет пост

Бессменный художественный руководитель Воронежского цирка Борис Бирюков уходит со своего поста, на котором он проработал почти двадцать лет, 11 июня. В интервью «АиФ-Черноземье» Борис Константинович рассказал, почему его сократили и отчего с животными ему комфортнее, чем с людьми. Худруки не нужны Софья Квасова, «АиФ-Черноземье»: Борис Константинович, как могло произойти такое, что вас сокращают с должности художественного руководителя цирка? Борис Бирюков: Наверное, это связано и с моим возрастом, и с тем, что Росгосцирк сократил должность художественного руководителя как таковую. Она нужна в том случае, если идут постановочные дела. Под моим руководством мы выпустили очень много номеров, но в последнее время цирк перестал этим заниматься. — Вы хотели бы продолжить работу в цирке на другой должности? — Должности замдиректора и администратора я прошёл уже давно. Я приехал сюда двадцать два года назад и в одном лице проработал директором и худруком девятнадцать лет. «В дрессуре нужно иметь душу и чутьё» — Правда ли, что сейчас вы самый возрастной работник Росгосцирка? — Я начал работать в цирке в 1946 году в качестве акробата и гимнаста в номере моего папы, Бирюкова Константина Павловича, чемпиона РСФСР по гимнастике. Два года меня не оформляли официально, я был еще маленький. Сейчас мой стаж — 72 года, так что да, в Росгосцирке я самый пожилой работник. — Как вы начали заниматься с хищниками? На дрессировщиков ведь не учат. — Я набирался ума 22 года, учился у Бугримовой (Ирина Бугримова - Народная артистка СССР, легендарная советская дрессировщица – ред.). Пока она не ушла, ездил при ней. В дрессуру не приходят работать со стороны, это те же артисты, которые отработали несколько лет в других жанрах. Если у них есть тяга и талант к дрессуре, то раньше создавалась комиссия, которая просматривала артистов и обязательно посылала на стажировку к уже опломбированным дрессировщикам. Ни в одном учебном заведении этому, действительно, сейчас не учат. В Москве есть училище циркового и эстрадного искусства, где нет жанра дрессуры. Некая самодеятельность идёт из Кемерова, Новосибирска, а в центральной России это искусство топчут. — За годы работы вы сами воспитали немало звезд цирка... — Я много дрессировщиков воспитал и в России, и за рубежом. Например, Гия Эрадзе — мой ученик. Готовил и болгар, и венгров, чехов, узбека - очень талантливого парня. В дрессуре нужно иметь душу и чутьё. Меня часто спрашивают, какими качествами должен обладать дрессировщик. Первое - это любить животных. Второе - иметь терпение и очень большое трудолюбие. С большими животными обязательно надо проходить практику, узнавать тонкости, знать, с чего начать. — Были ли действительно страшные моменты в вашей практике? — Если животное зацепило тебя, то виноват ты. Ты что-то сделал не так. В Архангельске выступали в сыром старом деревянном цирке. Лев прыгнул через меня и поскользнулся, ударил меня задней лапой. Раскроил всё лицо. Я крикнул: «Он не виноват!». Принесли вату с перекисью, я усадил львов, приехала скорая помощь. Хирург — ювелир, собрала мне лицо так, что всё осталось хорошо. — Вы не обижались на животных за такие происшествия? — Животные — это инстинкты. Выбить их нельзя, мы, дрессировщики, их притупляем. Если момент подходящий, хищник тебя подхватит, но мы не позволяем. — С кем вы чувствуете себя комфортнее: с животными или с людьми? — С животными! Человек - тоже животное, но разумное. Но есть люди, которые понимают, что у них есть разум, а есть те, которые этого не понимают. «Артистов на колени не поставят» — Какой совет вы дадите артистам, которые хотят заниматься цирковым делом в современной России? — Сейчас все ударились в коммерцию. Раньше мы жаждали, чтобы нас пустили на манеж покувыркаться. А сейчас молодые приходят и первым делом спрашивают: «А сколько платить будут?». Хотя сами ничего ещё не умеют. Менталитет другой стал. Есть два вида искусства, где успеха добиться можно только адским трудом: это балет и цирк. Если очень хочешь, ты добьёшься. Мы адски трудились. Партнёры меня привязывали к турникам и уходили, а я занимался. — Как вы думаете, у дрессуры и русского цирка есть будущее, если сейчас происходят такие преобразования? — За сто лет цирк на колени не поставили. После войны, когда наши пришли с фронта, продолжали работать. Осинский (Лев Осинский - советский цирковой артист-эквилибрист) вернулся без руки и переделал свой номер на одну руку. Цирка не было, и его возродили, он стал лучшим в мире. Сейчас его хотят на колени поставить, разбивают групповые номера, мотивируя тем, что Министерство культуры не будет давать дотации цирку. Значит, здания цирков выкупят. Обидно, что мы своим горбом строили это всё. Союзгосцирк платил ссуды за строительство послевоенных зданий. Мы очень много ездили за рубеж, привозили деньги. Артисты перейдут хоть в балаганы работать — там, где мы и начинали. Но на колени их не поставят. — Что дал вам цирк? — Жизнь. Я этим жил. И дальше буду жить, но в другом качестве. Мемуары писать не буду! (смеется)