Василий Верещагин: боевой путь русского художника-баталиста

Василий Верещагин вошел в историю как самый крупный и самобытный русский художник-баталист. Его творчество пронизано одновременно и патриотизмом, и гуманизмом. Публика боготворила его, а императоры ненавидели и запрещали. На его картинах увековечено несколько воин, которые вела Россия. Почти во всех них он поучаствовал лично. Рассказываем о боевом пути великого художника. Туркестан Василий Верещагин был человеком очень своеобразным. Он никогда не писал на заказ, но смог заработать миллионы. Верещагин отрицал и даже презирал академическое искусство и традиции живописи, противопоставлял себя всем существующим школам и течениям, но сегодня считается классиком. Вырос на просветительско-революционной традиции 1860-х, симпатизировал революционерам и народовольцам, был атеистом и немного нигилистом, но половину жизни провел на войнах, которые через века назовут империалистическими. Наконец, он был европоцентристом и сторонником просветительской миссии цивилизованного белого человека, но старался сохранить реликвии Востока и с интересом и состраданием изучал быт покоряемых Россией народов. Впрочем, мотивации этого человека, который пользовался огромным уважением у современников, куда глубже, чем идеологические ярлыки. Боевое крещение он получил во время войны в Туркестане. Генерал-губернатор Туркестана К.П. Кауфман пригласил его стать художником при нем в 1867 году. Верещагин с радостью соглашается и отправляется в Самарканд, получает чин прапорщика. В 1868 году он вместе с небольшим отрядом русской армии переживает тяжелейшую осаду, в которой как простой солдат, сражается против самаркандцев, которые пытались вернуть себе только что захваченный русскими город. Несколько картин он посвятил этой осаде, например, «Пусть войдут», на которой изображена русская засада, ожидающая момента чтобы напасть на приятеля. В Самаркандcком регионе он пробыл 3 года, а затем уехал путешествовать на восток — в Семиречье, то есть в современный Казахстан. Там он знакомится с бытом не только казахов, которых тогда называли кара-киргизами, но и других народов — бурятов, киргизов, эвенков, китайцев. Его впечатления, полученные во время этого путешествия, легли в основу самых главных его полотен — Туркестанской серии, которые он нарисовал несколькими годами позже, в начале 1870-х в Мюнхене. Это и батальные сцены сражений русских солдат со среднеазиатами («Нападают врасплох», «Торжествуют», «Смертельно раненый»), и картины, изображающие местных жителей («Дервиши», «Нищие в Самаркаде, «Дети племени солонов»), это и пейзажи древних городов Туркестана и его окрестностей («Ворота Тамерлана», «медресе Шир-Дор»). В картинах этого цикла он ярко показывает свое отношение к войне: с одной стороны, ему отвратительна жесткость, которую он встречает по обе стороны конфликта. С другой стороны, он воспевает образ простого русского солдата. Русско-турецкая война В середине 1870-х Верещагин совершил путешествие по Индии и Тибету, а затем вернулся в Париж. Там его и застала русско-турецкая война. Художник захотел поучаствовать в ней. Командование причисляет его к составу адъютантов главнокомандующего Дунайской армией с правом свободного передвижения по войскам, но без казённого содержания. Верещагин ездит по передовым позициям русских войск и собирает материал для своих полотен («Шпион», «Победители» и «Побежденные», серия картин о Шипке, а также множество других). Много времени он провел в распоряжении легендарного генерала Скобелева. Подобно военкорам Великой Отечественной, он всегда старается быть в гуще сражения, чтобы прочувствовать войну в полной мере. Порой и ему самому приходится сражаться. В июне 1877 года во время одного из боев он получает ранение. Турецкая пуля пробивает его бедро насквозь. Это было на миноносце «Шутка», который был обстрелян турками. Вот как описывал это сам художник в своих дневниках: «Я ранен в бедро, в мягкую часть. Поднявшись после удара, я все время по-прежнему стоял, но, чувствуя какую-то неловкость в правой ноге, стал ощупывать больное место: вижу, штаны разорваны в двух местах, палец свободно входит в мясо. «Э-э, да никак я ранен? Так и есть, вся рука в крови. Так вот что значит рана. Как это просто! Прежде я думал, что это гораздо сложнее». Пуля или картечь ударила в дно шлюпки, потом рикошетом прошла через бедро навылет, перебила мышцу и на волос прошла от кости; тронь тут кость, верная бы смерть. Из матросов никто не ранен». Плохо пролеченная рана дает осложнение, и у Верещагина, у которого был слабый иммунитет, чувствительный к всяческим лихорадкам, которыми он часто болел, чуть не начинается гангрена. Но он поправляется, и желания лезть под пули, чтобы увидеть настоящую войну без прикрас и излишней бравурности, а потом изобразить ее такой и показать публике, в нем не ослабевает. Русско-японская война После русско-турецкой войны Верещагин много путешествовал. Он объезжает Ближний Восток, Америку, где становится близким другом президента Рузвельта, Русский Север, Восточную Азию. В 1903 он оказывается в Японии, где рисует серию картин («Шинтоистский храм в Никко», «Храм в Токио», «Прогулка в лодке» и другие), в которых его стиль приближается к импрессионизму. Культура и природа Японии очень нравятся ему. В своих письмах жене он восхищается местными пейзажами и архитектурой. Но хвалебные сообщения о красотах Японии в его переписке с женой смешаны с тревожными наблюдениями о готовящейся войне. «По газетам судя, в Японии часты собрания врагов России, требующих войны с нами, считая теперешний момент для открытия военных действий за наиболее удобный и подходящий», — писал Верещагин жене весной 1903 года. Когда война начинается, он приезжает в Порт-Артур. Там всего через 2 месяца после начала войны, 13 апреля 1904 года, он находит свою смерть. Броненосец «Петропавловск», на котором находился художник, взрывается на японской мине.