Могла ли Россия одержать победу в Первой мировой войне

Споры о том, могла ли Россия победить в Первой мировой войне, если бы не большевистская революция, наверное, ещё долго не утихнут. И бесполезно говорить банальность, что «история не имеет сослагательного наклонения» – этот вопрос будет возникать снова и снова. Поэтому постараемся ответить на него.[С-BLOCK] Одни авторы доказывают, что Россия была не готова к такой войне, прежде всего, экономически. Социальные проблемы, обострившиеся к 1917 году, были неизбежным следствием войны. А раз так, то война закономерно вела к революции. Эта версия находит веское обоснование в докладной записке, представленной Николаю II ещё за полгода до войны, в феврале 1914 года, бывшим министром внутренних дел П.Н. Дурново. В ней старый сановник предсказал с точностью провидца все последствия участия России в войне против Германии – и военные поражения, и проблемы вооружения и снабжения армии, и реакцию общества, и саму революцию. Причём Дурново уже тогда предвидел, что вскоре после падения монархии власть неминуемо попадёт в руки радикальных революционеров, так как либералы в России слишком слабы, чтобы удержать власть. Царь не внял предупреждению… Другие, не отрицая, что революция могла быть расплатой за неготовность к войне, указывают, что ничего фатального не бывает. Да, почти все воевавшие страны испытали в той или иной степени революционный кризис. Но сила его проявления зависела от многих факторов. И не было предопределения в том, чтобы он сказался сначала в России, а уже потом в Германии и союзных с нею странах. Могло быть и наоборот. Эти авторы отмечают преодоление Россией проблем первых двух лет войны и обращают первостепенное внимание на настроение общества, слишком рано посчитавшего войну проигранной.[С-BLOCK] «Если бы судьба войны зависела теперь [в 1916-1917 гг. – Я.Б.] от снарядов и орудий, танков и броневиков, самолётов и отравляющих веществ, то русская армия выиграла бы войну вместе с союзными армиями», – заявил ещё в 80-е гг. прошлого века историк В.И. Старцев. «Всё, что требовалось теперь от России – держаться», – писал ещё до Второй мировой войны белоэмигрантский историк русской армии А.А. Керсновский. В феврале 1917 года Германия отвергла ультиматум США о прекращении подводной войны, и стало ясно, что не сегодня-завтра заокеанская держава вступит в войну на стороне Антанты (объявление войны последовало 6 апреля 1917 г.). Промышленная мощь США уже тогда превышала мощь всей Европы, и победа была предопределена. Русская армия могла бы больше не пытаться наступать, а просто самим фактом своего наличия отвлекать на себя часть сил стран «оси» и продержаться до их капитуляции, наступившей, даже без содействия России, в ноябре 1918 года. При удержании России в войне их поражение, как указывают сторонники данной версии, случилось бы ещё скорее.[С-BLOCK] Первая мировая война стала первой в истории тотальной войной на истощение всех ресурсов участников. Победа в ней уже мало зависела от гениальности полководцев и храбрости солдат. Это была война, прежде всего, тысяч тонн стали, свинца и бетона. И победить в ней должен был тот, у кого этих запасов хватило бы дольше. К сожалению, Россия, хотя и вела войну в сильнейшей коалиции, находилась на её периферии. Поставки союзниками вооружения не могли компенсировать недостаточную мощность российской промышленности. Пулемётами русская армия обеспечивалась за счёт западных поставок более чем наполовину, артиллерийскими снарядами – на две трети. Но из-за того, что проливы Босфор и Дарданеллы находились в руках противника, связь России с внешним миром поддерживалась только через Мурманск, Архангельск и Владивосток. В 1917 году большинство поставленных материалов находились ещё в этих портах. Несмотря на то, что стратегическое положение Германии и её союзниц уже к началу 1917 года стало безнадёжным, из России это не было заметно. Тут значительно острее осознавалась техническая слабость собственной армии.[С-BLOCK] По данным, которые привёл белоэмигрантский историк генерал Н.Н. Головин, потребность русской армии в винтовках была обеспечена в ходе войны в 65%, в пулемётах – всего на 12%. Он ещё в 30-е годы прошлого века разоблачил миф (которым и сейчас нередко любят оперировать) о том, будто к 1917 году русская армия была технически вполне обеспечена для успешного ведения боевых действий. В 1917 году насыщенность войск артиллерией у противника повсеместно (кроме турецкого фронта) вдвое-втрое превышала насыщенность у русской армии. Особенно значительным было превосходство врага в орудиях крупного калибра. Конечно, всё это ещё не предопределяло поражения, и если бы всё зависело только от материальной части, то русская армия могла бы выполнять чисто оборонительные задачи. Но войну ведут не только упомянутые выше тонны стали и свинца, но и, прежде всего, люди, точнее – сообщества людей. Тот же Головин резюмирует состояние России к 1917 году в таких словах:[С-BLOCK] «Ни правительство, ни сами народные массы не были подготовлены к современным сложным формам управления. Представители первого привыкли только приказывать, считая даже, что всякие излишние рассуждения только подрывают авторитет власти; вторые – вследствие своей малой культурности не были способны подняться выше интересов «своей колокольни» и осознать интересы широкого государственного значения. Положение же ухудшалось ещё тем, что все представители русской интеллигенции были отброшены к концу 1916 г. правительством в лагерь оппозиции. И в результате вместо того, чтобы слышать из уст представителей своих более образованных классов слова бодрости и разъяснения, народные массы слышали только критику, осуждение и предсказания неминуемой катастрофы… Страна была окончательно деморализована. Из такого тыла не мог уже вливаться в армию дух бодрости, такой тыл мог только вносить в армию дух разложения». Поэтому вопрос «могла ли Россия победить в Первой мировой войне, если бы не революция?» следует считать оскюмороном. Революция стала закономерным результатом войны, причём предсказуемым (вспомним записку Дурново!) задолго до её начала.