Ежегодно в последний из Шукшинских дней на Алтае вручается литературная премия его имени. В этом году премии удостоен писатель из Томска Владимир Костин за сборник рассказов "Коробок". О феномене Василия Шукшина, о его вкладе в развитие литературы и о том, можем ли мы ждать "шукшинскую прозу" от молодых писателей, в интервью ТАСС рассказал Владимир Костин. — В чем феномен Шукшина, по вашему мнению? — Говоря о феномене Шукшина, надо говорить очень простые слова: он был прост, убедительно прост и знаменательно прост. Представьте русского человека, у которого корни русские, с Волги. И вот он волгарь, он не просто сибирский, он алтайский мужик. Это важный фактор. Потом, он из семьи репрессированных. И до его семьи докатилось — через погибшего отца, через окружение, через бабушку. И самое главное — оттепель. Хрущевская оттепель — великий период в жизни России. После того как был развенчан культ Сталина, люди поняли, что их перестали убивать. Началось новое искусство — новый взрыв в литературе, люди продолжали писать с 50-х и до середины 60-х. Люди могли высказаться, фронтовики могли высказаться. Возник диалог между поколениями. Люди учились любить друг друга. Перестали бояться. И вот страна обрела право голоса, и Шукшин, в силу того, что был талантлив, в силу того, что ему досталось много и радости, и горя в жизни, конечно, был один из претендентов, чтобы этот голос подать. А если добавить к этому очень высокий престиж культуры и искусства, то страна действительно превратилась в читающую. Благо, что других "развратных" развлечений не было. — А почему писатель? Почему говорил человек искусства? — Высокий престиж профессии литератора, желание высказаться и совершенно упрямый, тяжелый, трудный, но убористый характер. И вот он уехал в Москву, и Москва осталась для него чисто географическим топосом, потому что во всем он оставался исключительно провинциальным человеком. Во всем — и в любви, и в романах, и в выпивании спиртного. И для него тогда распахнулось окно в жизнь. А оттепель потом притихла, и он сгорел рано — ему 50 не было. Неудачи творческие были для него смертельно опасны. Я считаю, что одной из причин его раннего ухода из жизни как раз и была эта борьба за право снять и написать с худсоветами. Это его износило. Его износила деревенская привычка отдохнуть. Феномен его чудаков в том, что люди просто неповторимые. Они могут и не творить ничего, они просто должны быть самими собой. В эпоху массового обезличивания, когда людей массово убивали, человек не значил ничего. А тут — оттепель, и пафос ее в этом и был: есть человек, жив человек. Он единственный и неповторимый. Снова вернулось то, что было в классической литературе и хлынуло в быт: человек неповторим. И чем страшна сейчас глобализация? Глобализация говорит, что все люди одинаковы. А Шукшин говорил, что человек уникален. И литература тогда устремилась в эту неповторимость. И вот это все было второе изумление перед жизнью. Первое пережили в 20-е годы, когда в голодухе писали великие романы, такие как "Тихий Дон". И тем и было прекрасно: мир богатый, мир разный, так пестро бывает, что аж в глазах рябит. — А в наше время, сегодня, возможен ли новый Шукшин? — Новый Шукшин? Тут ситуация такая, что нужно говорить о народе. Шукшин — это голос народа. Народный писатель. Забитая деревенская крестьянская масса обрела в нем голос после второго крепостного права. Но народ был искалечен за 100 лет. Народ пережил громадную трагедию. Всем сломали хребет, не только крестьянству. Ожидаемая свобода в 90-е обернулась фарсом. То, что мы сумели восстановиться — это чудо. Поэтому я осмелюсь предсказать, что должен вернуться и Шукшин. Причем в кинематографической традиции. Народ возвращается к себе, а значит, и Шукшин должен вернуться. Тут дело в осознании собственной неповторимости. Должно быть достоинство русское. В плане достоинства и неповторимости Шукшин сделал больше, чем кто-либо из творцов в те годы. В прозе очень немногие до этого доходили. И Шукшин обязательно вернется — мимо будет не пройти. — Почему кино? — Он пошел в кино, потому что это площадь, где собираются люди разных сословий. Кино было понятно народу, у которого еще вчера не было паспортов. И его делали хорошие актеры и режиссеры. Все режиссеры советского кино были великими и оттуда, где были семьи репрессированных, оттуда, где знают, как колосится рожь. И кино у них было конкретное. Шукшин в свое время понял, что, конечно, кино — оно дойдет до каждого поселка, где даже ни одной книги нет. Новый Шукшин тоже будет деятелем кино. И сразу скажу: второй Шукшин в прозе нам не нужен будет, как и второй Пушкин в поэзии. Изменилось все существо наше материальной жизни. А вот новый Шукшин, который будет отдельно заниматься отдельным "братом своим" — человеком, личностью — вот такой нам будет нужен. — Когда вы говорите о Шукшине, показывающем реальную жизнь, у меня всплывает в голове одно имя — Юрий Быков. Он снял сериал "Метод", картины "Дурак" и "Майор". — Да, вы правы. Ну вот эти "Дурак" и "Майор" очень похожи на Шукшина. Шукшин очень хорошо рифмуется с итальянским неореализмом. — Почему появится не Шукшин-писатель? — Ситуация сложная: кажется, что читающих людей меньше, чем пишущих. Предложение резко превышает спрос. И при этом у современного человека очень китчевое сознание и он не отличает плохое от хорошего, серьезное от несерьезного. У него всего в одной плоскости — и Пушкин, и Дарья Донцова. А еще в советские годы даже самый средний поэт имел возможность работать и нормально жить. Я помню, как один наш томский поэт издал сборник стихов и три года на гонорар ездил по стране. А сейчас такого нет. Ну и такие эпохи, как наша — переходные — очень сложные. В 20-е, 50-е люди верили, а сейчас только надеются. Вере места мало. Очень трудно быть писателем, когда тебя одолевает буденное. А еще очень трудно в провинции — в Москве к тебе равнодушны, а в провинции люди культуры очень ревнивы и завистливы. Человека съедают в провинции. В кино проще: если дали бюджет, то надо просто идти до конца. В прозе идти до конца очень сложно. Вы привели пример с Юрием Быковым и, наверное, он будет в точку. Это новый Шукшин. Но и режиссеру будет очень трудно: молодые актеры очень быстро развращаются деньгами. Их привлекает больше сериальная история. На этом сгорело уже очень много людей. Очень мало хороших актеров. Тому Шукшину не надо было искать актеров — тогда работали такие мастера. Шукшин знал, с кем работать, а с кем будет работать новый Шукшин… Сложно ему будет, но жить надо. Беседовал Вадим Белозерцев
