Волосы встают дыбом. Рядом с останками санитарки нашли зеркальце и ножницы
Вскоре начинается очередной сезон для поисковых отрядов. Но почему до сих пор таким отрядам приходится выезжать в экспедиции? Что чувствует человек, когда находит останки медсестры, а рядом с ней зеркальце? Или поднимает из-под земли солдатский котелок с надписью «Нам каюк»? Обнаруживает медальон, пробитый осколком? За свою 30-летнюю деятельность в поисковых отрядах руководитель военно-исторического клуба «Дивизион», подполковник полиции в отставке Сергей Голоднов повидал многое. Благодаря усилиям нашего гостя и его товарищей появился уникальный музей воинской славы, где история предстаёт близкой и живой. 11 тысяч погибли в один день Корреспондент «АиФ-Челябинск» Эльдар Гизатуллин: О Великой Отечественной войне до сих пор яростно спорят. А для вас за время работы были какие-то открытия, переворачивающие ту историю? Сергей Голоднов: Я слишком много знаю о той войне, и открытия для меня не совсем верное слово. Копаем с ребятами уже 30 лет, и отношение у нас другое, ведь каждый найденный солдатик – личность. Конечно, многое было не так, как нам рассказывали. К примеру, Андрей Власов принял вторую ударную армию, когда она практически перестала существовать. Были большие проблемы со снабжением – в августе там солдаты воевали в валенках. За день положили 11 тысяч человек – только для того, чтобы взять Синявинские высоты к 7 ноября. И всё равно не взяли. Вопрос один – почему прошло 70 лет, и до сих пор солдаты лежат? Я понимаю, что поначалу после войны не до того было, страну поднимать надо было. Но и в ту пору делали страшные вещи. Даже учтённые воинские кладбища распахивали! Под Воронежем мы с местными разговаривали – они вспоминали, что после войны люди собирали только оружие, а потом сразу трактором проходили. И это продолжалось не только в голодные послевоенные годы, но и в 70-е! Распахали и доложили, что нет пропавших! - Видимо, потому, что невыгодно было показывать, насколько большие были потери... - Мне, откровенно говоря, не нравится, что из находок останков делают шоу. О таком тихо надо говорить, потому что это позор для страны. Везде в мире поисками погибших занимается государство – в Германии, Польше сразу вызывают полицию, составляют эксгумационную карту, а у нас работают общественники! Когда нахожу бойца, я пытаюсь прожить его последний день – вижу, где он расположился, чем занимался. По зубам понимаю, что молодой пацан был. Понимаешь, что в войне никакого романтизма нет – это ужас, смрад и боль. В 90% случаев подвиги совершают неосмысленно, из стремления выжить. Я сам воевал, был в Чечне, и знаю, о чём говорю. - Даже если вы не знаете имён, погибшие для вас это реальные люди? - Мы, когда поднимаем останки, разговариваем с ними. Со стороны послушать, волосы дыбом встают, когда спрашиваем: «Ну что, давно тут лежите?». Был случай в 2015 году, когда в Ленинградской области вынесли с раскопок двух солдат. А там известный баянист Игорь Растеряев на поляне выступает. И невольно солдатам говорим: «Для вас сейчас петь будет... ». Как можно спокойствие сохранять, когда находишь, например, останки девочки-санитарки – 36-й размер ноги, рядом зеркальце, ножницы. И по состоянию черепа понимаешь, что осколком, скорее всего, ей снесло лицо. А рядом останки солдата, который явно пытался её прикрыть. Красный карандаш Сталина - История становится живой, когда рассматриваешь экспозиции вашего музея. Это ведь единственный частный музей воинской славы в Челябинске? - Верно. Обширные помещения выделил совершенно бесплатно мой хороший друг Станислав Тягунов – он бизнесмен, небедный человек, но сам проводит экскурсии. Мы уже выиграли три гранта на развитие клуба и музея, включая президентский. Уверен, что и в этом году выиграем, потому что никто в Челябинске не делает ничего подобного нам. Проводим бесплатные экскурсии в рамках проекта «Вместе с Танкоградом», участвуем в реконструкциях боёв. У нас здесь много совершенно уникальных вещей. Гимнастёрка 1923 года, пишущая машинка «Мерседес», тысячи реальных образцов оружия, найденного при раскопках. Среди них довольно редкие – например, пулемёт, который устанавливали на мотоцикл. Как видите, весь простреленный. Также показываем образцы формы – советской, немецкой, снаряжения, даже фонарики для подачи сигналов, документы с правками Сталина красным карандашом – о бомбардировке Берлина в 1941 году, о создании ударных армий. Можно увидеть образцы вооружений для диверсионных операций. Надо сказать, мы не ограничиваемся лишь историей Великой Отечественной войны – есть экспонаты времён Первой мировой, Гражданской войны, образцы вооружений армий СССР, США, ГДР. - Как и в любом музее, вещи трогать нельзя? - У нас есть экспозиции, где наоборот можно всё трогать. Например, экспозиция армейского быта. Посетители садятся за стол, примеряют форму, берут в руки оружие. Надо сказать, на людей всегда производят впечатление вещи с говорящей историей. Вот пуля, застрявшая в монете. А здесь записная книжка артиллериста – очень красивый почерк, записи о погибших, артиллерийские расчёты. Вот ложка с подписью «Алексей Белов». Родственников не найти – Беловых ведь много. Знаём, что он погиб, когда пошёл с котелками к ручью – так и упал около воды. Невольно дрожь пробирает, когда различаешь на другом найденном котелке процарапанную надпись: «Нам каюк». В другой раз обнаружили останки снайпера – его медальон рассекло осколком. Останки лежали на глубине всего 15 сантиметров – то есть, практически на открытой земле. Дембельские альбомы от немцев - А почему среди экспонатов подковы? - Потому что на войне активно использовали гужевой транспорт. Так, в одном артиллерийском полку было всего 20 автомобилей и 700 лошадей, при помощи которых перевозили орудия, боеприпасы, продовольствие. Лишь после войны полк получил необходимый комплект автомобилей и сдал лошадей. - Вижу, что рядом висят два автомата – советский и немецкий. Это специально, чтобы сравнивали характеристики? - Советский лучше. Объясню почему. Дело в том, что у немецкого МП выпуска 1938 года (его совершенно ошибочно называют «шмайссером») много недостатков. Во-первых, не было режима одиночной стрельбы. Во-вторых, не такая высокая скорострельность – 400-600 выстрелов в минуту. В третьих, при минусовых температурах части механизма замерзают, смазка не помогает, и МП нельзя взвести. Наконец, нет охлаждения ствола – он сильно разогревался, и были случаи, когда внутри взрывались патроны. Наш же пистолет-пулемёт Шпагина гораздо удобнее, хотя тоже не без недостатков – в бою трудно было быстро поменять диск. - Заметил, что довольно много сохранилось из снаряжения немецких солдат... - Да. Немцы, например, минералку очень любили – леса до сих пор бутылками завалены. Кроме того, в вермахте увлекались фотографированием своих будней – кстати, традиция дембельских альбомов пошла именно от немцев. Находим мы немецкие термосы, продукты – снаряжение у них было лучше, но ничто нашему врагу не помогло. Проиграли нам полностью.
