Первая крестьянская ипотека: как в России XIX века кредитовали бывших крепостных
Vostock Photo Archive Первая крестьянская ипотека: как в России XIX века кредитовали бывших крепостныхОтмена крепостного права справедливо оценивается как величайшее достижение царствования Александра II. Но столь же справедливо эта реформа подвергалась критике современников и потомков. Изначально крестьян планировали освобождать, передав им земельные наделы, находившиеся в их личном пользовании. Однако в ходе реализации реформы помещики получили право на «отрезки» – возможность отрезать у крестьян и оставить себе часть их угодий. В среднем по европейской России «отрезки» составили пятую часть прежних крестьянских земель, а в черноземном Поволжье доходили до трети. Особенности сельского хозяйства той эпохи – по сути средневековый, чисто ручной труд – делали такое уменьшение очень чувствительным для крестьян. Тем более значительная часть сельского населения и до «отрезков» страдала от малоземелья. Проблему осознавали в верхах. На исходе царствования Александра II провели масштабные статистические исследования русской деревни. К анализу полученных материалов привлекли не только чиновников, но и общественных деятелей с учеными, например, Дмитрия Менделеева. Оптимальным инструментом решения земельного вопроса сочли проект развития дешевого кредита, который помог бы крестьянам покупать земли. Столь масштабный вопрос не мог быть решен на местном и губернском уровнях – так возник проект общегосударственного Крестьянского банка. Однако в верхах империи многие встретили замысел в штыки. На обсуждениях в Зимнем дворце опасения высказали открыто: «Такой банк может быть понят крестьянами как намерение правительства исправить допущенную, по понятиям крестьян, несправедливость в деле наделения их землей… В этом и заключается несомненная государственная опасность нового учреждения». Сомнения пресек новый император Александр III, спешивший начать царствование популярными деяниями и согласившийся с мнением сторонников Крестьянского банка, что такое кредитное учреждение будет иметь «воспитательное значение для народа». Так 18 мая 1882 г. возник Крестьянский поземельный банк. 1‑я статья его устава гласила: «Банк учреждается для облегчения крестьянам способов к покупке земли…» По уставу банк являлся «правительственным учреждением, состоящим в ведении Министерства финансов». Его управляющим стал молодой чиновник Владимир Эпафродитович Картавцев. Крестьянский банк разместился в четырех комнатках главного здания Минфина, примыкавшего к Зимнему дворцу. Размер кредитов, выдаваемых банком под залог приобретаемых угодий, не превышал 125 руб. на душу при общинном пользовании землей и 500 руб. на домохозяйство, если в банк обращался крестьянин, не состоящий в общине. Первая сделка при участии Крестьянского поземельного банка была оформлена только через год после его учреждения – 13 мая 1883 г. в деревне Столбовахи Полтавской губернии. Хотя управляющий Картавцев усиленно взялся за дело и много ездил по стране, но для неграмотных крестьян процесс оформления кредитов в Крестьянском банке оказался сложным и в дальнейшем занимал от полугода до трех лет. Хуже бюрократической волокиты оказалось другое – верхи империи фактически саботировали работу банка. Особенно после 1886 г., когда сменилось руководство Минфина. Например, в 1886–1887 гг. Крестьянский банк смог выдать кредитов только на 18,6 млн руб., тогда как аналогичный Дворянский банк, также учрежденный государством, за тот же период выдал помещикам кредитов на 140 млн. По итогам 1889 г. дворянские и крестьянские кредиты различались уже на порядок – 36,7 млн и 3,66 млн соответственно. К тому же государство кредитовало помещиков под 4–5% годовых, тогда как кредит Крестьянского поземельного банка выдавался под 8,5%. Неудивительно, что банк, задуманный для решения «крестьянского вопроса», не смог выполнить главную задачу. До начала XX века он прокредитовал выкуп 5,5 млн га земли – цифра значительная, но в масштабах европейской части России составившая лишь 1,3% всей земельной собственности. Для разрешения перезревшего крестьянского вопроса требовались масштабы на порядок большие.
