La Repubblica (Италия): революция папы Франциска

Папа римский руководит католической церковью уже пять лет, и как в самой церкви, так и за ее пределами те, кто занимается ее вопросами и изучает их, считают Франциска одним из великих реформаторов, каковым он действительно и является. Но в чем именно, какова его цель? Она касается исключительно религии или он влияет и на политику, на отношения между народами всего мира и даже на светскую жизнь и почему? Были ли другие столь же универсальные понтифики в эпоху, подобную нашей, когда в каждой стране огромное количество неверующих? И наконец, реформы папы Франциска происходят после ряда других, в результате которых христиане в целом и католики в частности стали довольно разительно отличаться от того, кто основал эту религию, взявшую начало, согласно Евангелиям, от Иисуса, сына Божьего, и дополненную апостолом Павлом и другими апостолами? Все эти вопросы, как представляется, касаются лишь некоторого количества ученых и больше никого. О папе римском, как и обо всех его предшественниках, пишут в газетах, но он не творит историю: церковь — это такой же институт, как и прочие, он постоянно меняется, но интересует при этом только тех, кто является его частью, а не все человечество. Как бы то ни было, это больший и в то же время меньший феномен, чем государство: больший, потому что церковь занимается потусторонним, то есть тем, что произойдет не только с людьми, но и со всей вселенной; государство же занимается намного менее обширными и возвышенными и гораздо более конкретными вопросами, касающимися нас изо дня в день. Аудиенция папы Франциска на площади Святого Петра Границы государства — это просто национальные вопросы, но они имеют значение для каждого гражданина государства, в котором он живет. Отсюда становится ясно, что церковь для верующих играет гораздо большую роль, в то время как государство более ограниченно в сфере проблематики, но интересует при этом всех граждан. Подобное описание двух феноменов останется, однако, неполным, если мы не подчеркнем, что церковь — или, точнее, религии, отличающиеся между собой на различных территориях — присутствует повсеместно, а, следовательно, поддерживает тесные отношения с отдельными государствами. Это пересечение все же доказывает нам, что роль церкви, как бы то ни было, больше, чем роль государства, так как в ходе своей истории церковь неоднократно и сама становилась государством, объединяя свои неземные функции с политическими, а главное — с социальными. Христианство появилось как радикальная трансформация иудаизма более двух тысяч лет назад, и это было первой реформой: иудаизм — это прехристианство, Библия — это так называемый Ветхий Завет, за которым следует Новый Завет, куда входят Евангелия и Деяния апостолов. Далее следует Патристика (тексты Отцов Церкви): группа ученых, религиозных людей, философов, некоторые из которых стали настоящими святыми, досконально проанализировали новую религию и дополнили ее структуру, чьим подлинным основателем был апостол Павел. Первым из Отцов Церкви был Ориген, последним — Августин, фактически вторящий Павлу. Один начал, а второй завершил историю христианства в первые 400 лет его существования. Излишне напоминать, что и тот, и другой являются каноническими святыми. * * * Таковы предпосылки истории церкви, которая писалась бесчисленное количество раз, но заслуживает внимания в том числе потому, что с течением времени меняются вопросы, потому что меняется и сама церковь, и эти изменения требовали значительного количества реформ. В действительности, первый блок реформаторов появился в Европе десятого века; папа и назначенные им епископы работали совместно. Даже короли, правившие обширными европейскими территориями, начали использовать религию, а следовательно и работу епископов по исцелению душ. Поэтому епископов стал назначать не только папа римский, но и короли и крупные феодалы, которые, несмотря на отсутствие титула правителей, все же правили в своих феодах. В этот момент возникло противоречие, которое очень обострилось с течением времени: оно касалось права назначения епископов. Короли утверждали, что назначать епископов должны они, так как подопечные священников проживают на их землях. Разумеется, после совершившегося назначения короли просили, чтобы папа римский одобрил назначение, но, если вдруг случалось, что из Рима вместо одобрения поступал отказ, короли подтверждали назначение, и кандидат-епископ, как правило, принимал его. Отказы случались реже, когда он повиновался решению папы римского. Из года в год это противоречие становилось все серьезнее, противопоставляя папу всей структуре управления европейскими землями, состоявшей из многих сотен человек. В какой-то момент развития этой истории короли решили, что один из них должен называться императором и иметь представительную власть и не более того, однако именно его папа римский должен был благословить, передав ему полномочия по подтверждению назначений епископов. Роспись Сикстинской капеллыВсе эти предисловия необходимо сделать перед тем как перейти к анализу нынешней ситуации, чтобы понять направление «революционной политики», свидетелями которой мы являемся сегодня. История продолжалась с развитием как церкви, так и государств, каждого в своей области, одной — в духовной, другого — в мирской, но споры о возведении в сан епископов и королей, вместо