Леонид Парфенов: «В России каждый правитель, отрицая предыдущего, строит все заново»

Журналист Леонид Парфенов рассказал на VK Fest, почему в России нет преемственности поколений, как личность правителя влияет на времена и чем запоминается та или иная эпоха. Двойные стандарты Петербург – единственное место в России, где съемочную группу из Москвы не спросят: «А зачем вы сюда приехали?» Имеется в виду, что во всей остальной стране люди полагают, что их жизнь не заслуживает того, чтобы к ним кто-то приезжал из столицы. Например, в Гостином дворе в Петербурге никто не будет удивляться, зачем мы тут снимаем, а в Гостином дворе в Кунгуре обязательно поинтересуются. При этом Кунгур – соляная столица России, а когда-то соль была чуть ли не эквивалентом золоту. Что такое история? История – это не оценка за экзамен в средней школе, не ваша начитанность, не то, чем вы можете блеснуть или рассказать иностранцу, приехавшему в ваш город, а гораздо шире. Это представление о цивилизации, наследии, бэкграунде – багаже, накопленном предыдущими поколениями, который вы ощущаете как свой и несете с собой. Он делает вашу жизнь ярче, богаче, интереснее. Отведенный вам срок вы проводите в гораздо более цивилизованных условиях умонастроения и умосознания. История России В нашей российской истории, как в детской игре: все очки сгорели, вернитесь на старт. Обнуление результатов – 1917-1918 и 1991-1992 года. За одно двадцатое столетие мы пожили в трех разных странах: царской России, которую отвергала советская; советской, которую не принимала нынешняя и в современной. При этом нынешнее государство не могло наследовать царскому – слишком большой был разрыв. Исторически 75 лет – между первым и вторым русским капитализмом – срок маленький, но для человеческой жизни непреодолимый: те, кому в 1992-м было 20, не могли получить никакой эстафеты от тех, кому было 20 в 1917-м. Отрицание этих эпох так велико, что царская Россия и поздний СССР кажутся уже совсем разными цивилизациями. «Такое было время» Весь XX век был прожит в вождийских режимах. Внутри этой матрицы, даже еще сохраняющиеся, они каждый раз отрицали друг друга. Сталина отрицал Хрущев как культ личности, Хрущева отрицал Брежнев как волюнтаризм, Брежнева отрицал Горбачев как застой, Горбачева отрицал Ельцин как горе-реформатора, а Путин, что бы ни говорили, отрицает Ельцина как проклятые 1990-е. Это усугубляет и без того чрезмерный разрыв. Такая ситуация не является строем, это, повторюсь, персоналистские вождийские режимы, в которых не накапливаются никакие институты и нет в этом смысле преемственности. Каждый правитель, отрицая предыдущего, строит все заново. Раз все настолько привязано к персоне, по прошествии времени люди, живущие вне этого правления, не могут понять, почему все было так. Им это не объяснить: что много было алогичного, продиктованного личностью правителя, что система координат напрочь утрачена. Единственное объяснение – замечательное: «Время тогда было такое». Это сейчас все песни о Сталине выглядят комично. В принципе, каждое задержавшееся правление, когда глава государства уже утратил связь с действительностью и не очень представляет, что он транслирует вовне, начинает выглядеть анекдотически. Например, в 1966 году великий вождь Китая Мао Цзэдун в 73 года переплыл Янцзы. Это очень бурная река, которую он, если взять данные из сообщений информагентства «Синьхуа», переплыл со скоростью 14 км/ч. Сейчас это смешно, а тогда «время было такое». И вот внуки будут спрашивать: «Как Владимир Путин в одном матче мог забить 10 шайб?» И вы будете должны объяснить, каким образом его результативность в три раза больше, чем у Александра Овечкина. И вы ничего не сможете сказать, кроме как все тоже «время было такое». Текст: Ксения Мишина Фото: Ксения Мишина, архивы пресс-служб