Иван Грозный и Ленин: России требуется полный демонтаж авторитарной системы

Изначально предполагалось написать статью «двумя перьями». Валерий Новоселов, профессиональный врач, впервые изучивший сотни страниц закрытых документов, касающихся болезни Ленина и, кроме того, проанализировавший исторические свидетельства о жизни и деятельности Ивана Грозного, поставил обоим пациентам квалифицированный медицинский диагноз. Первая часть статьи должна была состоять из написанного Валерием подробного медицинского заключения. Но, когда я попытался перейти ко второй части, дополнив медицинский анализ социально-философским, оказалось, что состыковать язык медика и гуманитария не удается, они слишком разные. Поэтому мне, как обществоведу, приходится отослать интересующихся медицинской аргументацией к первоисточнику: статья Валерия Новоселова публикуется в других изданиях. Совсем коротко изложу важные для нас заключения медика-профессионала. В.Новоселов показал, что приблизительно после 1555 года царь Иван IV, а В.Ленин — после 1892 года (обострение — с 1922-го) страдали от сифилитического расстройства. В обоих случаях болезнь дошла до третьей стадии — нейросифилиса. Для страдающих таким недугом характерны психическая неуравновешенность, периодические приступы агрессии и не спровоцированной жестокости, тяжелые головные боли, а также отсутствие жизнеспособного потомства в силу врожденного сифилиса либо рождение больных детей. Часть I. ИВАН ГРОЗНЫЙ: АБСОЛЮТИЗМ КАК СОЦИАЛЬНАЯ БОЛЕЗНЬ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ Начну с общей констатации — медицинское заключение о болезни царя хорошо коррелирует с историческим описанием периода его правления. Конечно, поведение человека невозможно изобразить одной краской. Верно, что Иван Грозный был в числе самых образованных людей своего времени. При нем были вдвое расширены русские владения, был разработан единый Судебник. Царь начал созыв Земских соборов, правда, затем сам же их и прекратил… Характерно, что многие его достижения оказались временными. В правлении Грозного досоветские историки выделяли два периода — ранний и поздний. Среди личных «поздних» качеств особо отмечались подозрительность и мстительность. Непомерная жестокость царя сделала его правление непохожим на все происходившее до и после него. Историки считают, что Грозный — единственный русский царь, получивший такое устрашающее прозвище, — лично обрек на смерть от трех до пяти тысяч ни в чем не повинных людей. Анализируя конкретные политические процессы, необходимо напомнить, что Иван IV вошел в историю как организатор ряда военных походов. С третьей попытки, в 1562 году, ему удалось взять Казань, но сделано это было с особой жестокостью. Осада города связана с огромными людскими потерями (впрочем, жестокость здесь была отчасти взаимной и стала ответом на 240-летнее ордынское иго). Также кровавым стал поход Ивана на Великий Новгород (1569–1570), заподозренный в измене Москве. Расправа с горожанами была массовой, как и массовыми стали грабежи новгородцев. Систематическая жестокость царя привела к фундаментальным изменениям всей концепции управления государством. Выражаясь современным языком, можно сказать, что при Грозном произошло разрушение основных госинститутов, на которых базировалась средневековая Русь. Прежде всего ударам подверглись церковь и армия. Из-за кровавого насилия и беззакония, из-за бесконечных женитьб, несовместимых с традиционной русской культурой, Иван потерял поддержку православных верхов. Конфликт привел к тому, что опричник Малюта Скуратов задушил митрополита Филиппа, отказавшего царю в благословении. Отвергнув русские традиции, царь был вынужден опираться не на стрелецкое войско, а на созданное им и подчиненное ему лично особое силовое формирование — опричнину. Последняя просуществовала всего 7 лет, но разрушенные ею правила и нормы удалось восстановить спустя десятилетия. Характерно, что безнаказанность и вседозволенность опричников привели их к скорому моральному разложению. Царь был вынужден распустить собственное войско, поскольку в критический момент оно разбежалось и не смогло противостоять шедшим на Москву крымским захватчикам. Важнейший вопрос, к которому мы переходим, — последствия правления Ивана. Что было после Ивана IV, какие конфликты возникли после его ухода? Царствование Грозного означало, впервые в нашей истории, абсолютизацию личной власти первого лица. Царь заменил собой все госмеханизмы и управлял