того чтобы утратить остроту, лишь усугубились, дойдя до своего рода войны, в том числе потому что на землях, где проводились церемонии возведения в сан, у тех же самых епископов было свое мнение, и в некоторых вопросах и в некоторых ситуациях оно противоречило назначениям короля или назначениям, не получившим одобрения или благословения папы римского. Войну эту окрестили как раз «борьбой за инвеституру», и в ней было два главных действующих лица: папа римский Григорий VII (Гильдебранд) и император Генрих IV, король Саксонии. Генриху на тот момент было 23 года, Григорию, разумеется, было намного больше. Генрих отличался одновременно веселым и твердым нравом. Больше всего он любил власть и хотел, чтобы она была у него полной и абсолютной. Григорий, со своей стороны, был родом из аббатства Клюни, где досконально изучал тему, истязавшую церковь, и был убежден, что столкновение неизбежно. Генрих однажды отправился к нему — ненадолго — и оба были друг с другом любезны и обходительны. Пока не наступил решающий момент: Генрих продолжал преспокойно назначать епископов в своем королевстве, а папа Григорий — отрекаться от них, в то время как епископы в свою очередь вступали в серьезные конфликты между собой: кто-то занимал сторону Григория, кто-то — Генриха. Одно из таких назначений натолкнулось на сильное сопротивление со стороны папы римского, который принуждал Генриха отказаться от него. Император же, разумеется, отказался выполнять требование папы, о чем заявил публично. Папа же — опять же публично — сообщил правителю об отлучении его от церкви. Это определило для Генриха ряд невероятно тревожных феноменов, потому что большинство сановников, командующих войсками и придворных отнеслись к нему так, как в то время относились к отлученным: избегая любых политических и военных контактов и даже физического присутствия, одним словом, он оказался в изоляции, как прокаженный. Таковы были последствия отлучения, и именно это и произошло. * * * Изоляция Генриха была настолько продолжительна, что он был вынужден просить папу римского простить его и издать указ, отменяющий указ об отлучении. Григорий в это время находился на вилле графини Матильды ди Каносса, принимавшей его с большим удовольствием, и там и назначил встречу Генриху, который должен был приехать туда, проведя ночь под открытым небом в одной робе. Так он провел время с четырех часов утра до самого рассвета, более того, в ту ночь шел снег. Утром папа принял его, и Генрих должен был на коленях проделать путь от входной двери через залу, где располагался трон папы, и так, на коленях, он попросил прощения. Папа протянул ему ногу и приказал ему поцеловать его ступню. Генрих повиновался и был возвращен в лоно церкви. Так завершилась великая реформа назначений епископов, чего, разумеется, нельзя сказать о тех проблемах, которые мы будем вновь поднимать. Реформы, только скорее в консервативном, а не в современном смысле, произошли в Пор-Рояль-де-Шан в янсенистском ключе с последовавшими за этим отлучениями по решению Рима, о которых был оповещен парижский епископ церкви Пор-Рояль. Этот эпизод завершился драматическим образом, когда монахинь насильственным путем изгнали из монастыря Пор-Рояль-де-Шан. Бесполезно говорить об эпохе Просвещения и Французской революции, которой церковь помогала, пока король оставался на троне. Вольтер стал даже аббатом (не священником). В своей книге «20 лет спустя» Дюма даже написал, что один из четырех мушкетеров, то есть Арамис, стал генералом Ордена иезуитов во Франции. Крупнейшая же реформа произошла двумя веками ранее, когда Лютер отказался от церкви и открыл дверь протестантизму, получившему в дальнейшем очень широкое распространение. В этот период в ответ на тезисы Лютера Карло Борромео, впоследствии признанный святым, провел реформу от имени папы римского. * * * Возвращаемся в наши дни и к Первому Ватиканскому собору, в 1870 год, к бреши в Воротах Пия и переселению короля Италии в Квиринальский дворец. Церковь предписала католикам воздерживаться от любой политической деятельности, а, по возможности, и от любых социальных контактов с некатоликами. Минуя модернизм, зародившийся как движение внутри церкви, но встретивший активное сопротивление, мы переходим к эпохе Джолитти. Папа того времени разрешил католикам принимать участие в политической жизни, и между либералами и католиками под предводительством Джентилони, предка нашего Паоло Джентилони (Paolo Gentiloni), был заключен мир. Войны также способствовали преодолению изоляции: церковь оказалась втянута как в Первую, так и во Вторую мировую войну, обеспечивая защиту и благотворительную деятельность в помощь военным, принимавшим участие в боевых действиях, и гражданскому населению всеми возможными и уместными способами. Итак, мы добрались до Второго Ватиканского собора, назначенного папой римским Иоанном XXIII как собор, на котором церковь будет модернизирована с помощью ряда реформ. В их число, в частности, входила задача по пристальному изучению современного общества в его актуальной конфигурации и полезной и глубокой модернизации церковных институтов. После Иоанна XXIII папский престол занял Павел VI, который провел большинство реформ, указанных в заключении собора. Папа Войтыла, сменивший Павла, не проводил крупных реформ, он пользовался большой популярностью и посещал соседствующие с Римом земли, а также