Звон – это тоже молитва

Имя мне дали в честь страстотерпца Николая II. Чем мне нравится последний русский царь — он по-доброму относился к людям. Некоторые его обвиняют в мягкотелости, а это, скорее, доброта. Пять лет назад в воскресной школе открыли класс для обучения звонарскому делу, я туда сразу пошел. Помогло знание нотной грамоты — шесть лет учился в музыкальной школе по классу баяна. Мне было 11–12 лет, когда состоялась моя первая самостоятельная служба в качестве звонаря. Тогда все звонари поехали на фестиваль, а я остался — не люблю скопление людей, они, чего греха таить, нервируют немного. Мне сказали: раз не едешь, будешь звонить на службе. Зимой руки замерзают: перчатки или варежки мало спасают от холода, да и неудобно — сваливаются, когда рука ходит по веревкам. Одна из самых «морозных» служб — в ночь на Крещение, Всенощное богослужение. Темно ли на колокольне? Там лампочка, но можно и без нее, все равно взгляд прямо в окно, где клирос: певчие машут, когда начать звонить в самые важные моменты службы. Все руки-ноги при деле. На одной ноге стоишь, другой нажимаешь педаль к самому большому колоколу, правая на зазвонках, левая на переборках.Звонарь — не просто профессия, это отчасти духовное призвание. Каждый раз надо взять у священника благословение, прочитать специальную молитву. Сам звон — тоже молитва. Звонари считают, что плох тот звон, который не ложится на любую молитву. Когда мы звоним, молимся, это помогает правильно настроиться, и звук получается лучше. За обычную службу получаю сто рублей — на проезд, хлеб хватает. Но мне кажется, за такой духовный труд нехорошо брать материальную плату. По сути, ты звонишь для себя. Одно из правил — не испортить колокола. Даже если толщина металла 15–20 сантиметров, на морозе он становится хрупким. Сильно ударишь — пойдет трещина. Переплавленный колокол будет давать грязный звук. Нельзя ходить под колоколами — только по стеночке. Если язык упадет на голову, не узнаешь, от чего умер. В истории были примеры, когда падали колокола. Тот же легендарный Царь-колокол. Есть и трагикомичный случай: колокол упал на людей, а его за это сослали в Сибирь. В сплавы колоколов добавляют серебро. Есть легенда об одном колоколе с мелодичным звуком. Плавильщики крали понемногу серебро, предназначенное для колоколов. Однажды нагрянула проверка. Испугавшись, работники бросили все припасенное серебро в чан, где варили сплав. Отлитый из него колокол поразил всех необыкновенно красивым звуком. Влюбленность и любовь — разные вещи. Может, были у меня похожие чувства, но я пытаюсь держать их в узде. Любовь не романтика, не охи-ахи. Это труд, жертвенность, почти мученичество. Причем к каждому человеку. Если жениться, то один раз на всю жизнь. В храме я встречал людей, которые от одиночества на стену готовы лезть. Начинаешь разузнавать, и выясняется: в молодости столько куролесили, что такой итог — логичное продолжение их жизни. Мне страшно ловить себя на мысли, что прохожу мимо нищих. Я теплых чувств к ним не питаю. Меня начинает это пугать, что не могу просто подойти и совершить что-то хорошее. Я запретил себе все, что плохо. Это помогает. Если, допустим, государство запретило убивать, то мы знаем, что табуретку в голову людям лучше не кидать. Тогда легче: у тебя нет выбора. В детстве было такое, что с друзьями стучали в двери и убегали. До сих пор стыдно. Да, меня ставили в угол в детстве. Сейчас профиль лица не позволяет встать в угол — в стенку упрется. Думаю, детей надо наказывать, иначе они не будут знать, что с ними произойдет, если сделают что-то не так. Потом поздно будет — не докажешь, не донесешь. Главная проблема моего поколения — безнаказанность. Сверстники живут на расслабоне — что им будет? Не привыкли напрягаться.Есть слова одного апостола: «Все дозволительно, но не все полезно. Можно всем обладать, но ничто не должно обладать тобой». Так же я отношусь к курению и алкоголю. Я смотрю на упадок западной цивилизации. Давайте признаем, что это происходит в данный момент, как в Римской империи. Но гуси не спасут ни Париж, ни Лондон... Родина — это наше все. Это самое лучшее. Если меня в военкомате спросят, буду ли я защищать Россию, отвечу: Родину защищать буду, а страну — нет. Родина — это правда, а страна — государство с политическими интригами. Я признаю, что государство в любом случае от нас что-то скрывает. Демократия и справедливость — миф. Если они есть, то в другом каком-то мире. К жизни нельзя относиться как к ожиданию того, что у тебя что-то будет. Надо жить тем, что у тебя есть, это скоро уйдет. Жизнь очень короткая штука. Не удивлюсь, что моргну и очнусь в 40 лет. С тех пор как в детстве узнал о смерти, понимаю: когда-нибудь точно умру. Так легче и удобней, когда точно знаешь, к чему придешь.Добрая слава очень быстро превращается в дурную. Увлекаюсь кулинарией. Начал с малого: сначала просто капусту в салат порезал, яичницу сделал, потом картошку пожарил, потом драники, борщ. Я терпеть не могу рецепты — никакого творчества. Я исхожу из того, что есть в холодильнике. Обычно получается вкусно. Главное испытание в жизни, скорее всего, смерть. Человек достойно пройдет испытания, когда ему нестыдно уходить из этого мира. Тот, кто в любой момент может достойно умереть, это действительно достойный человек. В храме есть тяжело больной человек, жить ему осталось немного. Сожалеет о том, что слишком много хлама, пустого наполняло жизнь: о барахле надо заботиться, тратить на него время, думать о нем. Не знаю, рад ли тому, что взрослею. Я хочу ребенком навсегда остаться. Ребенок находит красивую бусину и хочет поделиться со всеми. А сейчас находишь красивую бусину — ну и что? Ребенку легче радоваться.Есть у меня дурацкая мечта — вернуться в мои полтора года со всеми теми знаниями, которые есть сейчас. Чтобы мог еще раз прожить этот промежуток времени, но уже со знанием выбора, чтобы можно было употребить достойно каждую минуту. Опубликовано в газете «Советская Сибирь» №20 от 16 мая 2018 года