«Очи чёрные»: Загадочный сплав малороссийского чувства с «цыганщиной» немецкого вальса

У этого шедевра русской культуры — малороссийское происхождение и удивительная судьба. Причем с самого начала. Между первой публикацией в качестве стихотворения и явлением миру в образе романса прошло сорок лет. Однокашник Гоголя, эпигон Гоголя Автор стихотворения до славы своего детища не дожил. Сын полтавского помещика Евгений Гребёнкин, вошедший в историю как классик украинской литературы раннего ее периода Евгений Гребёнка (Евгэн Грэбинка), получил обычное домашнее образование, а в Нежинской гимназии учился в одно время с Николаем Гоголем и Нестором Кукольником, но тремя классами младше. Впоследствии он почти буквально повторил путь Гоголя и Кукольника — в Санкт-Петербург, столицу империи. Надо сказать, что Евгений Павлович Гребёнкин и в литературе прошел гоголевской дорожкой. Николай Васильевич издал в 1831 году свои знаменитые «Вечера на хуторе близ Диканьки», а пятью годами позже Петербург на волне интереса к Малороссии и ее старине расхватывал «Малороссийские присказки» Евгения Гребенки. До самой своей смерти в 1848 году Гребёнка пользовался неизменным успехом у читающей русской публики, хотя успеха Гоголя не повторил. Тому было несколько простых причин. Гоголь был гений, и он сразу понял, что: а) малороссийская тема будет интересна (на редкое всегда спрос), б) писать надо только на литературном русском языке. Гребёнка решил быть аутентичным полностью и писал то на русском языке, то на малороссийском наречии. Ну и все-таки — идти по тем тропинкам, где прошел Николай Гоголь, было непродуктивно. Повторимся — Гоголь был гений и умел собрать со своего скромного малороссийского огорода все подчистую. Да еще и разбил в поле русской литературы маленький цветник малороссийского духа, разбросав по своим бессмертным произведениям малороссийские и польские фамилии, словечки, поговорки, бестрепетно привнеся их в русскоязычную культуру. Такой своего рода имперский подход. Писал, писал, а потом влюбился Успех Гребёнки был куда скромней, он был регионален в великой русской литературе. Согретый лучами пушкинской славы (Александр Сергеевич напечатал две басни из гребёнковских «Присказок» в своем «Современнике»), однокашник Гоголя не нашел ничего лучше, чем переложить на малороссийский (украинским в современном понимании его трудно назвать) пушкинскую «Полтаву». Говорили, в детстве он очень любил «Энеиду» — пародию еще одного полтавчанина, Ивана Котляревского, писанную малороссийским наречием. Как говорил герой фильма «Покровские ворота»: «Одни завоевывают кубки, другие гравируют на них имена победителей». Как бы там ни было, при жизни Гребёнка-Грэбинка пользовался заслуженным успехом, его дарование, пусть и не столь могучее, как у Гоголя, имело все шансы доставить ему место в пантеоне русских писателей. Но чахотка унесла в его в могилу почти в возрасте поэтов — в 36. И единственный опус, который мог ему вышеупомянутое место обеспечить, прогремел через десятки лет после кончины бедного нашего литератора. Но как же поэтически звучит история создания стихотворения. В 1843 году Гребёнка в компании с Тарасом Шевченко приехал в имение к отставному военному Василию Растенбергу. Там он познакомился с дочерью оного, Марией. Ее образ так впечатлил 32-летнего литератора, а малороссийские ночи так способствуют поэтическому творчеству… За ночь было написано стихотворение «Черные очи». Вскоре оно было напечатано. Мария, надо полагать, была извещена, кому оно адресовано, и оценила пыл Гребёнки по достоинству: через год она стала его женой. Жили счастливо, но, увы, недолго. Опасен питерский климат для русских писателей. «Черные очи» переходят в новое качество Кто только не пел этот романс! Федор Шаляпин дописал к первоначальным трем строфам несколько своих и посвятил его своей жене-итальянке, романс исполняли Изабелла Юрьева и Вадим Козин, Владимир Высоцкий, Жан Татлян и Иосиф Кобзон. Его любили переделывать под себя американские джазисты, и даже Луи Армстронг сделал из него, страшно сказать, нечто свое. Романс оказался на удивление гибким и пластичным. Он подходил под все голоса и под многие музыкальные размеры. За 135 лет жизни романс неоднократно дополняли новыми текстами и переделывали. В общем, назвать его хитом всех времен и народов не будет слишком уж большим преувеличением. Особую роль сыграла «народность» романса. Цыгане до сих пор считают «Очи черные» своим национальным достоянием. Долгое время никто не знал имени автора стихотворения, а еще дольше неизвестно было имя композитора. Так и писали иной раз на старых пластинках — «музыка народная». Или — «автор неизвестен». Теперь-то мы знаем, что музыку написал немецкий композитор Флорин Герман. У него это был вальс «Hommage valse». Его и по сей день можно услышать в отдельном от романса исполнении. Кстати, еще одна необычность знаменитого романса состоит в том, что неизвестно — кто же конкретно положил слова Грэбинки на музыку Германа. Первоначальная мелодия несколько отличалась, была богаче того, что с ней сделали, привязав к романсу. Зато «цыганский романс» стал невероятно популярен не только у людей «высокой культуры», но и в широких, как говорится, массах. Этот момент хорошо обыгран в известной комедии Владимира Меньшова «Ширли-мырли». Там есть эпизод, где симфоническое произведение, ломая строй и теряя ноты, перепрыгивает в искусно аранжированные под оркестр «Очи черные», которые стоя подхватывает зал с оперным певцом Александром Ворошило во главе. Уникальное произведение уникальной земли Чуть не полтора века жизни романса сделали из скромного, простенького любовного стихотворения мощную фигуру русской культуры. Причем фигуру уникальную — она и представительские функции несет, и для всеобщего пользования годится, на каждый день. Что судьба этого песенного монстра должна говорить нам? То, что в любой момент из глубин русского чернозема Малороссии может явиться нечто подобное, уж больно хорошо родит. Что прицепом к русскому легко идет немецкое, мы вообще хорошо перевариваем ценности других культур. Что нет преград — ни сословных, ни имущественных, ни языковых, никаких вообще — для рождения шедевра. Особенно в такой интересной земле, как русская — от Карпатских гор до острова Шикотан, от студеного Белого моря до Каспия и Крыма. Здесь возможно все.