Почему среди русских миллионеров было много старообрядцев

Все слегка читающие люди слышали, что экономический скачок России конца XIX– начала XX веков связан с фамилиями Рябушинских, Рахмановых, Кузнецовых, Морозовых. В несколько раз меньше тех, кто знает, что это все – семейства староверов. И уж совсем мало кто готов осознать, что староверы – не ультраконсерваторы, которые отрицают прогресс ради пути к царствию небесному. Старовер, профессор истории, заместитель директора Московского духовного училища Русской православной старообрядческой церкви Алексей Муравьев определил основные преимущества модели управления староверов. Трудолюбие и эффективность Есть точка зрения экономистов о том, что трудолюбие как идея староверов в итоге становится тормозом экономической модели, потому что сохраняются трудоемкие производства. На самом деле староверы прекрасно осознавали и осознают правила эффективного производства и всегда умели обсчитывать эту эффективность. Идея трудолюбия немного преувеличивается, когда на старовероы смотрят со стороны, потому что их производства, как раньше, так и сейчас подлежат абсолютно тем же законам экономической целесообразности. Разница состоит только в том, что старообрядческое сознание по сравнению со средней температурой по больнице – более модернизировано. Конечно, есть идея, что христианин должен рассматривать труд как благо. С одной стороны в христианском мировоззрении труд – это проклятье, с другой стороны – труд – это долг человека, который он должен выполнять всегда и максимально добросовестно. Поэтому староверы, подобно фундаменталистам любым, допустим, старым протестантским в Америке или в Европе, конечно, отличались трудолюбием, бережливостью и бытовой умеренностью. И это было важным преимуществом до индустриальной революции. Модернизация на базе старой веры В конце XIX– начале XX века старообрядческие капиталы послужили основой для крупных бизнес – проектов, в которых уже было совсем мало старообрядчества. Вышедшая недавно книга Елены Юхименко «Рахмановы» о знаменитом роде купцов – староверов показывает, что в общем старообрядческие роды – Рябушинские, Рахмановы, Кузнецовы представляли собой на конец XIX– начало XX века достаточно передовую бизнес-элиту, у которой одна из главных черт модернизационного скачка этого времени реализовалась в полной мере: они четко отделяли ту жизнь, которая проходит в стенах церкви от всей остальной. В этом смысле модернизационный переворот заключался в том, что эти сферы разделяются. Поэтому для старообрядца современные реставрационные попытки государственного православия выглядят смешно и архаично. Попытки церкви регулировать состояние всего на свете, освящать ракеты, кропить что-то такое на космодроме, туалеты освещать и так далее, выступать в нынешнем секулярном обществе чуть ли не советником Президента – это для нас чистая архаика. У нас модернизация прошла 150 лет назад, поэтому старообрядец делает бизнес по всем европейским стандартам, и если в Европе доказали, что эффективнее делать вот так, то он будет делать. Именно поэтому промышленник Алексей Викулович Морозов ехал в Германию и покупал крупповские станки самого последнего поколения и вкладывался именно в передовое производство. Промышленники – старообрядцы, не собирались сделать все как можно более посконным и лубяным. То, что старообрядцы – сторонники всего посконного, лубяного и архаичного – это автопроекция. Ностальгический новообрядец, мечтающий о какой-то особой великой России – он мечтает куда-то вернуться и не знает куда, – и создает отрицательную проекцию, в которой старообрядец – это человек, который живет в тайге, в лесу, натуральным хозяйством. На самом деле старообрядец – это русский европеец, а понимание этого было повреждено революцией, когда все смешалось и стало непонятно, где муравьи, где пчелы. Поэтому, если говорить о старообрядческом производстве, нужно иметь ввиду, что добросовестный труд – это важно, но он имеет смысл только в контексте всех других экономических приоритетов. Социальная дифференциация Старообрядцы в силу обособленности хорошо научились выстраивать полезные барьеры. У них хорошо отрефлексирована сама идея барьера, так как барьер – это не обязательно плохо, это во многих случаях вполне хорошо, он позволяет сохранять необходимую для комфортного взаимодействия дистанцию. Архаичная модель, которую мы видим местами на Кавказе до сих пор: или ты со мной работаешь, или ты предатель. Старообрядцы же исходили из того, что «я не лезу к вам, вы не лезете ко мне, и это позволяет мне конкурировать». Не задавить кого-то, как митрополит Филарет Дроздов в XIX веке. Ему не понравились старообрядцы, он позвал полицию: давите, отнимайте, потому что они не правильно живут. А старообрядцы исходили из другого: есть никониане, мы к ним не лезем, у них своя жизнь, но мы хотим, чтобы и они нас оставили в покое и дали нам развиваться самим. Это и есть модернизационный сценарий. Преимущества общины Общинная организация – это чистая архаика. Община строится на коллективной ответственности, как в положительном смысле, так и отрицательном: и заслуги общие, и наказывают весь взвод. Но зато такую общину труднее