страной как бы «вручную» по принципу «Грозный — это Россия, нет Грозного — нет России». Выход из абсолютизма ХVI века был существенно осложнен еще одним важнейшим обстоятельством — отсутствием потомства у правившего рода. Безнаследственность на биологическом уровне разрушала и род Рюриковичей как таковой, и падающую абсолютистскую систему власти. Из восьми детей Грозного (пятеро — сыновей) лишь один пережил отца — Федор Иоаннович. Он и вступил на престол, но, начав царствование в 1584 году, правил только тринадцать лет (по январь 1598-го), уйдя из жизни сорокалетним. Федор Иоаннович был слаб здоровьем, наследников у него не было. Смерть Федора прервала и завершила семисотлетнюю династию Рюриковичей. Потеряв законного властителя и не имея преемника, Россия попала в полосу смуты. Учитывая сказанное, неудивительно, что в русской (досоветской) исторической мысли Грозный — пожалуй, единственный царь, помещенный «не на почетное место». Тиранический период его деятельности оценивался отрицательно, памятники Ивану никто не ставил. Попав в Смуту, в состояние умирания собственного государства в результате расшатывания всех нормальных и органичных регуляторов духовной, хозяйственной, семейной, личной жизни, Россия тем не менее смогла направить свои силы на преодоление наследия абсолютизма. Произошло это не сразу. Правивший семь лет и рано умерший Борис Годунов, как и царь-неудачник Василий Шуйский (правил с 1606 по 1610 год), не смогли вытащить страну из кризиса. Надвигавшийся на Русь Лжедмитрий I (правил менее года, с 1605 по 1606 год), при поддержке польских иноверцев-покровителей, смог войти в Кремль… И только совместные усилия православной церкви и двух народных ополчений в конце концов привели к освобождению страны, к свободному народному выбору и вступлению на престол новой династии — Романовых. Именно Романовы за 300 лет правления не только вывели страну из Смуты, но превратили ее в мощную, передовую империю… В ХХ век Россия вступала стремительно развивающимся государством, реально претендующим на мировое лидерство. Однако с конца XIX века общецивилизационный кризис стал сотрясать все западное сообщество, и Россию — в частности. Власть в Европе, как правило, возглавляли монархи, которые получали ее не только по праву наследования, но и как люди, прошедшие особое таинство — Богопомазание. Но с конца ХIX века в России возник и увеличивался слой людей, отвергавших религию. Император превращался для них в самого обычного, а не богоизбранного человека. Соответственно, власть царя теряла легитимность. И если в Германии Ф.Ницше приветствовал «гибель богов» — ведь она освобождала человека от моральных ограничений и делала его «свободным», то совсем по-другому оценивал происходящее Ф.Достоевский. «Если Бога нет, все дозволено», — писал русский пророк. …Наступил год 1917-й. Цель и смысл Февральской революции состояли в проведении фундаментальной политической трансформации — преобразовании русской власти из легитимируемой Богом в легитимируемую гражданами. России предстояло демократически избрать новый орган управления — Учредительное собрание, которое бы определило характер будущего государства. Однако, осуществляя глубинный политический маневр, страна трагически оступилась. Большевицкая секта Ленина — Троцкого, получив огромную финансовую поддержку из воюющей с нами Германии, столкнула страну на не российский, точнее — на антироссийский маршрут. Часть II. ЛЕНИН И ЛЕНИНЩИНА КАК РЕЦИДИВ ГРОЗНЕНЩИНЫ Есть ли общее у Ленина и Грозного? Фундаментальная особенность большевицкой власти состояла в том, что она порывала со всей тысячелетней историей страны. И Ленин, и его продолжатель — Сталин, и их оппоненты — независимые интеллектуалы — И.Бунин, В.Розанов, М.Цветаева, И.Ильин — открыто и прямо указывали на русский разрыв, при этом оценки и отношение к происходившему были у них, конечно же, совершенно разными. Наиболее выразительно произошедший слом описал А.