Как коренные питерцы называют некультурных людей

Широко известно, что в Санкт-Петербурге, как во многих крупных городах, русский язык имеет свои региональные особенности. И они, как и московские, формируют нормативный русский язык, распространяющийся по всей России. Петербургский говор имеет интонационные, орфоэпические и, самое главное, своеобразные лексические черты. Ну, например, петербуржцы четче других россиян произносят буквы «ч» в словах «булочная» или «прачечная» и всегда твердую «г» (скажем, в отличие от «хэкающих» южан). Филологи объясняют это тем, что в Петербурге привыкли еще во время империи говорить, опираясь на письменную, а не устную традицию. В столичном городе бюрократической империи канцелярит не мог не оказать свое влияние на устную речь. Книжная, театральная четкость выговора сохраняется до сих пор. Лексическое своеобразие еще богаче фонетического. Именно в Петербурге издавна принято говорить «зоосад» вместо «зоопарка», «карточка» вместо «проездной», «карман» для обозначения боковой дороги (параллельной основной) у домов. А старые петербуржцы до сих пор иногда называют тротуар «панелью» (раньше тротуары и делали из панелей, плит). Отсюда и происходит фразеологизм «пойти на панель», обозначающий выбор карьеры проститутки, сделанный незадачливой девушкой. Отличаются и наименования других городских объектов. Похожие на башни (и так и называемые в России) высотные дома в Петербурге называют «точкой». А всякий букинистический магазин с ленинградской поры по привычке называется «старой книгой». «Зашел сегодня в старую книгу» — пожалуй, нигде больше такого не услышать. Нигде не услышать и названий легендарных городских местечек, например, злачных рынков: тут каждому известна «апрашка» (Апраксин двор) или «уделка» (барахолка на станции метро Удельная, где можно найти буквально все). А собираясь на свидание, петербуржцы часто назначают местом встречи «Грибанал» (канал Грибоедова) или «Стрелку» (Стрелка Васильевского острова). Французское слово «бордюр», используемое в Москве для обозначения границы тротуара и проезжей части, в Петербурге не в почете. Его заменяет русское слово «поребрик». Филолог А. Пиперски исследовал, что кроме Петербурга, это слово используется еще только лишь в Свердловской и Новосибирской областях. А самое известное исключительно петербургское слово — это название подъезда, «парадная» (реже «парадное»). В сущности, это то же самое, просто язык помнит, что раньше в домах обычно пользовались черным и парадным входом (или подъездом). В школах до сих пор учеников часто знакомят с написанным еще в 19 в. Николаем Алексеевичем Некрасовым стихотворением «Размышления у парадного подъезда»: Вот парадный подъезд. По торжественным дням, Одержимый холопским недугом, Целый город с каким-то испугом Подъезжает к заветным дверям… Особенно богаты гастрономические изыски петербургского языка. С ними можно столкнуться, как только выйдешь из парадной своего дома и приметишь витрины. Ну, например, здесь пирожок с начинкой из куриного мяса принято называть «курник». Да и саму курица называют «курой». Стремление к сокращению слов превратило и гречку в «гречу». А то, что москвич назовет батоном или белым хлебом, в Петербурге величают «булкой». Выражение «булка хлеба» способно сильно рассмешить жителя культурной столицы, так как оно является фольклорным анекдотом о не понимающем петербургских слов москвиче. Если вы приехали в Петербург и, обедая, заказали в ресторанчике суп, то нальют вам его не половником, а «поварешкой». Почему так повелось, никто не знает. То же самое можно сказать и о знаменитой и столь любимой петербуржцами «шаверме» (или «шавухе»), которую в других местах называют «шаурмой» или, в крайнем случае, «денером», как в Европе и Турции. А когда, отобедав, петербуржец пожелает закурить, то бычок он никогда не бросит на панель. И даже не потому, что он житель культурной столицы, а потому что он бросает только «хабарики» или «хабцы». Впрочем, тот, кто здесь мусорит, легко может услышать от прохожих, что он «гопник» (но не «шпана»). «Ларьки» вместо палаток и «пышки» вместо пончиков, «бадлоны» вместо водолазок и «аквариумы» вместо обезьянников в отделениях полиции… Много еще слов, распространенных именно в северной столице. В двадцатом и тем более в двадцать первом веке, к сожалению, многие особенности петербургской речи постепенно стираются. Все больше становится горожан, родившихся в провинции и еще там усвоивших характерные речевые черты. Тем не менее часть особенностей петербургской речи еще сохраняется и придает жителям города самобытный и незабываемый колорит.