«Железный» Щербак: вор в законе – тоже человек!

За его спиной — 74 года трудового стажа. Он победил в поднятии гири «на попа» самого Александра Карелина и держал в страхе всех новосибирских воров в законе не один десяток лет… На подселении Практически всю жизнь Евгений Щербак провел в Центральном районе. Он помнит то время, когда на многих улицах были практически одни деревянные дома и бараки. Приехавшего покорять столицу Сибири молодого специалиста вместе с супругой отправили работать на трикотажную фабрику. «Первоначально мы жили в двухэтажном общежитии на улице Локтевской, 59. Теперь это улица Бориса Богаткова, а дом тот сгорел, — вспоминает Евгений Щербак. — У нас рядом были военкомат и баня, куда мы ходили мыться. Колонка с водой была за полтора квартала — взял три ведра с коромыслом и пошел за водой. Коромысло с двумя ведрами, а третье — в руке. Когда заехали в общежитие, то недолго жили в одной комнате сразу две семьи. Посередине кухня, а с двух сторон — две семьи. Обе семьи приехали из Сызрани и попали по распределению на трикотажную фабрику. Там станки — 40 штук на каждый носок. Я там долго работал. Потом, в 1957 году, меня встречает первый секретарь райкома партии и говорит: «Что ты занимаешься не своим делом?» Я отвечаю: «Почему не своим? Работаю старшим мастером». Он мне говорит: «Иди в милицию!» Вот меня вызвали в райком партии и вручили партийную путевку, получилось, на долгие годы — 27 с половиной лет!» Преступления прошлого века К середине 60-х годов Евгений Щербак уже набрался оперативного опыта, «заработал» язву желудка и был назначен начальником отделения уголовного розыска в Центральном райотделе милиции. Тогда там и произошла череда громких преступлений. — Было необычное преступление на Центральном рынке. Вор был из элиты преступного мира. Он выследил и пас одного торговца фруктами. В те годы там работали армяне, грузины, — охотно рассказывает Евгений Владимирович. — И когда армянин с выручкой поехал на трамвае на вокзал, карманник деньги у него и вытащил, а это видела женщина. В итоге поймали и раскрыли. Меня знали даже в Одессе — в Центральном районе работать преступникам трудно: здесь очень хваткие сотрудники. — А жестокие расправы уже тогда были? — Да, например, расчленение трупа. Для Новосибирска в те времена это преступление было необычным. В мусорном ящике нашли части женского тела. Начали искать преступника: первый, второй день — не могли найти. Примерно на третий день полупьяница — их сейчас называют бомжами — пришел и сообщил, что мужик какой-то пригласил с ним выпить спиртного. Поднялись они примерно на пятый этаж в панельке на Гоголя, 31 или 35... Мы, говорит, поднялись с ним в квартиру, стали выпивать. Он говорит: пойдем на кухню, я тебе покажу: я тут бабу убил, разделал. Я посмотрел и говорю: ты что, барана привез? А потом рассказывает дальше: смотрю и думаю, как бы мне сбежать, чтоб не превратиться в такого же разделанного барана. Вот убежал и к нам попал. Мы его в райотделе спрашиваем: а где этот дом? Отвечает: примерно помню, что там на кухне было открыто окно (а это был апрель, на улице холодно, окна еще не открывали). Тогда пошли осматривать дома и нашли этот дом. Действительно, у одного дома на пятом этаже открыто окно. Поднялись, зашли — и правда, в квартире на кухне лежат куски тела. Часть внутренностей он сбросил и смыл в унитаз. — Евгений Владимирович, а говорят, что вы раскрывали преступления по собственным архивам — записным книжкам? Как у вас это получалось? — Со многими преступниками, которых ловил и отдавал следствию, я был в нормальных взаимоотношениях. Помню, у нас был особо опасный рецидивист Тамбовцев Александр. Он отсидел 42 года. У него не было семьи: ни жены, ни детей. Я помог ему найти простую работу. Был мне хорошо знаком и вор в законе Лапин. Он завязал с преступной жизнью. И вот мать его пришла ко мне и попросила устроить на работу. Кличка у него была Лапа — он жил в двухэтажке напротив главного входа в Центральный парк. Я его на работу устроил, в красильный цех газосварщиком. Но потом, через полгода, его свои же убили. Он был вор в законе, а у них свои законы: не должно быть семьи, не должен