Сквозь времена и эпохи: как московский фестиваль отправил участников и зрителей назад в историю

Фестиваль «времена и эпохи» прошел по улицам и бульварам Москвы, отправив участников и зрителей назад в историю. Парки столицы и Бульварное кольцо на целых полторы недели стали местом встречи с историей. Организаторы фестиваля «Времена и Эпохи» смогли найти подходящий формат для «мультивекового» праздника посреди мегаполиса. Каждый бульвар от Пречистенских Ворот до Яузских представлял отдельную эпоху. По самым интересным прошел корреспондент «Вечерки». А на Тверской... Все локации на каждом бульваре показывали свои эпохи максимально понятно и вместе с тем подробно. Реконструкторы и привлеченные специалисты демонстрировали самые характерные черты исторического периода. И обязательно добавляли мелочей — забавных или серьезных, но малоизвестных публике. Такой вариант показа истории и привлекателен и поучителен одновременно. Чем больше подобных мероприятий посещаешь, тем четче понимаешь: главное в этом не антураж прошлого, а люди. Искренне увлеченные, способные рассказать и показать такое, что ни в одном школьном или институтском учебнике не сыщешь... Свою прогулку сквозь время я начал с Тверской площади. Тут рядом с памятниками и фонтаном развернулся период Петра Первого. По одной стороне сквера на площади — русские, по другой — шведы. Когда я вышел на фестивальную площадку, ее начало припекать солнышко. Хорошо так, градусов под тридцать. А на ребятах-реконструкторах суконные кафтаны (верхняя одежда длиной до колен, с широкими рукавами), на ногах — шерстяные чулки и черные ботинки или сапоги-ботфорты. Буквально через 20 минут люди уползли в тень, под навесы и в палатки. А там и раздеваться стали до камзолов (нижняя одежда без рукавов и покороче кафтана) или вообще до рубах. Под навесом с русской артиллерией внимание привлекал коренастый служивый в кавалерийских ботфортах и необычном — кожаном — камзоле. Назвался Сергеем Солоницыным, реконструктором петровской универсальной конницы — драгун. Их еще называли «ездящей пехотой». Драгун обучали как конному, так и пехотному строю, и в случае необходимости они могли действовать в обеих ипостасях. Например, в битве при деревне Лесной 1708 года русские драгуны атаковали шведский отряд верхом, но шведы смогли отбить атаку. Тогда наши спешились и пошли вперед по-пехотному. Шведы не выдержали штыкового боя и побежали. — Жарко, конечно, но мы спасаемся историческими методами — квасом и тенью, — пояснил Солоницын, щурясь на солнышко. — Да и фонтаны напротив чуть скрашивают ощущения. Сергей реконструирует Московский драгунский полк. Говорит, что интерес к теме петровской эпохи среди любителей живой истории развился сравнительно недавно, лет пятнадцать назад. «Пошиться на Петра» многие решили ради юбилеев основания Петербурга и Полтавской битвы. — Наш клуб с самого начала занимался периодом Наполеоновских войн, — отметил Солоницын. — Но со временем многие из нас приходят к тому, что начинают реконструировать несколько эпох. Ведь в истории так много интересного! Ну и мы решили сделать роту Московского драгунского полка времен Петра. Посмотрели документы, нашли отличия в форме, характерные именно для нашего полка, например красные обшлага. Нашли людей, которые пошили нам кожаные камзолы и ботфорты. В общем, весь антураж именно драгунского подразделения. Мы не хотели выглядеть как вся остальная петровская пехота, нам был интересен свой стиль. Так и получилось: хоть и спешенная, но кавалерия. Кстати, это привлекает внимание — люди подходят и спрашивают, почему наша форма так отличается. Объясняем, конечно, доносим до людей понимание эпохи, — заключил Сергей. Желающих задать вопросы хватало, и реконструктору приходилось отвлекаться каждые пять минут. Зрителей особенно впечатлял кожаный камзол. В нем, и правда, не так жарко, как в пехотной форме — он светлый, не так сильно нагревается. Окружающие «русские» в темно-зеленом и «шведы» в темно-синем сукне массово завидовали и старались рассупониться до подтяжек... Реконструкция — увлечение затратное и трудоемкое. Но на вопрос, что самое трудное в хобби, Сергей о деньгах не вспоминал. С улыбкой заявил, что для реконструктора подвиг и прорыв — это выкроить время для хобби из семейно-рабочих дел. — Самый страшный враг реконструкции как таковой — это жена реконструктора, — вздыхает Сергей и добавляет: — Если только она сама не реконструктор... Человек с ланцетом За Центральным рынком круто поднимается вверх бульвар