давить, потому что ты давишь не на одного человека, и за счет существующих горизонтальных связей она не поддается. И вот за счет очень сильной горизонтальной организации в ущерб вертикали старообрядческий уклад был жизнеспособным. Старообрядцы – это люди горизонтали, а не вертикали. В вертикали все просто: ты начальник, я дурак, а горизонталь означает, что, конечно, есть начальники, но мы еще посмотрим, что это за люди, может быть, они нам не подходят, а если их даже нельзя сменить, то можно построить такую горизонтальную организацию, при которой они будут мало на нас влиять. Поэтому старообрядцы всегда выбирали своих попов, выбирали своих епископов, и если епископ делал что-то не то, они не говорили: «Ой, ну, наверное, владыко прав, а нам за послушание нужно вот так себя вести», они говорили: «Нет, это не то, причем не бытовое, а серьезное «не то», и нам этого епископа надо убрать или отправить на покой, или переизбрать». Это совершенно другой тип религиозной организации, более продвинутый по сравнению с архаической грубой вертикалью. Кроме того, исторически старообрядцы всегда старались разделить: вот это из архаики мы берем, например, круговую поруку, а вот общую ответственность, когда все отвечают за все и никто конкретно ни за что, не берем. В этом смысле старообрядцы способны к социальному делению. Старообрядцы в России создавали параллельно общество более высокого уровня организации, и за счет этого оно держалось. Заграничные староверы Там, где уклад жизни общества в целом сохраняется сельский, например, в Орегоне, сохраняются традиционные общины, но таких мест все меньше. Старообрядческие общества за границей в целом пошли по тренду новообрядческих – превратились в диаспоры. А успешная диаспора в ассимиляционной модели это такая диаспора, которая полностью ассимилировалась, но сохранила при этом какую-то свою самостоятельность. Чем лучше диаспора поддается ассимиляции, тем лучше. Я видел разные диаспоры за границей в разных местах, и в целом, модель, не построенная на ассимиляции – для большинства оказывается самой долгосрочной, потому что долгота жизни диаспоры, которая основана на ассимиляции – два поколения. Так устроено большинство православных общин за границей. То есть, первое поколение сохраняет социальную организацию вокруг церкви, какие-то мировоззренческие понятия, взятые из прошлого и религиозность, во втором поколении исчезают мировоззренческие понятия, взятые из прошлого, частично остается религиозность и остается организация вокруг церкви, третье поколение строит свою социальную организацию вне церковных стен, взятые из прошлого ценности отпадают и остается только религиозность, но они уже задаются вопросом: почему мы должны быть православными, если кругом католики? Это стандартный путь диаспор. И чтобы поддерживать преемственность и традицию приходится очень много тратить сил на поддержание общинной жизни. Но все равно процесс неизбежный. Там, где уже четвертое поколение после эмиграции, когда община встроена в город, русский язык вообще не понимают, а главное – у них нет стимула, они не понимают, зачем. Конечно, проще сохранять общинную традицию в сельской местности – это вот те старообрядцы в рубахах, про которых снимают документальные фильмы. Урбанизация старообрядчества Сейчас главный тренд старообрядчества в том, что оно фактически перестало быть сельским и крестьянским. Старообрядчество – часть городской культуры, как в России, так и в других странах. Первоначально старообрядцы селились в местах, которые им выделяли, жили компактно и обособленно, но эти деревни уже перестали быть старообрядческими, и поэтому идея – церковь, вокруг нее дома – в основном пропала. Сейчас старообрядцы едут в ту церковь из городов за много километров. И это урбанизация старообрядчества – это важный момент, потому что старообрядчество органически завязано на тот тип культуры городской с высокой степенью рефлексии. Конечно, в городе связи общинные сохраняются. Они могут быть конкурентным, логистическим преимуществом. Ты понимаешь, что твой брат скорее купит у тебя, чем у кого-то другого, просто потому что степень доверия больше. У старообрядцев всегда был принцип своих не обманывать. Авторитет интеллектуалов Главный авторитет для староверов – книги — писание и предание. А отсюда уже идут общественные авторитеты – попы, епископы, наставники как разумно сохраняемый остаток архаической иерархичности. Другое дело, что они контролируются обществом, что не дает вертикали стать абсолютной. У старообрядцев отсутствие этого абсолютного авторитета не дает развиться абсолютной вертикали. И есть еще иерархия начетническая. В советское время это слово стало ругательным, означающим бездумное следование написанному. А у старообрядцев начетчик – это человек, который много прочел, начитался, соответствует современному понятию «эрудит» или «знаток». Это опять же следует из того, что главные авторитеты — писание и предание, и если ты не знаешь писания и придания, как ты можешь рассуждать о других вещах и кого-то учить. Понятно, что в первую очередь этот авторитет был связан с религиозным учением, но у современных старообрядцев знание само по себе тоже высоко ценится.