работать. Они и отправили его на кладбище… Я всегда говорил своим подчиненным: каким бы ни был преступник, он прежде всего человек. И с этих позиций я подходил к оценке действий каждого гражданина. — А что вам запомнилось из необычных происшествий в 60–70 годах? — Копали возле храма имени Александра Невского, там нашли захоронение: кости и саблю. А я начальником райотдела милиции был. Вызвали милицию, мы оцепили это место. Как выяснилось уже позже, это было захоронение отца-основателя Новониколаевска Николая Тихомирова, которое долго было заброшено. Конец деревянной эпохи и начало дефицита Вплоть до середины 60-х годов семья Евгения Щербака жила с подселением в том же доме, где находился и Центральный отдел милиции. Евгений Владимирович помнит, как в 60-е годы вдоль улиц Гоголя, Мичурина стали исчезать деревянные дома и строиться новые — в основном пятиэтажки. — Как еще менялся город в это время? — У нас рядом была улица Пушкина, которая параллельно шла улице Гоголя. Там стояли деревяшки. На улицу Пушкина не приходили драться даже с Каменки. А сейчас от этой улицы два или три дома остались возле ДК «Строитель». Жиркомбинат — это когда-то была самая окраина города. И автохозяйство ПАТП-1 было окраиной. А рядом был маленький по территории зоопарк, но с очень известной коллекцией диких кошачьих. В то время центральная часть была вся деревянная. «Синтетики» еще и в помине не было — напротив одни деревяшки. А затем, конечно, все стало быстро меняться. В начале 60-х начали строить первый новосибирский ЖСК — напротив «Синтетики», а потом и саму «Синтетику». Ну и не рядовое событие — открытие метро. Когда метро строили, много было и трудностей — перерыты площадь Ленина, перекресток у Дома офицеров. Очень сложно было с транспортом: весь Центральный район был перерыт. Вот мы и бегали на раскрытие и задержание пешком. Я шучу, конечно, но вспомнишь и вздрогнешь. «Железный» милиционер В 60 лет Евгения Щербака провожают на пенсию с должности начальника Центрального отдела милиции. Но и это — только новый виток в карьере полковника, который в этом возрасте с легкостью тягает и крутит гири. Теперь «железный» Щербак переходит на гражданскую службу в Центральный райисполком. — Когда ушел из милиции, меня сразу взяли в Центральный райисполком — в комиссию по трудным несовершеннолетним детям. Сначала работал по «трудным» родителям, а в этой комиссии — уже по их трудновоспитуемым детям. Там познакомился с чемпионом Александром Карелиным. Он пришел к нам, чтобы решить свой жилищный вопрос. Он тренировался в «Динамо», а жил в двухэтажном бараке на улице Мостовой. Приходит с ним представитель «Динамо» и просит чемпиону предоставить новую квартиру. А я говорю: «Сань, я тебя, конечно, уважаю, но говорю, сделай, как я тебе покажу: гирю поднимешь «на попа», как я, тогда я тебе помогу!» А гиря весила 42 килограмма — он не поднял. Ладно, говорю, пройдешь по блату! Это 80-е годы были. Пенсия — только начало! В 70 лет Евгений Щербак был вынужден уйти и из райисполкома. Здесь после 60 лет никого не держали. Однако «железный» Щербак находит чем заняться: его приглашают в РУБОП (региональное Управление по борьбе с организованной преступностью) в качестве ведущего специалиста. Раскрытия преступлений в 80 лет — для Евгения Щербака это норма. — Я всегда говорю: прежде всего надо быть человеком. Я вот четверть века назад дуб посадил, теперь он вырос и меня радует, правда, листья поздно распускает, — завершает нашу беседу 93-летний Евгений Владимирович Щербак. — А сейчас жизнь налаживается. Я читаю статьи в «Советской Сибири» постоянно, слежу за политикой и вижу, что при новом врио губернатора Новосибирской области Андрее Травникове столицу Сибири ждет большое будущее! Досье В 1950 году 26-летний Евгений Щербак с сундуком и чемоданом приезжает по распределению в Новосибирск из Сызрани. За плечами — Великая Отечественная война и демобилизация. Вместе с супругой Евгений Владимирович поступает работать на трикотажную фабрику. Но тогда еще никто и не догадывался, какую карьеру сделает в Новосибирске самый сильный милиционер с гирей наперевес. Опубликовано в газете «Вечерний Новосибирск» №25 от 22 июня 2018 года