Солженицын: важный, но не единственный (Rzeczpospolita, Польша)
Интервью с писателем и радиожурналистом Вацлавом Холевиньским (Wacław Holewiński). Rzeczpospolita: 11 декабря 1918 года, ровно 100 лет тому назад, родился российский писатель Александр Солженицын. Его книги, рассказывающие правду о системе репрессий в советском государстве, произвели эффект разорвавшейся бомбы в России и на Западе. Как их встретили в Польской Народной Республике? Вацлав Холевиньский: Поляки начали знакомиться с Солженицыным лишь в 1980-х годах. Причина, по которой люди обращались к этим книгам, проста: они относительно мало знали о советской системе репрессий, на счету которой больше жертв, чем у гитлеровской Германии. Это было для людей открытием, им сложно было поверить в прочитанное, но, к счастью, такого рода информация стала достоянием общественности, а вскоре появились сотни других подобных свидетельств. Здесь можно упомянуть хотя бы «Иной мир» Густава Херлинга-Грудзинского (Gustaw Herling-Grudziński), хотя это произведение не получило такой широкой известности, как труд Солженицына. Их книги изменили взгляд на советскую Россию, в ней (по крайней мере западные интеллектуалы) перестали видеть какую-либо надежду на будущее. — Какая книга сильнее всего изменила представление о СССР? — Несомненно, «Архипелаг ГУЛАГ» — документальное свидетельство о лагерной жизни. Можно упомянуть также рассказ «Один день Ивана Денисовича». — Они изменили ваш собственный взгляд на советский режим? — С творчеством Солженицына я познакомился в молодости, когда «Архипелаг» выпустило в Париже на польском языке издательство "Литературный институт«.Эта книга меня не ошеломила, не удивила. Для меня это не было открытием, потому что я рос в семье, где слышал такие рассказы: в лагере побывал мой дед. Хотя с этой книгой у меня связана одна личная история. Солженицын написал о профессоре Ежи Венгерском (Jerzy Węgierski). Тот был тогда молодым парнем, инженером из Львова, который принял участие в голодовке. Других голодающих удалось сломать, а Венгерский не сдавался. Спустя много лет, уже будучи профессором, он стал рецензентом диссертации моего отца. Мне даже довелось познакомиться с этим человеком. Когда Солженицын получил Нобелевскую премию, и все говорили, что он удостоился ее за «Архипелаг ГУЛАГ», я очень удивился. Мне не казалось, что эта книга заслуживает такой награды. Позднее я прочел «В круге первом», вот это действительно великая литература! Потрясающий, выдающийся роман, на мой взгляд, это гораздо более важное произведение, чем «Раковый корпус» или «Ленин в Цюрихе». — В 1980-е годы вы издали несколько произведений Солженицына. — Я решил подпольно издать его рассказы, которые выходили в польской прессе в 1950-х и начале 1960-х годов. Я собрал их, и мы напечатали на множительном аппарате пару тысяч экземпляров, большую часть из них у нас изъяли 13 декабря 1981 года. Также я издал его пьесу «Олень и шалашовка». Это одно из немногих драматических произведений Солженицына, главное место в его творчестве занимают романы. — Как сейчас, с исторической перспективы, вы оцениваете его фигуру? — Неоднозначно. Сейчас я вижу, что после возвращения на родину из эмиграции Солженицын стал шовинистом. Что скрывать, он в какой-то мере сблизился с постсоветским истеблишментом, то есть кругами выходцев из КГБ, которые управляют Россией. В плане литературных достижений самым выдающимся произведением Солженицына я продолжаю считать роман «В круге первом», эта книга навсегда останется частью мировой литературы.
