Разница во времени
Март – месяц большого русского писателя Валентина Распутина. Он родился в марте 1937 года, а умер в марте 2015 самую малость не дожив до дня рождения. Хотя его земляки, ссылаясь на разницу во времени между Москвой и Иркутском, утверждают, что Распутин родился и умер в один и тот же мартовский день. Он был неудобным для любой власти писателем. Как и большинство русского народа считал, что советский социализм, несмотря на все свои недостатки, больше подходил для России. При этом стопроцентно советским писателем Распутин так и не стал. Уже в первом значительном произведении «Деньги для Марии» он показал, как уродуют и калечат деньги души «малых сих». От мысли, что деньги – зло, что русский народ, случись в СССР «денежная революция» погибнет, он не отступал до самой смерти, подписывая протестные (против новой власти) письма, поддерживая КПРФ и Зюганова. По мнению Распутина, утвердившийся в России «периферийный» капитализм, совершенно не учитывает глубинную психологию и трудовую мотивацию народа. Он утверждал, что в русское сознание, наверное, со времени отмены крепостного права и промышленной революции второй половины XIX века вмонтирована ненависть к тем, кто (по Марксу) наживается на чужом труде и созданном руками народа имуществе, одним своим существованием (дворцы, яхты, миллиарды, семья за границей и т.д.) оскорбляет вековые народные представления о справедливости как мере всех вещей. Распутин – наследник великой, пронизанной ненавистью к капитализму, классической русской литературы. О его «свинцовых мерзостях» писали Толстой, Достоевский, Чехов, Гаршин, Решетников, Успенский, Лесков, Некрасов. Внесли сюда лепту и знаменитые сибирские писатели, именуемые в старых литературных энциклопедиях «областниками» - Мельников-Печерский, Мамин-Сибиряк, Обручев, Крестовский, Авенариус, Маркевич. Во второй половине девятнадцатого века в России сложилось настоящее антикапиталистическое, антинигилистическое направление в литературе. Все эти писатели показывали, как низовая Россия, ментально и экономически не воспринимающая капитализм как хозяйственную систему, а либерализм, как основу общественных отношений, тем не менее, по воле верхов чахнет от язв капитализма и либерализма. Помимо этого, в русском варианте либерализма они обнаруживали мощнейшую антинациональную направленность. Валентин Распутин, как мог, продолжал в своём творчестве антинигилистические и антилиберальные традиции. Его, вынужденно воздавая ему официальные почести, не любили ни советская, ни постсоветская власть. Правоверная советская литературная критика поначалу не одобрила его роман «Живи и помни». Симпатичные человеческие черты в образе скрывающегося от фронта в бане дезертира показались ей совершенно неуместными. Как и страдания старухи Анны в «Прощании с Матёрой». Страна строила каскады гидроэлектростанций, а тут плач по какой-то затопленной деревне. Да и перестроечный «Пожар» не обрадовал советскую элиту, через несколько лет точь-в-точь как герои повести деятельно включившуюся в разграбление имущества объятого социальным пожаром СССР. Встречаясь под телекамерами с Распутиным на берегах Байкала, как правило, в канун каких-нибудь выборов, российские руководители не могли понять, о чём, сбиваясь и волнуясь, говорит этот человек, чего он хочет? Это было видно по их лицам. И, как я вынес из своих редких разговоров с Валентином Григорьевичем, он сам искренне тяготился невозможностью взаимопонимания с представителями «верхов». Впрочем, этого взаимопонимания и не могло быть. Распутин нес наверх мысли зажатых русских низов о правде, справедливости, глубинной неудовлетворённости существующими реалиями. «Верхи» же в ответ скучающе кивали, в лучшем случае обещали писателю оказать материальное содействие в каком-нибудь умеренно-патриотическом культурном проекте. «И на том, спасибо!» - обычно говорил в таких случаях Распутин. Он стоял на том, что народ и власть существуют в разных часовых (жизненных) поясах, и эту разницу во времени преодолеть никак не удаётся. Сейчас на дворе другое время. Но боль Распутина не изжита. Глубинный народ по-прежнему мечтает о чём-то несбыточном и невозможном – о граде Китеже, Беловодье, а может сразу о Царствии Небесном? Мечтает и перечитывает книги Валентина Григорьевича Распутина.
