Сегодня руссенорск и кяхтинский язык, на которых когда-то говорили наши предки, забыты всеми, кроме историков и языковедов. Они относятся к категории пиджинов – так лингвисты называют синтетические языки, возникающие на основе двух других. Для них характерен небольшой словарный запас и крайнее упрощение грамматики. Пиджины на основе русского языка возникали на окраинных территориях и служили сугубо прагматическим целям – деловому общению с иностранцами. Руссенорск Руссенорск – язык общения русских поморцев с норвежцами. На нём уже с XVII-ХVIII века говорили в северной Норвегии – провинциях Финнмарк и Тромс, а также на Шпицбергене. В города Тромсё и Хаммерфест в летние месяцы приплывали русские торговцы с грузами рыбы, муки и зерна. Поморская торговля существовала до 1920-х годов. В связи с её прекращением вышел из употребления и своеобразный смешанный язык, имевший как славянские, так и германские черты. Сами общающиеся называли его «Moja pa tvoja». Руссенорск был не единственным пиджином на севере Европы, однако он задокументирован лучше других. Ученые успели записать отдельные предложения и типичные диалоги на руссенорске, когда этот инструмент общения уже отмирал. Впрочем, уже в XIX веке им пользовались все меньше и меньше – преимущественно простые рабочие и матросы кораблей, заходивших в норвежские порты. Купцы же с той и другой стороны предпочитали полноценно овладевать языком соседней страны. Норвежские торговцы, например, посылали детей на учёбу в Архангельск. В руссенорске зафиксировано около 400 слов – почти все они в сходных пропорциях взяты из «родительских» языков, еще 14% лексики заимствована из других северных наречий. Основная часть слов относится к торговой отрасли, немало обозначений рыбы и разных типов кораблей. Главная особенность этого пиджина – в «равноправии» его составных частей. Русские и норвежцы относились друг другу со взаимным уважением, поэтому ни один язык не казался «престижнее» другого. Язык главным образом обслуживал живую диалогическую речь, поэтому он активно дополнялся жестами и мимикой. В руссенорске слова и их переводы становились «синонимами». Так, человек мог быть назван man (из норвежского) и musik (т.е. русский «мужик»), у слова «день» существовали равноправные варианты den и dag, деньги именовались penga и djengi. Изменялся фонетический облик слов – норвежцы произносили «спасибо» как spasiba, а «благодарю» как blave dru. Чаще других слов употреблялись местоимения первого (ja, moja) и второго (ju, du, tvoja) лица. Грамматика существенно упростилась по сравнению с обоими первоисточниками. Глаголы оформлялись маркером -om (kupom – «купить»). Примечательно, что общепринятого объяснения выбору именно этого окончания нет – возможно, оно восходит к шведскому языку. В период расцвета пиджина на руссенорске умели говорить несколько тысяч человек. Его исчезновение связано с экстралингвистическими причинами. В дальнейшем, при возобновлении советско-норвежского сотрудничества на Шпицбергене руссенорск не возродился, так изначальная сфера его применения была очень узкой. Кяхтинский язык Совсем в другом конце Евразии в одни годы с руссенорском употребляли кяхтинский язык – средство общения между русскими и китайцами, а также прочими народами империи Цин. Им пользовались в городе Кяхта на границе с нынешней Монголией (сейчас находится в Республике Бурятия) уже с XVIII века, преимущественно при торговых контактах. Поскольку русский язык был более престижным на территории Забайкалья, лексика пиджина сформировалась преимущественно на славянской основе. Однако в него вошли лишь слова с открытым типом слога, которые китайцы легко могли произносить, без больших скоплений согласных («рубаха», «шуба», «надо»). Родительный падеж часто употреблялся вместо именительного («дома» вместо «дом», «языка» вместо «язык»). Некоторые слова видоизменились – например, числительные 1 и 7 на пиджине звучали как «одина» и «сема». Грамматика упростилась по китайскому образцу – в этом языке отсутствует изменение слов по лицам и падежам. Глаголы в кяхтинском языке употреблялись чаще всего в форме повелительного наклонения, как например, в известной фразе «моя твоя не понимай». В отличие от русского языка, где определение идет после подлежащего и сказуемого, в пиджине сказуемое ставится на последнее место. Немалую роль в закреплении норм пиджина сыграли китайские власти. Чиновников и торговцев, отправлявшихся в Россию, обучали «ускоренному» русскому в спецшколе в городе Калгане. Они должны были сдавать экзамен и имели под рукой разговорники. При этом многие думали, что учат полноценный русский язык. В основном кяхтинский язык вышел из употребления в первой половине ХХ века. Однако в Монголии среди некоторых слоев населения он сохранялся вплоть до конца столетия.
