«Это золото России, а вы по нему ногами ходите»

История наличников в России насчитывает несколько столетий. Увидеть их можно во всех уголках страны, где еще сохранились деревянные дома. Фотограф Иван Хафизов начинал с нескольких снимков в Саратовской области, но постепенно превратился в настоящего знатока и собирателя наличников. Уже несколько лет он путешествует с камерой по российским городам, стараясь запечатлеть как можно больше образцов этого декоративно-прикладного искусства. Сейчас Хафизов уже заканчивает работу над книгой, посвященной наличникам Центральной России, а после планирует отправиться в новую экспедицию — теперь уже на Север. «Лента.ру» решила поговорить с фотографом перед его очередным масштабным путешествием и записала его монолог. Как я начал заниматься наличниками? Получилось все довольно спонтанно. Сначала это была просто небольшая коллекция. Знаете, как многие люди фотографируют, например, канализационные люки или фонарные столбы. Так же и я снимал окошки. В 2007 году это еще было. Поснимал я их в Энгельсе Саратовской области. Потом мне сказали, что в Ярославской области тоже есть красивые наличники, и я поехал снимать в Мышкин, а потом и в Ростов Великий. Ну, думаю, снимаю и снимаю, я много что снимаю вообще. Как-то ничто не предвещало, что выйдет что-то серьезное. А потом так получилось, что за две недели буквально у меня появились наличники из Саратовской области, Ярославской, Нижегородской и Владимирской. И я как-то озаботился, думаю, ну, я их снимаю так много, надо, что ли, в библиотеку сходить почитать что-то про них. В тот год у меня было много командировок, поездок, я продолжал снимать и вместе с тем искать какую-то информацию. И стало понятно, что ничего нет: снимать я могу сколько угодно, но я не могу ничего узнать. Информацией никто не владеет. Вплоть до того, что я в библиотеку прихожу, а мне говорят: «Да наличники, кому это надо, нет ничего. Научные работы, может, какие-то и есть, а книг нету». В итоге нашел одну книгу, Скворцова, 1984 года (Александр Скворцов, «Русская народная пропильная резьба» — прим. «Ленты.ру»), она в целом по деревянному зодчеству. И там была такая хорошая фраза, мол, изучить наличники в целом невозможно, потому что их огромное количество, и вряд ли хватит какой-нибудь жизни, чтобы изучить это все. Но я так думаю, что он это писал в 1984 году, когда этого всего действительно было очень много, а сейчас-то стало гораздо меньше, и все уже вполне реально. Я тогда нашел сайт один, на котором все выкладывали фотографии наличников. Написал девушке, хозяйке этого сайта: «Давайте сделаем энциклопедию». А она говорит: «Нет, мы не потянем». А я говорю: «Ну, ладно, вы не потянете, а я потяну». Вот так и взялся. Три года назад я пообещал сделать книжку по наличникам Центрального федерального округа. Сначала собирался сделать про все, а потом стало понятно, что про все — это уже не книжка будет, а энциклопедия, в которой будет 500 страниц и которая будет весить 10 килограммов. Поэтому я ее решил разбить на пять частей. Сейчас заканчиваю первую, про ЦФО, там будет порядка 200 городов. У меня осталось семь городов — их отсниму и сажусь верстать книгу. А потом, когда я ее сделаю, возьмусь за Север или за Поволжье. Может, сначала за Поволжье, потому что оно богаче и при этом там наличники быстрее гибнут, так как люди перестраивают дома. А Север бедный такой, несчастный, на задворках, и там практически нет ни туристов, ни местных жителей… По крайней мере, их меньше. Поэтому там, я надеюсь, все это будет сохраняться лучше. Вообще ведь не время все это убивает, а люди, которые богатеют и начинают менять дома: обшивать их сайдингом, менять окна на пластиковые… При этом они же не сохраняют внешний вид дома, они просто убирают все эти резные наличники, потому что не модно, и все. На данный момент самые северные места, где я был, — это Кижи и Вологда. Был еще в одной деревеньке