Солженицын — Советский Союз соотносится с исторической Россией как убийца с убитым. Если описать узловые точки разрыва, начать можно с изменения символики государства (герб, флаг, гимн, девиз), а затем и его названия. Форма госустройства — думская монархия, переходившая в демократическую республику, после Октября преобразовалась в так называемую диктатуру пролетариата. Большевистский режим открыто отказался от права — и международного, и от всего корпуса российских законов. Была распущена Русская армия, создана Красная армия и особая силовая структура — ВЧК. Произошла национализация всей собственности… Репрессиям была подвергнута православная церковь, а ленинский «план монументальной пропаганды» был призван уничтожить национальную память, русское культурное пространство и время… Ленин обещал «сломать старую госмашину полностью, до основания» и, увы, слово сдержал! В результате Россия перестала быть Россией и превратилась в СССР. Практически ничто общее не связывало дооктябрьское государство и послеоктябрьский режим. Ничто, кроме правления разрушавшего русскую государственность царя-абсолютиста Ивана Грозного, которое сильно напоминало абсолютистскую власть советских вождей. Большевики пытались провести свою квазилегитимацию не через Бога (с церковью они жестоко расправлялись), не по праву наследования (историю они вообще отрицали), не через свободные выборы (у нас в стране их нет до сих пор). Большевистская власть утверждала себя через миф «о строительстве коммунизма — земного рая» и, как Грозный, через постоянные репрессии. В этом контексте не удивляет медицинское заключение, о котором вспомним еще раз. Причем если диагноз, поставленный Грозному, «высоко вероятностен», то диагноз, поставленный В.Ульянову, совершенно бесспорен. Его давно пора официально признать и прекратить утаивать от общества. Продолжающееся засекречивание, выгодное узкому кругу лиц, крайне невыгодно всей нашей стране, ибо препятствует правильной оценке и правильному пониманию российского исторического процесса. Анализ политического проекта двух руководителей — Ленина и Грозного — указывает и на определенные различия между ними. В случае Грозного его болезнь влияла на российскую политическую жизнь относительно недолго. Феномен Грозного — ситуация исключительная, нетипичная и отторгнутая русским цивилизационным процессом. Иначе получилось с до сих пор не отторгнутым Лениным, преемники и продолжатели которого создали самое устойчивое тоталитарное государство в Европе. Как неожиданно точно предвидел Троцкий, советская власть, а теперь и постсоветская — это перманентная, холодно-горячая гражданская война. Правление большевиков и постбольшевиков — «развитой социализм», перешедший теперь в «гибридное государство», — были навязаны и навязываются сотням миллионов людей в соседних и в далеко не соседних странах… Характерно, что образ Грозного, как и образ Ленина—Сталина—Дзержинского, советско-постсоветский режим поднял на знамя, о них снимают кинофильмы, им ставят памятники, их именами называют проспекты, они канонизируются и одновременно тайно, фальсифицируются. Говоря о ленинщине, не станем обсуждать, чего стоило столетие красного абсолютизма. Об этом много написано, хотя в России тиражи соответствующих публикаций ничтожны и почти не влияют на формируемое через пропагандистское ТВ общественное мнение. Подчеркнем, что тоталитаризм — это совершенно противоестественное состояние общества. Неудивительно, что в советско-постсоветском столетии было четыре продолжительных периода, когда народ принуждал тоталитарную власть прогибаться и отступать. В частности, в десятилетие НЭПа — после восстаний в Кронштадте и на Тамбовщине, в хрущевское десятилетие — после восстаний в ГУЛАГе… Отвечая на русское Сопротивление, красный абсолютизм, в отличие от грозненщины, регулярно видоизменялся. Ленин подчеркивал диктаторский характер большевицкого государства. Хрущевские идеологи ввели понятие «общенародное государство», при Брежневе был изобретен «развитой социализм». Но в 80-е годы прошлого века общество пришло наконец к пониманию: советско-коммунистическая идея мертва. Отвечая перестройкой на «революцию анекдотов», власти опять пришлось реформироваться… Спрашивается, в каком состоянии страна находится теперь, в какой стадии пребывает нынешний «гибридный абсолютизм»? Провал путча ГКЧП вынудил власть отказаться от коммунистического мифа. Попытка переворота в октябре 1993 года показала, что старые институты управления себя также исчерпали. Вместо умерших «Советов» в РФ начали формировать думы, заксобрания, совфеды… Вместо КПСС создавались новые партии. В стране объявили судебную реформу. Исполнители, законодатели и судьи регулярно цитировали новую Конституцию, показывая, что она имеет определенное значение, что она работает. Полоса изменений неспешно подошла к стадии люстрации… и на этом остановилась. Сословию чиновников удалось себя сохранить. Правовые оценки советскому беззаконию даны не были. Источником власти и до, и