Куртка Набокова и пальто Солженицына. Гид по обновленной экспозиции Музея русского зарубежья
Музей русского зарубежья — один из самых молодых в Москве. Он открылся при Доме русского зарубежья имени А.И. Солженицына в конце мая. Постоянная экспозиция, разместившаяся на двух этажах нового четырехэтажного здания на Таганке, посвящена истории русской эмиграции, первая волна которой была вызвана революцией 1917 года и последовавшей за ней Гражданской войной.
Каждое третье воскресенье месяца вход в Музей русского зарубежья свободный. Бесплатная музейная неделя, стартовавшая 12 августа, — отличный повод заглянуть в него, если вы здесь еще не были.
Как устроен музей и какие истории хранят его экспонаты — в совместном материале mos.ru и агентства «Мосгортур».
Музей в стиле digital
На Нижнюю Радищевскую, 2 стоит приехать уже ради того, чтобы посмотреть, как может выглядеть исторический музей в цифровую эпоху. В революционный Петроград или одну из европейских столиц 1920-х посетители переносятся с помощью современных технологий: 54 мультимедийных экрана демонстрируют более двух тысяч фотографий, документов, рукописей и печатных изданий, переведенных в электронный вид. Залы оснащены датчиками движения: как только посетитель подходит к экрану, видео автоматически запускается с начала. А система направленного звукового сопровождения экспонатов позволяет сразу нескольким посетителям в зале прослушивать аудио, не мешая друг другу.
Первый этаж заняла масштабная инсталляция-проекция «Русские в мире», разместившаяся на 17-метровой полукруглой стене с картой мира. Не менее эффектно выглядят интерактивные панели, рассказывающие о вкладе русских эмигрантов в мировую науку и культуру, — управлять ими можно при помощи кнопок-кубиков с подсветкой. А на втором этаже все мультимедийные поверхности через определенный промежуток времени становятся единой инсталляцией: на них появляется полет птичьей стаи — символ эмиграции.
Впрочем, сердце любого музея — его экспонаты и их истории. И Музею русского зарубежья есть что показать не только в цифре.
Дары эмиграции
Важная деталь: в музее нет купленных экспонатов. Собрание целиком состоит из даров — главным образом русских эмигрантов первой волны и их потомков. К моменту открытия музея Дом русского зарубежья собрал около 250 тысяч единиц хранения — вещей, вывезенных из России после Гражданской войны 1917–1922 годов, а также предметов и документов, принадлежавших эмигрантам уже в новых странах.
Музейная экспозиция поделена на части, охватывающие разные аспекты жизни в эмиграции — «Русский город», «Воинство», «Свободные искусства», «Вера и милосердие», «Образование в изгнании», «Дело о философском пароходе». Поскольку собрание формировалось из даров частных лиц, некоторые сравнительно узкие темы раскрываются неожиданно глубоко для неспециализированного музея. Среди таких тем — русские молодежные и скаутские организации за границей и первые шаги русской авиации.
Сквозная тема экспозиции на втором этаже — «Сохраненная Россия». В одноименной витрине собраны предметы-воспоминания об утерянной родине, которые передавались из поколения в поколение как наивысшая ценность.
Литературная коллекция
Большое внимание в экспозиции уделено книгам. Здесь собраны выпущенные за границей произведения Тэффи, Саши Черного, Аркадия Аверченко, Алексея Ремизова, Василия Аксенова и других литераторов. На многих из них есть автографы. Книги соседствуют с мемориальными экспонатами, имеющими отношение к жизни их авторов.
Специальный раздел экспозиции посвящен Александру Солженицыну, который, оказавшись на Западе, немало сделал для сохранения человеческих историй множества соотечественников, вынужденных покинуть родину. В 1996 году собранный четой Солженицыных архив русской эмиграции был передан в библиотеку-фонд «Русское зарубежье», с которого начиналась история музея.
Среди мемориальных вещей писателя — нобелевский диплом, полученный им на церемонии в Стокгольме 10 декабря 1970 года, а также пальто, в котором Солженицына выслали из СССР в 1974-м, после выхода в Париже «Архипелага ГУЛАГа».
В соседней витрине висит любимая куртка Владимира Набокова, ставшая нечаянным свидетелем трагического происшествия 1975 года. Тогда создатель «Лолиты» и «Защиты Лужина» уже осел в швейцарском Монтре. Страстно увлеченный энтомологией, 74-летний Набоков был одет в эту куртку, когда во время погони за очередной бабочкой оступился, упал и несколько часов пролежал на горном склоне в ожидании помощи. Это нанесло сильный урон его здоровью — спустя два года Набокова не стало.
В экспозиции представлены книги и письма Ивана Бунина, первого русского писателя, удостоившегося Нобелевской премии по литературе, и вещи дважды номинированного на нее Ивана Шмелева, европейскую известность которому принесла эпопея о Гражданской войне в Крыму «Солнце мертвых».
