Первая мировая: на оценку потерь не хватило века

11 ноября человечество отметит 100-летие со дня окончания Первой мировой войны. Основные мероприятия пройдут во Франции, куда съедутся лидеры стран-участниц. Для России Первая мировая оказалась очень тяжелым испытанием, закончившись падением монархии, потерей огромных территорий, двумя революциями, сменой строя и уже Гражданской войной. Германия Первую мировую проиграла, но России, чьими союзниками тогда были Англия, Франция, а к концу и США, в победителях не оказалось. Однако подвиг русских воинов по-прежнему жив не только в нашей памяти, но и в памяти европейцев. К апрелю 1917 города провинция Шампань четыре года — в осаде. Идет война на истощение. Вокруг — блиндажи 4 метра глубиной, батареи колючей проволоки. Немцы окопались, атаки французов захлебывались, и тут на высоту Мон-Сен бросают 3-ю бригаду Русского экспедиционного корпуса. Две тысячи погибших только в Агулькере. Белую мраморную стелу поставили в мае. 700 воино навсегда остались в Курси. Памятник нашему корпусу стоит даже на берегу Сены, у Елисейских полей. Самое крупное военное кладбище в Мурмелон Ле Гран — с православной часовней по проекту Бенуа. Офицеры, оставшиеся во Франции, выкупили кусочек земли. Посадили березы. Решено, что оставлять солдат без молитвы на чужой земле нельзя, и здесь появляется скит. 900 солдат лежит на кладбище. Имена есть только на нескольких крестах. И каждое монах Амвросий поминает на утренней службе. Это была помощь союзникам. Французы, правда, просили 40 тысяч солдат в месяц. Николай Второй послал 50, но один раз, в 1916-м. Прибыв во Францию на борту флагмана "Латуш Тревиль", бригады идут маршем по Марселю. Чуть позже — по Елисейским полям. Рослые, голубоглазые. Двуглавые орлы на касках, винтовки на левом плече — французы носили оружие на правом. "Мосинки" в коллекция французов — редкость. Наших вооружили во Франции "Лебалями". И шинели шили из французского сукна. Снабжение — тоже на высшем уровне: пытались варить квас. Но "Вдова Клико" нашим офицерам нравилось больше — солдаты называли ее "Клюковкой". Мир деликатесов нашим солдатам показывали французские артиллеристы. Наших солдат во Франции принимали на ура. То, что случилось в 1917 году, — настоящая трагедия, гражданская война во французских окопах. Когда мятеж в русских бригадах был подавлен, кто-то продолжил воевать, вступив в Легион Чести, кого-то отправили в Алжир на каторгу. Многие вернулись в Россию. Мари и Иван ничего не знают про деда — Федор Мамонтов остался, добавил в фамилию "фф" на конце — на французский лад. Но про свою Первую мировую он не рассказывал ничего. Не говорил по-русски. Но очень скучал по родине, жутко. В архивы внуки решили забраться уже после его смерти. "Он хотел говорить о своем происхождении, но ему все время мешали это делать, говорить о его стране. И от этого нам еще больше хочется отдать ему должное. И мы хотели бы, чтобы он видел, что мы это делаем и был бы нами горд", — сказала Мари Белегу, внучка Федора Мамонтофф. А сколько наши русские солдаты сделали для соседей — для Италии, Тироля — в Первую мировую! Восточный фронт — это совсем другая история и другая трагедия. Наших пленных свозили под Инсбрук, оттуда пешком гнали в Тироль на работы. В честь окончания строительства узкоколейки в Валь-Гардена ставят памятник, ведь это огромная помощь для фронта — можно подвозить снаряжение, тяжелые орудия. Построили в рекордные сроки. 31 километр за четыре месяца. Голыми руками. Не только узкоколейка, которая кстати, работала до 60-х годов. Укрепления в горах на высоте 300 метров, дороги, мосты… Наши солдаты строили даже кладбища, которых не хватало. Уникальное место с лесу Брунико. Памятник деревянной архитектуры. 700 крестов поставили здесь. Женский комитет города Брунико взял его под опеку сто лет назад, приводит в порядок. Высаживают цветы. Это работа для матерей, которые не делят погибших на своих и чужих сыновей. Здесь же, в лесу, — часовня. 700 крестов, и у каждого — свой рисунок. Александр Кастор, Петр Богданович, Василий Дзигоев, Себастьян Парин, Василий Сердюк… В имена, конечно, есть ошибки — записывали на слух. 103 русских солдата лежат на лесном кладбище, построенном нашими же военнопленными. Мы строили. Мы же и хоронили. Своих и чужих, русских и австрийцев — бывших противников. Рядом. 10 тысяч наших пленных погибли здесь от холода и травм. Это еще не все архивы обработали. Историк, краевед Овальд Медерле знает про наших пленных больше всех. В каждой деревне есть история про русских. "Их даже отправляли работать в имения. Мужчин в Австрии не было — всех набрали на фронт, и все, кому была нужна мужская сила, делали запрос в коммуну, и им посылали русских пленных. И вот там столько романтических историй случилось", — рассказал Медерле. Российский флаг на кладбище в Брессаноне поднимают каждый год в ноябре. Вместе с австрийским. И цветы — всем одинаковые. "Не важно, что они не были союзниками. Они погибли как солдаты. Вдали от родины. И это справедливо, что мы ухаживаем за их могилами, — они же работали здесь для нас", — сказал Роберт Рекла, президент Военного общества памяти. В Европе Первую мировую, как и сто лет назад, часто называют "Великой". По размаху и потерям, которые до сих пор окончательно не оценили.