Тимур Батрутдинов — о своих морщинах, кличке Каштан и абсурдных шутках

25 августа в 19:00 на ТНТ4 стартует шоу «Comedy смотрит Comedy», и — да — в нем звезды Comedy Club смеются (или нет) над собственными шутками из прошлого. Первым героем проекта стал Тимур Батрутдинов, с которым мы встретились после съемок. В разговоре с Cosmo комик вспомнил историю своего псевдонима Каштан и дуэта с Гариком Харламовым. Какие эмоции у тебя вызвали первые выпуски Comedy Club? Очень добрые и ностальгические, это как будто была другая жизнь. Сейчас даже вспоминать страшно, какой рок-н-ролл тогда происходил. Если не хватало номера, чтобы закрыть выпуск, мы прямо перед съёмками могли уйти минут на 15 и выдать готовую миниатюру. В сегодняшнем Comedy такое возможно? Сейчас у нас серьезный подход, оттачиваем каждую шутку. Но поскольку нам иногда хочется вернуть то безбашенное настроение, такие номера потихоньку возвращаются. Например, Эдуард Суровый — он появился еще в первом маленьком зале и жив до сих пор. Если бы в 2005 году ты посмотрел на себя сейчас, поверил бы увиденному? Честно говоря, я не сильно изменился. Даже всё ещё не женат! Наконец-то мои мимические морщины органично выглядят на моём лице и соответствуют возрасту. Правда, тогда я легче к себе относился. Надо пересмотреть ещё раз старый Comedy Club и вернуть тот огонёк в глазах. «Некоторые наши миниатюры были за гранью, но сейчас они безобидны по сравнению с текстами Face» Как сложился ваш дуэт с Гариком Харламовым? Мы вместе играли в КВН. Сначала в разных командах, потом в одной — «Незолотая молодёжь». Поняли, что у нас много общего, и стали совместно придумывать юмор. На первых вечеринках Comedy Club, ещё до телеверсии, мы продолжили работать над материалом, но на сцене у Гарика был другой партнёр, виджей МУЗ-ТВ Женя Агабеков. Но однажды мы с Харлой написали такую сумасшедшую миниатюру, что Женя вообще не понял, в чём там юмор и как её надо показывать. Гарик тогда предложил, чтобы на сцену с ним вышел я, хоть был и менее медийным. Так и пошло. Причем первое время объявляли: «Гарик Бульдог Харламов!» — а выходили мы вдвоем. Было бы прикольно так и оставить: просто бы выходил какой-то таинственный человек без имени. Это можно было бы очень круто и смешно обыграть! Жаль, что момент упущен. Тогда расскажи, как ты стал Каштаном? Я долгое время выходил без объявления, потом сказал Гарику: «Может, уже начнем?» Ну давай, говорит, придумай себе кличку. Вместе набрасывали варианты: Диван, Салат, Укроп, Компот… И никак не подбиралось подходящее слово! Дотянули до последнего — скоро выходить на сцену, а как объявить-то? Я: «Ка-а-штан…» Ну и все, это рандомное слово стало кличкой. И самый главный ступор был, когда меня спросили, а почему Каштан? И как я это объясню? Мой рот просто это произнёс! Зачем вам вообще нужны были клички? В то время была очень развита клубная культура и постоянных диджеев в модных заведениях называли резидентами. И ещё у них были такие вставки в имена. Мы решили, что это круто! Comedy Club — ведь тоже клуб, поэтому мы тоже назвались резидентами и придумали прозвища. Кстати, Каштан очень мне подходит фонетически. По звукам он идеально ложится между Тимуром и Батрутдиновым. «Человек, который может меня довести до смеха в голос, — это Харламов» Есть ли у тебя номер, который хочется забыть? Я легко ко всему отношусь, особенно к дурачеству. Конечно, некоторые наши миниатюры были за гранью и не попадали в эфир, оставаясь где-то на DVD-бонусах. Их вообще необязательно было кому-то видеть, но сейчас они кажутся уже безобидной игрой в песочницу — по сравнению с текстами рэпера Face. Тебя сложно рассмешить? Легко! Как правило, абсурдными, дурацкими, неожиданными шутками. Единственный человек, который может меня довести до смеха в голос, — это Харламов. Наши диалоги порой не поддаются логике. По сути, так все хорошие шутки и строятся: абсурдный выверт из обычной ситуации. Меня, например, перестали пугать фильмы ужасов, потому что я угадываю, когда будет резко или громко. Юмор же в этом плане неиссякаем, потому что постоянно появляются новые темы.