Большинство литераторов, эмигрировавших за границу, нашли себя на Западе. Вернуться в СССР смогли немногие. Пожалуй, два крайних в этом смысле сценария — судьбы Дмитрия Мережковского и Александра Вертинского, чьи литературные труды тоже представлены в музее. Первый — поэт, историк, десятикратный номинант на Нобелевскую премию — до конца своих дней обличал большевизм. Второй — эстрадный шансонье и киноактер — пытался осесть в нескольких странах Европы, США и Китае, но в конце концов вернулся на родину в 1943-м. На склоне лет Вертинский даже получил Сталинскую премию — за исполнение роли кардинала Бирнча в фильме «Заговор обреченных» (1950).
Реликвии царской семьи
Изобилует раритетами часть музейного собрания, относящаяся к истории династии Романовых. Среди них есть шерстяное одеяльце убитого в 1918 году 14-летнего цесаревича Алексея, связанное его сестрами. Оно было подобрано в Ипатьевском доме вскоре после расстрела царской семьи.
Рядом висит траурная вуаль матери Николая II, вдовствующей императрицы Марии Федоровны, которая после революции 1917 года смогла вернуться в родную Данию. Этот предмет ее гардероба был символом скорби по супругу, Александру III. Гибели своего сына и его семьи пережившая их на 10 лет императрица не смогла признать, траура по ним не носила и запрещала служить молебен за упокой их душ.
Среди множества предметов, рассказывающих о жизни последнего русского императора, есть и коронационные «ходынские» кружки, и захваченная кем-то из покидающих Зимний дворец офицеров тканая салфетка с вензелем Николая II, и фотоальбом с императорской яхты «Штандарт», сделанный лейб-медиком царской семьи Евгением Боткиным, который тоже погиб в Ипатьевском доме. Бывшая императорская яхта пережила своих владельцев почти на полвека. В советское время ее трижды переименовывали, перед началом Великой Отечественной переоборудовали в минный заградитель, который участвовал в знаменитой операции по эвакуации защитников полуострова Ханко и одним из первых на Балтийском флоте был удостоен звания гвардейского. Побывав после войны плавучей казармой и мишенью для ракетных стрельб, некогда роскошное судно было разобрано на металлолом в середине 1960-х.
Заслуживает внимания и серия ранее неизвестных рисунков, сделанных в начале 1840-х годов цесаревичем Александром Николаевичем. Будущий император Александр II, вдохновленный эпохой Отечественной войны 1812 года, с педантичной точностью зафиксировал мундиры солдат и офицеров гвардейских полков русской армии того времени. В музей эти рисунки передала вдова Валерия Томича, крупного собирателя материалов по военной истории России.
Боевые ордена Парагвая и походная армейская кровать с Филиппин
История русской эмиграции полна драматичных эпизодов, оставшихся в России малоизвестными. Наверное, мало кто слышал об участии наших соотечественников в самом кровопролитном вооруженном столкновении XX века в Латинской Америке или представляет, где находится остров Тубабао, связанный с массовым исходом русских беженцев в конце 1940-х. Среди экспонатов Музея русского зарубежья есть немые участники этих трагических событий.
Во время чемпионата мира по футболу 2018 года президент Парагвая Марио Абдо Бенитес передал Владимиру Путину награды русских офицеров, участвовавших в Чакской войне 1932–1935 годов. Этот конфликт вспыхнул между Парагваем и Боливией из-за безлюдного пограничного района Гран-Чако, в котором тогда предполагали наличие богатых месторождений нефти — предположение подтвердилось уже в наше время.
К началу войны в Парагвае находились около 300 русских эмигрантов. 86 из них встали на защиту приютившей их страны — всех их парагвайцы знают поименно. Многие из них были офицерами, ветеранами Первой мировой и Гражданской войн. Их опыт помог армии нищего Парагвая выйти из этой бойни с победой. Шестерым офицерам были присвоены генеральские звания, их имена дали нескольким улицам столицы страны Асунсьона.
Драма вокруг наших соотечественников развернулась и в 1948 году в охваченном гражданской войной Китае, когда чаша весов стала склоняться в пользу коммунистов. Тысячам осевших в Харбине, Пекине и Шанхае русских грозила насильственная депортация в СССР. Несмотря на все усилия Международной организации по делам беженцев, единственной страной, готовой предоставить им убежище, оказались Филиппины.
Убежищем стал Тубабао — малонаселенный остров Филиппинского архипелага, где около шести тысяч русских беженцев прожили несколько непростых лет на территории упраздненной американской военной базы времен Второй мировой. Условия размещения были непривычными — влажный тропический климат, жара под 45 градусов, частые тайфуны и штормы, ядовитые змеи и насекомые. Сначала единственной защитой от палящего солнца и осадков людям служили пальмовые листья, а спать приходилось на голой земле, пока не прибыли выделенные беженцам американские армейские походные кровати.
Палаточный лагерь скоро превратился в типичный русский городок. В нем закипела жизнь, появились 14 районов, одна деревянная и несколько палаточных церквей, общественные кухни и школы, больница и зубная клиника, суд и полиция, маленькая тюрьма и кинотеатр под открытым небом. Там даже давали уроки танцев и игры на фортепиано.
Лагерь был закрыт в 1953 году. К тому моменту большинство русских беженцев перебрались в другие страны, в основном в США, около 40 семей остались на Филиппинах. В Музее русского зарубежья об этой эпопее напоминают фотографии и вывезенная с Тубабао складная армейская кровать, чудом сохранившаяся у русских переселенцев в Австралию.
