"Звонили люди с угрозами". Скульптор – об истории памятника Высоцкому
25 июля исполняется 38 лет со дня смерти Владимира Высоцкого. В воспоминаниями о великом поэте, актере и исполнителе своих песен делится известный скульптор, художник, член Российской академии художеств Александр Рукавишников. Он не только знал Высоцкого при жизни, но и стал автором памятника, установленного на его могиле на Ваганьковском кладбище. – Мы были близкими друзьями с отцом Володи Семеном Владимировичем, – начинает свой рассказ Александр Иулианович. – Он был очень славный дядька, веселый, компанейский, достойный человек во всех отношениях – ветеран ВОВ, имел множество медалей и орденов. И такой настоящий полковник – всегда аккуратный, подстриженный, все у него разложено по полочкам. Семен Владимирович сыном гордился безмерно, обожал Володю и его песни. «Он всегда был в центре внимания» – Но меня с Высоцким познакомил не Семен Владимирович, а мой учитель по карате Алексей Штурмин. (В 70-е годы Рукавишников серьезно занимался карате, имеет «черный пояс». А с 1990 года он является президентом Федерации карате города Москвы. – Ред.) Володя сам единоборствами не увлекался, но к Штурмину – основоположнику русской школы карате – относился с большим уважением. А ведь поначалу в нашей стране к каратистам относились с опасением, даже периодически запрещали этим заниматься. Помню, как однажды Высоцкий щедро нас одарил. Он тогда постоянно мотался в Париж, к своей жене Марине Влади. И привез нам из-за границы две громадные спортивные сумки, плотно набитые всякой амуницией для боевых искусств – щитки, перчатки, шлемы, капы, кимоно. В Союзе это все было невероятной роскошью, так что наш восторг словами не описать... Мы, каратисты, устраивали периодически мини-спектакли для посвященных, широко их не афишируя. Показательные выступления проходили на сценах столичных театров. И как-то на нашу «показуху» в Театре на Малой Бронной пришел Володя. Я как раз что-то там выделывал на сцене, и вдруг в зале началось некое движение, гул стал нарастать. Люди заметили, что вошел Высоцкий, хотя он старался проскользнуть незаметно, не привлекая к себе внимания. Но такая уж у него была карма: где бы он ни появлялся, тут же оказывался в центре внимания... «Володя был уставшим, измотанным жизнью» – Мы время от времени пересекались в общей компании, отмечая чей-то день рождения или какой-нибудь праздник. Но на этих сборищах Высоцкий никогда не пел и ничего не выпивал. Выглядел он очень уставшим, измотанным жизнью. Общение, суета вокруг него ему самому явно особой радости не доставляли. Он понимал, что его воспринимают как подарок, и старался не разочаровывать людей. Но выдерживал определенное время, чтобы никого не обидеть, а потом громко говорил: «Ухожу по-английски! Извините, времени нет». И быстренько исчезал из виду, чтобы погрузиться в творчество – писать, сочинять... Я хотел «слепить» Высоцкого еще при его жизни. Мне очень нравилось его лицо – физиономически выразительное, квинтэссенция мужественности. Я изложил Володе свою идею, и он на удивление легко согласился: «Давай сделаем, с удовольствием». Хотя он понятия не имел, какой я скульптор, и не видел моих работ. Потом при встрече я всякий раз спрашивал Высоцкого: «Ну что, будем лепить твой бюст?» Он отвечал: «Будем! Обязательно!» После чего мы разбегались в разные стороны и теряли на какое-то время друг друга из виду. До сих пор виню себя, что не был более настойчив. Так и не успел это осуществить. Александр Рукавишников // фото: Роман Денисов / Global Look Press Баталии вокруг памятника – В 1980 году я пережил два мощных потрясения. Ушли в мир иной два гения. Летом не стало Высоцкого, а в декабре погиб Джон Леннон. Тяжелый был год... Года через три после смерти Володи вокруг его надгробного памятника разразилась ожесточенная дискуссия. Марина Влади и коллеги Высоцкого по Театру на Таганке хотели видеть на могиле нечто абстрактное – камень или кусок метеорита. Вроде как в Академии наук обещали выделить настоящий фрагмент метеорита. Но отец Володи, его мама Нина Максимовна и мачеха Евгения Степановна заказали мне реалистичную скульптуру. Семен Владимирович был категорически против метеорита, говорил: «Мой сын не с неба упал, он был земным человеком!» История создания памятника Высоцкому была долгой и очень нервной, мне постоянно вставляли палки в колеса. Звонили какие-то люди с угрозами, намекали, что не стоит мне этим заниматься. Когда памятник был уже готов, мне пришлось срезать «верхушку», потому что вдруг появилось новое постановление – высота скульптурной композиции не должна быть больше 2,5 метров. Но ставить его все равно не спешили. Мне позвонил космонавт Георгий Гречко: «Саша, прошу тебя, развяжи его. И я тебе гарантирую, памятник будет принят на высоком уровне». У меня же фигура Высоцкого была запеленутая – обмотана тканью, он получился связанным по рукам и ногам. Но я уперся и стоял на своем: «Нет, не развяжу! Не могу! Не имею права!» Марине Влади монумент не понравился – Влади повела себя, на мой взгляд, очень странно. Она приехала в Москву и изъявила желание посмотреть на то, что я задумал. Я тогда еще работал над глиняным наброском памятника. Она пришла ко мне в мастерскую, такая модная тетенька, изысканная парижанка. И с порога заявила: «Здравствуйте! Я сама тоже скульптор». А по поводу моей работы высказалась категорично: «Я бы не хотела это увидеть на могиле Володи». Я говорю: «Я отталкивался от пожеланий Семена Владимировича». Относительно отца своего мужа Марина высказалась опять же жестко – дескать, Семен Владимирович в этом вообще ничего не понимает и не ему решать. У меня остался очень неприятный осадок после ее визита... Я честно пытался найти компромисс, чтобы угодить всем. Предлагал вписать в скульптурную композицию осколок метеорита – положить его рядом с памятником, отколов верх, как будто этот фрагмент его задел и упал поблизости. Однако мне так и не довелось увидеть обещанный кусок метеорита. А 12 октября 1985 года на могиле Высоцкого наконец появился мой многострадальный памятник. Марина Влади на его открытие не приехала, видимо, у нее были на то свои причины. Памятник на могиле Владимира Высоцкого на Ваганьковском кладбище в Москве // фото: Global Look Press «Хочу переделать голову Высоцкого» – Для меня важно, что Семен Владимирович был доволен результатом моих трудов. А в какой-то телепередаче сын Высоцкого Никита сказал: «До сих пор памятник на могиле отца вызывает споры, кому-то он нравится, кому-то не нравится. Но пока я жив, он будет стоять!» Было приятно это услышать... Хотя я, будь моя воля, сейчас кое-что в нем изменил бы. Мне не нравится, как слеплена голова. На мой взгляд, она неудачная и по внешнему сходству, и по другим параметрам. Был смешной случай. Как-то пришел на могилу Высоцкого со своим техническим директором Леонидом Ивановичем. Стоим, и я размышляю вслух: «Отпилить, что ли, ночью эту голову и заменить? Делов-то – слепить новую, приварить быстренько и затонировать. Никто и не заметит». И тут из кустов вылезают бомжи: «Чего вы тут собираетесь отпиливать? А ну-ка валите отсюда!» Мы сразу стали оправдываться: «Ребят, вы нас неправильно поняли, мы не вандалы»... Но кроме шуток, я правда хочу поменять эту голову. Может, я это все-таки сделаю, и никто не заметит подмены.
