«Я заплакала только один раз»: парализованная екатеринбурженка создала центр реабилитации
У Маргариты была мечта — построить деревянный дом и бассейн рядом. Бассейн обязательно — она выросла на берегу озера Таватуй и с самого детства любила нырять и плавать. К сорока годам всё сбылось — и дом, и бассейн, а ещё успешный бизнес, любимая дочь, большая семья. Но, как всегда бывает в таких историях, жизнь изменилась в один момент. Два года назад, в обычный летний день, Маргарита вернулась с работы, переоделась, пошла к бассейну. Нырнула, как делала это сотни раз, но выплыть уже не смогла. — Я ударилась шеей о дно бассейна, — вспоминает она. — Когда произошёл удар, моментально почувствовала, что не двигаются ни руки, ни ноги — всё окостенело. Меня перевернуло на спину, и я всплыла. Повезло, что рядом был родственник, он всё видел. Ещё повезло, что у соседей шла стройка и их бригада рабочих не уехала. Они меня с трудом достали. Страшнее всего, конечно, было утонуть с работающей головой. А помочь сам себе не можешь, потому что тело не двигается. Маргарита до сих пор не может понять, что же тогда произошло. И в своём бассейне, и в других неглубоких она ныряла тысячу раз: — Идёт человек, ему сосулька на голову упала — принцип такой же. Я не хотела нырнуть в бассейн головой вниз, покончить с собой, нет. Это случайность. Не дождавшись скорую, родственники сами повезли женщину в больницу. А там врачи сначала сказали, что она притворяется: — Доктор на пальцы нажимал на определённое место, и нога шевелилась сама по себе, я же этого не чувствовала. Тогда он сказал: «Так у вас ноги двигаются, вставайте и идите». Но встать Маргарита уже не могла — оказалось, что сломаны шейные позвонки, случился разрыв спинного мозга. — Это называется «травма ныряльщика», тяжелейшая травма, — объясняет врач-реабилитолог Ирина Волкова. — По всем законам нейрофизиологии она должна быть полностью парализована, просто лежать, глотать, моргать, говорить. А она ест сама, может писать, пользоваться планшетом, телефоном. Но первые месяцы женщина действительно только лежала. — Вот представляете мешок с навозом? Тело мягкое и тёплое, его даже трудно поднять. Вот у меня было такое тело, — говорит она. — Это я сейчас руку поднять могу, вас потрогать, себя потрогать. А тогда меня сажали в кресло, фиксировали, я теряла сознание. Была тысяча подушечек везде, голову я держать не могла, сидела в корсете. Представьте: мышц вообще нет, ничего не чувствуете, у вас только голова. Только месяцев через 8 я уже более или менее села в коляску и поехала. На третий месяц после травмы во время очередной реабилитации она познакомилась с врачами Ириной Волковой и Раисом Арслановым. — Раис Шарифович первым меня взял к себе, обнадёжил. Он мне ничего не обещал, зная, что таким, как я, нельзя обещать, потому что нет прогноза. И я начала работать, заниматься каждый день два раза в день. Во время этих занятий Маргарита решила создать реабилитационный центр. — Мы общались месяца четыре, когда Раис Шарифович рассказал, что у него такая мечта — сделать центр. А я искала, чем ещё заняться. И поняла, что да, совпало, — вспоминает она. — На деньгах же не будешь сидеть. Самолёты там, пароходы мне не нужны, но у меня и не столько денег. Я очень скромно живу. А у гроба карманов нет. В первую очередь я подумала о себе, человек эгоистичен, подумала, что буду постоянно наблюдаться, заниматься. Во вторую — о том, что помогу человеку с его мечтой. И в третью — о том, что помогу таким, как я. Центр — его назвали именем доктора Ирины Волковой, она же стала главврачом — работает всего несколько месяцев, в нём помогают восстанавливаться людям после тяжёлых травм, ДТП, инсультов. Маргарита сама занимается и постоянно общается с другими пациентами. О том, почему с ней произошло это несчастье, старается много не думать. — На одной из первых реабилитаций приходила к нам группа психологов на обучение, меня пригласили, задавали вопросы: «А вы не думали, почему это произошло?» Ну, думала, конечно, но копаться в себе… Тут, если копаться, можно всё перекопать, замкнуться и думать только об этом. Раньше у меня такая была мечта молодой женщины, чтобы мужчины меня на руках носили. А я забыла совсем про эту фразу. И когда парни начали меня пересаживать, особенно из машины на коляску, сообразила — вот, наши мечты-то сбываются. Только зачем такие мечты, лучше бы я пешком бегала, — смеётся она. Маргарита себя не жалеет — и другим не даёт. — Мы недавно с Раисом Шарифовичем сидели разговаривали, я спрашиваю: «Почему вы такой грустненький?» Он отвечает: «Смотрю на тебя — жизнь поломанная, тебе, наверное, обидно?» Я говорю: «Самое страшное для меня — это оказаться ходячей в тюремном заключении с не очень хорошим контингентом. А у меня что? Я каждый день общаюсь с приятными людьми, я вижу своих родных, могу их обнять, поцеловать. Не надо, говорю, меня жалеть. Это нормально, это для меня счастье. Несчастье — это когда ты лишён всего. А у меня свобода. Пусть она пока такая, но я свободный человек. — И вы сами себя никогда не жалели? — Нет. Один раз я заплакала. У меня в доме одну комнату занял тренажёрный зал, в нём висит зеркало во всю стену. Я все тренажёры убрала и поставила туда свою функциональную кровать. И в первые месяцы, когда меня переодевают, поднимают мне ноги, а я в это зеркало всю вижу себя... И мне реально стало себя жалко: ну что, думаю, ножки мои бедненькие, кто-то их трогает постоянно. Первые месяцы были самые сложные. Свою реабилитацию Маргарита воспринимает как любимую работу, говорит, что ей это в удовольствие. И не отказывается от планов однажды снова встать на ноги. Но и сейчас не запирает себя в четырёх стенах — гуляет, ходит на концерты, в рестораны. — Конечно, можно забиться и в одиночной камере жить, включить телевизор и ничего не делать. Научилась кушать, сидеть в планшете, телевизор переключать и что мне ещё надо? Красота вроде: еду приносят, по телефону общаюсь. Но этого же недостаточно нормальному человеку, правильно? Смотрели фильм «Всегда говори «да»» с Джимом Керри? Ну вот. Зачем я буду говорить «нет», так вся жизнь мимо пройдет. Поэтому я всегда говорю — да, да, да.