рядом с Кижами, там, на берегу, а вообще по Карелии пока не ездил. Видел, конечно, фотографии местных наличников. Я могу сказать, что они в целом более грубые. Например, наличники в Подмосковье — это просто верх витиеватости по сравнению с тем, что мы видим в Кижах. И это, в общем-то, предсказуемо. Потому что климат там, на Севере, более суровый, перепады температур гораздо более крутые, и такой витиеватости, как здесь, нет, потому что там все это просто развалилось бы. Кроме того, в 1950-е годы там уже был отток населения, уже никто ничего не украшал резьбой. А в XIX веке это была такая грубая, довольно брутальная резьба, интересная именно этой своей безыскусностью. В Вологде другая ситуация. По меркам XIX века, это был крупный губернский город, областной центр. Соответственно, в нем селилось дворянство, жили богатые купцы, поэтому и архитектура там больше городская была по тем временам: это двухэтажные дома, с балкончиками, с наличниками, которые делали мастера, которые либо сами были в Петербурге, либо учились у кого-то, кто там бывал. В итоге в вологодских наличниках отражены либо элементы классицизма, либо какие-то столичные веяния. Это вам не народная разухабистая школа. Плюс я еще был в городе Грязовец Вологодской области — там все гораздо более народное, конечно, но влияние Вологды все равно ощущается довольно сильно, поэтому наличники в целом похожие. Вообще наличники вбирали в себя большое количество представлений о мире, порой даже самых неожиданных. При этом надо понимать, что у резчиков не было никакого свода правил, который бы регламентировал их работу. Они просто далеко не ездили, видели максимум несколько соседних городов. Соседних, правда, не в том понимании, что сейчас, по дороге, а по рекам. То есть кажется, что город один от другого далеко и вообще находится уже в соседней области, а наличники вдруг похожи. А на самом деле, если посмотреть на реку, окажется, что это буквально следующий порт. Вот так мастера и перемещались, по рекам, видели, что происходит в соседних городах, как там люди живут. И постепенно таким вот образом выкристаллизовывалась похожесть наличников внутри каждого города, иногда даже села или деревни. Бывает, что вроде все наличники в городе похожи, а один вдруг отличается. Это случай авторских наличников. Например, в 1990-е годы на некоторых наличниках начали появляться христианские религиозные символы. При этом в XIX веке ничего такого не было. Тогда существовал достаточно четкий канон, где этому место. Был в доме красный угол, все религиозное стояло там. Совершенно четкое, понятное, прописанное правило. Потом это правило перестало существовать, и люди начали вырезать и кресты, и купола… Это довольно странно, потому что, казалось бы, этому уже не время и не место тут быть. Но оно есть. В 1950-е годы на наличниках появлялись карточные масти. Я это связываю с тем, что люди в середине-конце 1950-х выходили из лагерей, и некоторые из них, кто игроком был, к примеру, вырезали потом эти карточные масти: крести, бубны… Этого не много, это даже не один процент, но это есть. Еще советские символы вроде серпа и молота или звезды частенько использовали. Это, знаете, есть такая самая простая трактовка символики наличников — на них вырезался символ веры. То есть во что человек сильно верил, то он и воплощал в резьбе. Поэтому в 1920-е годы часто вырезали серп и молот, а дальше, в 1960-1970-е, этого уже особо не было, потому что не было уже и такой фанатичной любви к советскому государству. Зато в 1990-е начали двуглавые орлы появляться. Но это все, скорее, исключение. Характерные особенности, к сожалению, нигде особо не описаны. Вернее, существует очень много по этому поводу псевдоисследований, а вот научных нет. Некоторые пытаются как-то увязать наличники и их символику с язычеством. Но откуда взяться этой связи, если наличники появились в XVII веке, когда Русь была уже крещенная