Полководцы удачи: фортуна помогла им спасти Россию

Что делает полководца великим? Ну, понятно: талант, способность просчитывать ходы противника на 5 или даже 10 шагов вперед. Вероятно, еще решительность, способность принять правильное решение, как бы трудно ни было его принять. Все так, но без банальной удачи ничего этого реализовать не удастся. Побеждали всегда только «везучие» полководцы, а те, от кого отворачивалась фортуна зачастую просто не могли реализовать свой потенциал, или вовсе погибали, несмотря на все свои незаурядные способности. К сожалению, именно такая горькая судьба постигла многих талантливых военачальников РККА в начале Великой Отечественной войны. И теперь трудно сказать, проявили бы себя попавшие в плен генералы М. Ф. Лукин и Д. М. Карбышев, а также погибшие полководцы Л. Г. Петровский и М. Г. Ефремов лучше или хуже, чем прославленные маршалы Победы. Тяжелейшая обстановка на фронте просто не дала им этого шанса. В этом материале мы расскажем о трех выдающихся военачальниках Руси, России и СССР из разных исторических эпох, которым звезды, наоборот, благоволили. Объединяет их не только незаурядный полководческий талант, но и поразительное везение. Впрочем, само понятие «везения» здесь кажется весьма относительным. Воевода Даниил Холмский Уж насколько везло и на поле брани, и при дворе Ивана III Даниилу Холмскому, а вот о памяти благородных потомков, увы, этого не скажешь. Иначе как объяснить, что в ней почитаем и уважаем Дмитрий Донской, при котором была упущена возможность ордынское иго после победы на Куликовом поле в 1380 г. А вот для Даниила Холмского, во многом благодаря которому Русь наконец-то избавилась от 300-летнего чужеземного владычества, места в ней нашлось совсем немного. Может быть, это своеобразная расплата за практически фатальное везение при жизни? Судите сами: представитель конкурирующего с Московским Тверского княжества каким-то чудом оказывается в любимчиках у великого князя Ивана. Более того, когда его оклеветали, заподозрив в намерении сбежать куда-то за границу, его отпустили. Правда, «под залог» в 2 тысячи рублей - баснословную по той эпохе сумму. В 1485 г. в опалу попал его брат Михаил, несмотря на то, что именно он помог Москве взять верх над соперничающей Тверью. Как ни странно, как раз это обстоятельство и вызвало смутные подозрения Ивана III, видимо по принципу: предавший раз, запросто может предать снова. Впрочем, Даниила и это никак не затронуло. Тем более что к этому времени он уже получил лавры усмирителя мятежного Новгорода и завоевателя Казани. И то, и другое он сделал намного раньше Ивана Грозного, которому, по сути, пришлось повторить ратные подвиги воеводы Холмского. Фирменным стилем, достойным особого уважения, этого полководца были победы малой кровью или вовсе бескровные, как в случае с договором с Ливонским орденом, обезопасившим Псков, а самое главное, с легендарным стоянием на Угре, начавшимся 30 сентября 1480 г. Полтора месяца две огромные армии стояли в напряженном ожидании решающей битвы, которая так и не случилась. Холмский не спешил требовать от своих воинов вынимать мечи из ножен, обильно поливая поля родной страны реками крови. Вместо этого он затеял с ханом Ахматом игру в кошки-мышки, понимая, что время работает на русское воинство. Возможно, именно Даниил Холмский может считаться автором тактики холодной войны на истощение. Дело в том, что, в отличие от русской армии, подвижной ордынской, которой требовалось находить все новые поля для корма лошадей, топтание на месте было явно противопоказано. К тому же в тылу не все было ладно — крымский хан Менглей отвлек на себя литовских союзников Ахмата. Ну и рейд по тылам крупного соединения под командованием князя Ноздреватого сильно нервировала ордынское командование. Последнюю тактическую новинку, правда, считают заслугой самого великого князя, но верится в это с трудом. Ведь именно Иван III потребовал от русских войск отступить от рубежа обороны на Угре. И неизвестно, чем бы все закончилось, не прояви самоуправство его сын Иван Молодой, формальный командующий войском. Парадоксально, но капризы отпрыска великого князя пошли на пользу дела и стали еще одним везением воеводы. Остальное было делом времени, которое наступило 11 ноября, когда ордынская сама армия отошла несолоно хлебавши. Так без какого-либо кровопролития пало ордынское иго, благодаря мудрости и, конечно, везению, Даниила Холмского. Фельдмаршал Кутузов Насколько относительно само понятие везения, можно оценить и по судьбе прославленного фельдмаршала М. И. Кутузова. Он был дважды тяжело ранен, что, конечно, никак не назовешь удачей. Но если учесть, что оба ранения выглядели смертельными, однако прославленный полководец сумел выжить и только потерял один глаз, то вполне можно сказать, что он родился в рубашке. Карьера Михаила Илларионовича тоже развивалась по синусоиде с громкими взлетами и не менее громкими, хотя и обставленными тихо и даже буднично отставками. Но и здесь в целом судьба благоволила великому военачальнику. Абсолютно неизвестно, как сложилась бы его судьба, а самое главное, судьба России, если бы он приступил бы