Рождественский. И верхняя его часть погружена в атмосферу Дикого Запада и американской Гражданской войны. Это та, которая «Север против Юга». Конфликт, хоть и заокеанский, но имеющий к нам отношение — десятки русских добровольцев отправились тогда воевать за Север против рабства. А один — Джон Турчин, он же Иван Турчанинов, — даже дослужился до генерала армии США. На этой площадке особый интерес привлекал стенд военного врача, точнее — медицинской комиссии северян. За главного тут был исследователь истории военно-полевой медицины Александр Поволоцкий. — На изучение этой темы меня подвигли прочитанные в юности книги, — рассказал реконструктор. — Читал воспоминания военврачей, потом перешел к учебникам, издававшимся для них же, и постепенно уходил в глубь времен. Сейчас меня интересует диапазон от Крымской войны до Второй мировой. И чем больше я читаю, тем больше я понимаю, что ничего не знаю. Ныне в моей коллекции примерно 200 книг. Но только за время Великой Отечественной было выпущено порядка десяти тысяч книг по военной медицине! — объясняет Поволоцкий. Серьезный подход. Таким и славятся настоящие реконструкторы, двигающие своими исследованиями и хобби и — бывает — науку... На вопрос, почему на фестивале представлена именно война Севера и Юга, говорит, что американская Гражданская — это отдельная очень интересная тема. — Потому что армия Севера в военной медицине шла своим особым путем, — подчеркивает Александр. — Они на основе опыта начали приходить к тем же выводам, что и великий Пирогов — еще до того, как он опубликовал свои труды. У них были оригинальные исследования и разработки. Американцы тогда совершили научно-технический прорыв. К началу войны у них на Севере было 16 тысяч солдат, а к концу войны — 16 тысяч одних только военврачей! Наборы инструментов у Александра настоящие, куплены со складов, на распродажах или на аукционах. Что-то удалось собрать на барахолках. По словам Поволоцкого, самое трудное в его реконструкции — достичь совпадения финансовых возможностей и наличия нужных предметов. — Хобби это довольно дорогое. Сначала откладываешь деньги, а когда уже есть сумма, идешь на сайт распродажи, а там уже пусто. Или еще дороже... Для меня пошить костюм — самое простое. А вот найти правильные инструменты или книги бывает трудно... Но по-настоящему увлеченный человек никогда не перестанет искать. Вот и Александр о трудностях хобби рассказывал с улыбкой. Планирует «пошиться» на Крымскую войну, причем не строевым, а в образе гражданского доктора. — Скажу по секрету, — заговорщицки снижает он голос, — в большинстве случаев военную медицину двигали вперед не военные, а гражданские врачи... Реконструкция с комфортом На Чистопрудном бульваре была расположена локация, посвященная пребыванию Русской императорской армии в Париже в 1814 году. Легенду организаторы выдали такую: Париж мы взяли, Наполеона победили, и теперь обе армии — русская и французская — мирно соседствуют биваками и ходят друг другу в гости. Оккупация Парижа в чем-то, конечно, и была такой. Вот в лагере русской пехоты можно было наблюдать, как в офицерской палатке сошлись за чаркой командиры гвардейских и армейских подразделений. Гостеприимным хозяином был Илья Ульянов в образе капитана лейб-гвардии Литовского полка. Выглядел довольным и сибаритствующим, как и положено гвардейскому офицеру на отдыхе. Я спросил их благородие, есть ли разница в ощущениях от реконструкции на местах исторических событий и посреди города? — У нас в Москве везде исторические места, — улыбнулся в ответ Илья. — И здесь, на бульварах, все когда-то было. И войска стояли точно так же. Он прав: на месте Чистопрудного бульвара располагались войска Наполеона во время оккупации 1812 года. А после пожара, при сносе сгоревших построек, образовался и сам бульвар в тех границах, что мы знаем сегодня. Так что можно, не лукавя, сказать, что это место — детище наполеоновской эпохи. — Трудно оставаться в образе целый день, — продолжил Ульянов. — На это, конечно, тратятся силы. Постоянное общение со зрителями выматывает людей, но приносит большое эмоциональное удовлетворение. Ведь мы доносим до людей свои знания истории — продвигаем в массы то, что нам интересно, чем мы искренне болеем. Реконструкторы — люди душевные и с хорошей фантазией. По словам Ильи, они выстраивают себе особый микроклимат, позволяющий комфортно существовать на две эпохи сразу. Судя по восхищению зрителей фестиваля и умиротворенным лицам реконструкторов — в этот раз тоже получилось...