далекие африканские, восточные, северные и южные страны. В далеких от Рима странах собирались толпы, когда он приезжал; он был даже ранен террористом, связанным с турецкой мафией, но это лишь способствовало росту его популярности. После его смерти был избран папа Бенедикт XVI, который был вынужден столкнуться с рядом конфликтов с курией, а также с другими группами американских епископов и кардиналов. Он с боем добивался завершения реформ, предусмотренных собором. Некоторые из них ему удалось довести до конца, но столкновение с оппозиционерами было настолько ожесточенным, что в конце концов он подал в отставку. Это было первое отречение папы за несколько сотен лет: знаменитый прецедент произошел с Селестином V, он был организован кардиналом Каэтани, принявшим имя папы Бонифация. Когда начался конклав о назначении нового папы, большинство голосов получил Хорхе Марио Бергольо (Jorge Mario Bergoglio), взявший имя Франциск. Церковными вопросами сначала в сане епископа, потом кардинала он занимался в Буэнос-Айресе, где жил и работал. В числе разнообразных не осуществленных реформ, предусмотренных Вторым Ватиканским собором, главная, оставшаяся папе Франциску — важнее всех остальных: модернизация церкви, подразумевающая изучение современного общества, по большей части, светского, но при этом живущего в окружении значительного количества разнообразных религий с разнообразными обычаями и богами. Наряду с этой очень сложной и влекущей за собой перемены проблемой в церкви, глубоко познавшей нынешний век, существует проблема отношений папы Франциска со всеми остальными существующими религиями, условий жизни бедных народов, многочисленных безработных, подпитывающих растущие потоки эмиграции в более богатые страны. Большая часть этих движений зарождается в Африке и направлена в Европу, а ближайшей их целью является Италия. На мой взгляд, бесполезно говорить на тему, которая нам и без того прекрасно известна. * * * Чтобы заняться изучением современного общества, папа Франциск считал, что ему нужен кто-то, кто с этим обществом знаком и кто был бы не просто светским человеком, но даже неверующим, потому что именно таковы худшие черты существующего мира. А прочитав некоторые мои статьи на интересовавшие его темы, он захотел со мной познакомиться. Мы встретились в его резиденции в Санта-Марии, долго говорили об этих проблемах, о современном обществе, об атеизме (неверующий — не значит атеист, потому что он верит в существование загробного мира, который понимается по-разному). У папы Франциска есть очень четкое представление о современном обществе, а также о другой очень важной проблеме, то есть о существовании различных религий, различных народов, которые их исповедуют, и даже о террористических организациях, использующих свою религию (ислам) со своим представлением о боге, который призывает их убивать, устраивать страшнейшие теракты в Европе, Америке, Индии и практически во всем мире. Инновации, введенные папой Франциском, многочисленны, некоторые даже выходят за рамки указаний собора, но самое революционное нововведение, пусть и наиболее логичное, — это провозглашение очевидно логичной истины: существует единый Бог и единый Создатель. Различные религии оправдываются разнообразием обычаев, которые сложились исторически, но это разнообразие совсем не противоречит идее единого Бога, потому что речь идет о культурном и социальном, а также историческом разнообразии. К тому же, существует же и христианский протестантизм, начинающийся с Лютера, но вариантов которого появилось столько, что количество самих лютеран стало уступать всем остальным. * * * Единый Бог — это революционная мысль в мире, который тысячелетиями жил во власти многочисленных божеств, некоторые из них тысячелетиями правили на территории, где в течение длительного времени располагались великие цивилизации от европейской части России до Ближнего Востока, от Средиземноморья до Европы, в культурном центре афинского эллинизма и в политическом центре республиканского и имперского Рима. Папа Франциск прекрасно знает эту историю и тех божеств, которые в то время олицетворяли духовный апогей для народов, моливших то одного, то другого верховного бога, храня об этом память и обычаи. Вот почему представление о едином Боге удивительно, и папа римский распространяет его, творя в мире множество огромных, насыщенных и плодотворных перемен. Еще одна основополагающая идея папы Франциска состоит в том, что он называет скрещиванием, имея в виду смешение народов, которые склонны приезжать в большом количестве в богатые страны из стран бедных, и таким образом воплощается тенденция к интегрированному миру, где неравенство было бы крайне нивелировано, к свободе и братству. Его святейшество занимается решением проблем эмиграции. Однажды я спросил у него, почему он взял себе имя Франциск, которого папы никогда не брали. Он ответил: «Я не мистик, но к мистикам отношусь как к загадочному мифу. Франциск Ассизский был мистиком не отдельные краткие моменты, а всю жизнь, даже когда возделывал землю со своими товарищами по вере и путешествовал по миру, ни разу не останавливаясь. Для меня Франциск является вершиной христианства, мистицизма и единого Бога. Вот почему я взял это имя, которое делает меня внутренне сопричастным мистическому чувству, являющемуся вершиной для тех, кто верит в единого Бога, создавшего вселенную».