к командованию с самого начала Отечественной войны 1812 г. Не исключено, что в этом случае наша армия потерпела бы поражение. В отличие от Барклая-де-Толли народный любимец вряд ли смог бы противиться давлению общественного мнения. Его очень точно позднее выразил в своем бессмертном «Бородино» М. Ю. Лермонтов: «Не смеют, что ли, командиры чужие изорвать мундиры о русские штыки?» И тогда пришлось бы дать генеральное сражение намного раньше, чем оно произошло, а это Наполеону как раз и требовалось. В этом случае он обрушился бы на русские войска всей мощью своей «Великой армии», а не той, что осталась у него под рукой под Бородино. К тому времени часть сил была потеряна в локальных боях, а самое главное, рассеяна по огромной российской территории для охраны коммуникаций, подвергавшимся атакам партизан. В ходе самого Бородинского сражения Кутузову повезло не единожды, учитывая тот факт, что он явно неудачную выбрал диспозицию, в результате которой один фланг, которым командовал П. И. Багратион, подвергался жесточайшим атакам и беспрерывному огню неприятеля. В то время как другой, за который отвечал Барклай-де-Толи, фактически бездействовал большую часть битвы. Поражение было бы не миновать, если бы не беспримерное мужество и героизм бойцов Багратиона. Они в самом буквально смысле погибали, но не сдавались. Михаил Илларионович, чтобы ослабить натиск неприятеля, предпринял рейд легкой кавалерии в тыл французской армии. И тут фортуна опять ему улыбнулась — эта атака так напугала Наполеона, что он не решился бросить в бой свой последний резерв — Старую гвардию, предпочтя согласиться на ничью с Кутузовым. А это решение было фатальным для всей его кампании — дальше наш командующий как по нотам разыграл эндшпиль с почти той же, как у Даниила Холмского, войной на истощение. Французская армия угодила в пылающей Москве в мышеловку, теряя и дисциплину, и мобильность из-за массового мародерства, а самое главное, расходуя понапрасну продовольствие и фураж. Точно так же, как как Ахмат во время стояния на Угре. В итоге едва не проигравший решающую битву, Кутузов сумел сначала выдавить «Великую армию» из Москвы, а потом и вовсе из России. Маршал Советского Союза Жуков На судьбу грех было жаловаться и прославленному советскому военачальнику Г. К. Жукову. По крайней мере, до парада Победы, который он принимал, удача практически не отворачивалась от него. Начальником Генштаба РККА он стал после не слишком удачной для советских войск Зимней войны. Тогда был снят с должности склонный более к вялой тактике ведения боевых действий К. А. Мерецков. Хотя если судить по первым сражениям Великой Отечественной эта рокировка не слишком помогла Красной армии. К счастью для Жукова, неудачи в них были отнесены на счет командиров рангом ниже, прежде всего, командующего Западным фронтом Д. Г. Павлова. Сам будущий маршал отделался фактически ссылкой на фронт, где в полевых условиях его талант засверкал гораздо ярче, чем в штабных кабинетах. Георгий Константинович последовательно провел первую удачную наступательную операцию РККА под Ельней, смог обезопасить Ленинград и буквально спас Москву. Он по крупицам собрал части, способные задержать продвижение к советской столице гитлеровских танковых колонн после того, как основные силы Западного и Резервного фронтов попали в окружение под Вязьмой. Потом многие очевидцы происходивших событий, в том числе сам Георгий Константинович, утверждали, что огромную роль сыграло упорство окруженных частей. Так-то оно так, но если бы Жуков не смог оседлать основные трассы, по которым нацистские войска двигались к Москве — взять ее враг мог и самыми небольшими авангардными силами. В дальнейшем полководческая звезда Жукова двигалась не только по восходящей линии. Была в ней и неудачное наступление подо Ржевом, и успешная оборона на северном фасе Курской битвы. Там противник со всеми своими «тиграми» и «пантерами» смог продвинуться лишь на 8 километров. Ну, а вершиной полководческого гения Жукова стал конечно же штурм Берлина. Это была крупнейшая операция по окружению гигантской группировки противника, насчитывавшей порядка миллиона человек. Причем не где-то в чистом поле, а в крупном городе и его пригородах, превращенных в одну гигантскую крепость. Злопыхатели, любящие рассуждать о гигантских потерях в ходе Берлинской операции, просто не представляют себе ее масштаб и степень озверелого упорства, с которым сражались обреченные гитлеровцы. Не будет преувеличением утверждать, что стране очень повезло с Жуковым, уцелевшим после тяжелых поражений. Он приблизил СССР к Великой Победе. Под счастливой звездой Нет никаких сомнений, что Русь смогла бы сбросить ордынское иго и без везучего Даниила Холмского, а Российская империя перемолола бы наполеоновскую орду и без хитрого и тоже фартового М. И. Кутузова, но добиться этого было бы намного труднее. Ну, а уж победить гитлеровскую Германию без железной воли, хладнокровного расчета и толики везения Г. К. Жукова уж точно было бы стократ сложнее. Так что на каждом витке истории находились люди, которых с полным правом можно назвать спасителями, родившимися под счастливой звездой.