"Я стеснялся выглядеть глупо": ослепший после ранения ветеран-"афганец" о своей новой жизни среди зрячих
Гостями очередного выпуска программы "Страна других" на радио "Комсомольская правда — Калининград" стали председатель областной организации слепых Владимир Храбан и член правления этой организации Сергей Кислицкий. Жизнь до и после — Владимир Андреевич, расскажите свою историю. Что произошло с вами, когда ваша жизнь разделилась на "до" и "после"? — Я родился здоровым человеком, окончил Каменец-Подольское военное училище с красным дипломом, служил в Калининграде. Потом попал на два года в Афганистан, командовал ротой разминирования. Оставалось буквально две недели до замены, когда во время операции я подорвался и потерял зрение. Девять месяцев провёл в госпиталях и был уволен из Вооружённых сил по состоянию здоровья в звании старшего лейтенанта. С 1987 по 2007 год я различал только свет. — Кто помог справиться в тот момент? — Один из моих друзей, Вадим Иванов, в Афганистане был помощником начальника инженерной службы полка. Он тоже подорвался, получил проблемы со зрением и потерял ногу. Сейчас работает в аппарате управления белорусского Общества слепых. Когда я лежал в госпитале, попросил ребят написать ему письмо. И он мне посоветовал обратиться в Общество слепых. — Сколько лет вам было? — 25. — Какова была ваша первая реакция, когда вы поняли, что теперь придётся жить по-другому? — Вы знаете, панического настроения у меня не было. Мне сделали пять операций, я лежал в спецотделении Кабульского госпиталя и видел ребят, которые теряли и зрение, и руки, и ноги. Но в палате меня окружали активные, весёлые ребята. Мне помогали, поддерживали — честное слово, не было времени скучать, грустить, унывать. — Каким запомнился Афганистан? — У сапёров жизнь более-менее спокойная. Ты должен полностью сосредоточиться на своей работе, нельзя отвлекаться на посторонние раздражители. В горах природа, воздух — прекрасно. Если по тебе не стреляли. На тебе вещмешок весом 50–70 килограммов. Очень тяжело, конечно, было, но вспоминается всё равно с добром. И я до сих пор мечтаю попасть в горы. А в зелёной зоне уже другие впечатления. Строения, мины, пыль. Обстрелы, но из более мощного оружия. — Чему вас научил этот период вашей жизни? — Беречь солдат прежде всего. Беречь людей, которые с тобой работают, стараться сделать всё для того, чтобы они остались живы. Я когда принял роту разминирования, она была в очень подавленном моральном состоянии. Командира сняли за потери, очень много было подрывов. Когда я принял роту, сразу поставил задачу — чтобы все домой вернулись живыми. — Сергей, как вы потеряли зрение? — У меня была травма в 17 лет. Пять лет не видел абсолютно. Потом на 11 лет зрение вернулось, и я окончил юрфак нашего тогда ещё РГУ. Опять ослеп, полтора года не видел, сделали операцию, и окончательно ослеп в 2011 году. "Мне говорят — нельзя с тростью" — Сергей, с какими трудностями приходится сталкиваться незрячему человеку? — Дома после больницы я первое время сшибал углы, натыкался на предметы, хотя, казалось бы, знакомое помещение. У нас многие стесняются выходить в город, хотя в Правилах дорожного движения есть пункт 14.5, где написано, что человек с белой тростью, подав знак, имеет право перейти проезжую часть в любом месте. Сейчас у нас чемпионат мира, я в фан-зону хотел зайти, а мне говорят: нельзя с тростью. Я в ответ: подождите, я слепой, у меня документы. Позвали главного. Он сказал: если трость лёгкая, то можно. А у нас есть люди незрячие и при этом ещё и опорники, для них белая трость ещё и поддержка. Им что, тоже нельзя пройти в фан-зону? — Вы один можете выходить в город? — Да. — Этому учат? — Кто-то самостоятельно осваивает, я в Санкт-Петербурге занимался, есть в Волоколамске школа для слепых. Учат ходить с тростью, читать с помощью шрифта Брайля, учат навыкам самообслуживания. Когда я куда-то иду, планирую, что в некоторых местах обращусь к людям. Сергей Кислицкий ведёт видеоуроки по настольному теннису для слепых — Владимир Андреевич, вы тоже обращаетесь за помощью? — Я более стеснительный, чем Сергей. Бывало такое: человек ко мне стоит спиной, и я разговариваю с пустотой, протянешь руку поздороваться — а в ответ тишина. Я стеснялся выглядеть глупо. — Сергей, а как у вас происходит коммуникация на улице, в поликлиниках? — Когда меня в Санкт-Петербурге учили, было два метода. Один — тебя берут под ручку, водят и рассказывают: вот здесь у нас поребрик. Другой: вот тебе трость, ты идёшь впереди, я сзади и контролирую, чтоб ты не столкнулся и не упал. Я говорю: знаете, я родился в Балтийске, город небольшой, на меня мои знакомые будут смотреть, я буду стесняться. Мне отвечают: слушай, я тебя научу, а там твои заботы. Пойдёшь ты к девушке на свидание, тоже мама поведёт? Я своим друзьям говорю: если вы "попали", тут уже нечего стесняться, надо приспосабливаться к этой жизни. — Сергей, легко ли идёт здоровый человек на контакт? — По-разному. Вот я стою на автобусной остановке, полагаюсь на слух, я могу отличить — легковая машина, микроавтобус или автобус подошёл. Где-то каблучки простучали — есть ориентиры, которые зрячие не замечают. Я спрашиваю людей: вы не подскажете, какой номер автобуса? Или, если услышу, что двери открылись, подойду прямо к автобусу и обращусь к пассажирам в салоне. — Владимир Андреевич, что нужно сделать, чтобы здоровые люди знали, как себя вести с незрячими? —Инвалиды по зрению сами стараются не выделяться. Я как-то проводил эксперимент: зашёл в один из магазинов и 15 минут с тростью стоял, стучал по стенам, по кассам, по ногам людям — никто не подошёл из сотрудников… — А должны? — Должны подойти, предложить помощь. Представиться, прикоснуться к локтю, чтобы человек понял, что с ними разговаривают, предложить ему взять вас под руку. Не брать ни в коем случае за плечи, не тащить за руки, в спину не толкать. Инвалид берёт человека под локоть. Если он захотел купить, к примеру, молоко, его подводят к витрине, говорят, что есть, помогают складывать в корзину. Мы готовы проводить курсы для сотрудников торговых сетей. Живут на одну пенсию — Владимир Андреевич, кем обычно работают люди незрячие или слабовидящие? — К сожалению, процент трудоустройства очень мал. С 1992 года я директор предприятия Общества слепых. Инвалиды по зрению не могут работать в равноконкурентных условиях, мы надеемся, что когда-нибудь к нам повернутся лицом и предоставят либо льготы, либо заказы. У нас работают 24 человека, из которых 16 — инвалиды по зрению. — Но это очень мало, учитывая, что 1500 человек только в вашей организации. — Да. Почему инвалиды не хотят трудоустраиваться? Получить высокую зарплату на производстве нереально. Зарабатывают до 15–16 тысяч рублей, при это 60% не выполняют норму, они просто не могут быстрее. Многие инвалиды, получая пенсию, не хотят идти на такую зарплату. Хотя у нас есть и музыканты, и массажисты, и другие профессии. Я, например, работаю методистом в библиотеке министерства культуры.