после 91-го года в России осталась сама власть, а никак не народ. Между тем новая власть, отказавшаяся от идей демократии и свободы и не способная возродить коммунистический миф, пришла в ситуацию ценностного вакуума. Режим не способен предложить никакой национальный лозунг, никакую общенациональную идею. Кризис идеологии и новый абсолютизм привели к тому, что появившиеся после 1991–1993 годов институты управления — законодательные, судебные, исполнительные — превратились в имитацию. Власть, как и при Иване IV, сосредоточена в руках одного человека, который в «режиме ручного управления» принимает все ключевые решения. Советская вертикаль власти, выражавшаяся формулой «партия — наш рулевой», перешла в новый извод, выраженный лозунгом «Россия — это Путин, нет Путина — нет России». Особенность заключительной фазы кризиса состоит в том, что общество осознало скрываемый пропагандой факт — официальные институты управления, как и механизмы их формирования (выборы разных уровней), — это имитация. Скачок в общественном сознании произошел из-за так называемой пенсионной реформы. Перестает срабатывать пропагандистская уловка — сплачивание страны против выдуманных «внешних и внутренних врагов». Идейно-политический кризис дополняет слом еще одного мифоустоя. Сравнивая официальную трактовку непрерывных госпровалов («сбитый «Боинг», «война ихтамнетов и бандерофашисты», «мельдоний», «Скрипали» и т.д.) и их трактовку свободными СМИ Запада, общество все активнее делает выбор в пользу последней… В ситуации идейного кризиса последняя опора власти — силовые структуры. Причем их вседозволенность усиливает конфликт между властью и обществом и между самими разноликими силовиками. Но силовыми методами социально-экономический кризис разрешить невозможно! Как же демонтировать абсолютизм? Русь времен Грозного прошла через Смуту и кровопролитие, но благодаря народному ополчению смогла себя возродить. Сегодня известно множество других исторических примеров, как удачных, так и неудачных. Третий рейх потерпел полное поражение, прошел через распад страны. Но, с помощью западных демократий, Германия возродилась и входит в число самых передовых государств планеты… Известно, что «большой друг советского народа» диктатор Сиад Барре, напав на Эфиопию и проиграв, спровоцировал гражданскую войну в самой Сомали и привел ее к распаду… Мы знаем, как воевала разорванная внутренними конфликтами, близкая нам Югославия. Истории знакомо множество непростых сюжетов. К чему следует стремиться нам? Описать оптимальную для России цель несложно. Нам нужен полный демонтаж авторитарной системы, ее замена правовым государством и сохранение целостности страны. И все это надо сделать мирным, демократическим путем. Сложнее найти алгоритм — как такую цель приблизить. Свободная гражданская дискуссия ведет к широкому осознанию сложившейся ситуации. Необходимы гражданские объединения, которые, в случае перехода кризиса в острую форму, смогут, пусть временно, заменить деградирующие институты управления. Было бы полезно определить место и начать общероссийский межрегиональный, межконфессиональный и межнациональный диалог представителей гражданских объединений с целью формирования программы «согласия и возрождения». А еще не помешало бы организовать в СМИ и в Интернете цикл информационных программ под условным названием «Они прошли через это» — про Сомали, про Югославию… Желательно создать группу международных наблюдателей-консультантов — из европейских политиков демократической ориентации — из бывшей Восточной и из Западной Европы. Они могли бы, вместе с нашими активистами, мониторить ситуацию в стране и предлагать рекомендации по преодолению кризиса… Создание «теневого правительства» — сложный, но не исключенный вариант. Необходим минимум час в неделю на государственном ТВ. Сегодня в России существует три течения. Красный проект — через постбольшевизм и новый ГУЛАГ сохранить целостность страны. Ультралиберальный проект — похоронить Россию через ее разрыв на множество «княжеств» с неизбежной гражданской войной. Автор, конечно, за патриотический проект — сохранить целостность России — через десоветизацию, преемство с исторической Россией и учет опыта Запада, через демократический диалог. Важнейшее и предопределяющее условие реализации патриотического проекта — власть не должна мешать гражданской инициативе, цель которой — демократический транзит, исключение силовых конфликтов и сохранение целостности страны! Источник