глубоко? Много ли сейчас в России осталось деревянных домов? На самом деле много. Есть города, где их даже не сотни, а тысячи. По стране точно можно насчитать несколько десятков тысяч, а может, и сотен тысяч. Не все они, конечно, украшены резьбой, но вообще домов полным-полно. Хотя я бы лучше сказал, что совсем мало, потому что я уверен, что если их будет совсем-совсем мало, как сейчас в крупных городах, например, в Москве или в Новосибирске, за них можно быть спокойным. Когда в городе остается 30 домов, то их бережет власть, начинают беречь жители. А пока их не 30, а 800, то кажется, мол, ну сколько этих деревяшек, кому они вообще нужны, зачем, давайте уже убирать их все. И никто не ценит: ни власть, ни жители. Власть-то ладно, у нее других забот полно, а вот то, что их жители не берегут — вот это самая большая беда. На самом деле у меня есть план по популяризации наличников и деревянного зодчества среди россиян. Не знаю, сработает ли он, но мне кажется, что он отличный. Смотрите, как начали распространяться наличники в XVII веке? Насколько я понимаю, одним из самых первых зданий, на котором появились наличники, был дворец Алексея Михайловича в Коломенском, тот, который недавно восстановили, деревянный. То есть наличники привнесла царская фамилия, и именно она сделала это явление модным. Наличники были у них, были на Грановитой палате в Кремле и на колокольне Ивана Великого. Дальше их заприметили бояре, поняли, что, мол, красиво, можно и свои дома украшать. И вот у меня такой хитрый план: если Дмитрий Анатольевич (премьер-министр России Медведев — прим. «Ленты.ру») и Владимир Владимирович (президент России Путин — прим. «Ленты.ру») построят себе дачи с наличниками, то это может запустить такой простой и прозрачный механизм повторения. Если они всем скажут, мол, ребята, это же классно, это же наше, вот наша история, национальный колорит, мне кажется, очень многие могут как-то поменять свое мнение о деревянном зодчестве, как ни странно, и сделать его модным. И туризм тогда заработает. Хотя это, конечно, не единственный способ. Я вот сейчас книжку пишу, надеюсь, и она немного поспособствует. Плюс, конечно, как у нас всегда бывало: когда иностранцы начинают о чем-то нашем говорить, мы тоже волей-неволей прислушиваемся. В общем-то, они давно уже говорят, что деревянное зодчество — это наша большая ценность, но что-то это медленно пока доходит. Мне кажется, что первый путь все же проще, ярче и, главное, веселее. Иностранцы, кстати, уже сейчас ездят на экскурсии, специально чтобы познакомиться с русским деревянным зодчеством. Я даже лично был свидетелем в Томске. Стою я на заборе, фотографирую — там есть такой прекрасный дом с жар-птицами. И вот во двор заходит группа, с фотоаппаратами, деловито идут, меня не замечают — ну я наверху, на заборе. А потом я прислушиваюсь и понимаю, что парень, ну явно русский, он с акцентом говорит, им рассказывает на английском об этом доме, об истории его строительства, о резьбе. Я пару часов вокруг ходил, за это время пришла еще одна группа, еще одна экскурсия. И я был удивлен, потому что движение есть, и люди едут в Томск. В других городах я такого пока, правда, не встречал. Вообще я люблю высказывание одного француза, не помню уже, как точно его зовут. Он побывал в России и после этого сказал: «Резные наличники — это золото России, а вы по нему ногами ходите». Конечно, иностранцы ценят наличники. Наши сейчас тоже начинают ценить, но в основном те, кто часто бывает на Западе. Я это связываю с тем, что люди, которые были в других странах, увидели, что там ничего такого нет, и, вернувшись, поняли, что, мол, так вот же чем мы отличаемся, это же невозможно не заметить. Когда ты везде побывал и много что посмотрел, начинаешь понимать, что это наша фишка. И я вижу, что многие, вернувшись сюда, начинают строить себе дома в русском стиле, сохраняют печку, украшают дома резьбой, наличниками.