Дружба между Германией и СССР продлилась недолго

23 августа 1939 года. В Москве тепло. Многие горожане еще отдыхают на дачах, дети готовятся к школе. Только что открылась Всесоюзная сельскохозяйственная выставка – будущая ВДНХ. В кинотеатрах показывают лирические фильмы «Большая жизнь», «Девушка с характером». Демонстрируется и лента про шпионов – «Ошибка инженера Кочина». Это актуально – в СССР то и дело выявляли «вредителей», «врагов народа», агентов иностранных разведок. Но самая значительная картина – «Ленин в 1918 году». Ну а вечером – футбол: московский «Локомотив» в матче чемпионата страны на стадионе «Динамо» принимает «Трактор» из Сталинграда. Главное событие дня – в лаконичном сообщении ТАСС: «23 августа, в 1 час дня, в Москву прибыл министр иностранных дел Германии г-н Иоахим фон Риббентроп в сопровождении помощника статссекретаря д-ра Ф. Гаусс, барона фон Дернберг, г-на П. Шмидт, профессора Г. Гофман, д-ра К. Шнурре и др…» На Центральном аэродроме (бывший «Ходынский», сначала - имени Троцкого, затем - Фрунзе) Риббентропа встречает солидная делегация. Но не по должностям, а по численности. Самый большой чин у Владимира Потемкина: он - заместитель министра иностранных дел. Оркестр исполняет гимн Германии и «Интернационал» (гимн СССР еще не написан). Риббентроп обходит строй почетного караула, который произвел на него «хорошее впечатление своими внешним видом и выправкой». Рука министра вскинута вверх – то ли в нацистском приветствии, то ли в обычном. …Соглашение СССР и Германии обсуждают много десятилетий. Но недосказанности, тайны, белые пятна как были, так и остались. К примеру, некоторые историки считают, что в Москве инкогнито побывал сам Гитлер и его подруга Ева Браун. Мол, неспроста в составе делегации Германии был личный фотограф фюрера Генрих Гофман. Другой придворный Гитлера – пилот Ганс Баур вспоминал, что три самолета «Фокке-Вульф» доставили из Германии в СССР 35 пассажиров. Имена главы делегации, еще нескольких человек известны. Предположим, были какие-то специалисты, военные, охрана. И, возможно, очень важная персона… «Русские в деталях разработали для нас маршрут следования, и, к нашему удивлению, это не был самый короткий путь до Москвы, - вспоминал Баур. - Мы обогнули Польшу и направились на Москву через Дюнебург и Великие Луки. Поднявшись в воздух из аэропорта в Восточной Пруссии в положенное время, мы оказались над московским аэропортом спустя четыре часа пятнадцать минут. Пока мы кружили над аэродромом, я смотрел вниз и думал: «Что за беда! Что там происходит?» Я видел десятки советских флагов и германских со свастикой, развевавшихся на ветру, внушительный почетный караул и оркестр со сверкающими на солнце медными инструментами». Вереница черных автомобилей мчится по Ленинградскому шоссе. Риббентроп останавливается в резиденции германского посла Вернера фон Шуленбурга, а его свита размещается в разных гостиницах. После небольшого отдыха визитеры едут на переговоры. Когда машина въезжает в Кремль, Риббентроп при виде величественной архитектуры русской святыни в восхищении замирает. «Со смешанными чувствами я впервые вступил на московскую землю. В течение многих лет мы враждовали с Советским Союзом… Прежде всего Сталин был для нас своего рода мистической личностью...» – размышлял Риббентроп в своих мемуарах «Между Лондоном и Москвой», написанных в камере Нюрнбергской тюрьмы. В Кремле гостей встречают нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов и Сталин. По свидетельству Риббентропа, всегда невозмутимый посол Германии Вернер фон Шуленбург не смог сдержать возгласа изумления, впервые увидев впервые живого советского лидера. Сталин лишь усмехнулся в усы. Он привык, что его воспринимают как божество… Любопытно восприятие личности советского лидера самим Риббентропом: «Сталин произвел на меня с первого момента нашей встречи сильное впечатление - человек незаурядного формата. Его трезвая, почти сухая и тем не менее точная речь и твердость, но и великодушие его манеры вести переговоры показали, что он носил свое имя по праву. Ход моих встреч и бесед со Сталиным дал мне ясное представление о силе и власти этого человека, чей кивок становился приказом вплоть до самого отдаленного селения на бескрайних просторах России и который смог сплотить двести миллионов жителей своей империи теснее, чем это когда-либо удалось какому-либо царю…» Ситуация в Европе накалялась. Гитлер захватил Австрию, Чехословакию и уже плотоядно посматривал на Польшу. Впрочем, в январе 1939 года Берлин предложил Варшаве военный союз. Но поляки отказались – Сталин опасен, но Гитлер еще хуже. Тогда фюрер окончательно решил стереть Польшу с политической карты Европы. Но как поведут себя русские? В то время идут переговоры СССР с Англией и Францией о заключении союза. Однако они зашли в тупик, и Сталин начинает с интересом посматривать в сторону Германии. В июне 1939 года Молотов принимает Шуленбурга и дает понять, что СССР хотел бы нормализовать отношения с Третьим рейхом. Берлин с готовностью распростер руки для объятий. Началась советско-германская «оттепель». СССР выразил готовность принять Риббентропа 26 августа. Но Гитлер хотел отправить своего министра в Москву раньше, чтобы обезопасить свои тылы перед тем, как вцепиться в горло Польше. Запада он не боялся, а опасался, что Англия и Франция все же сумеют найти общий язык с Советским Союзом. Когда Риббентроп прилетел в Москву, переговоры между тремя странами еще продолжались. Но Сталин выбрал партнером Адольфа Гитлера, а не Невилла Чемберлена и Эдуара Даладье. Переговоры с западными странами прервались 28 августа. Хозяин Кремля надеялся, что Германия - с одной стороны, Англия и Франция - с другой сойдутся в схватке, которая будет продолжаться, возможно, несколько лет. Как, например, в Первой мировой войне. Советский Союз же будет со злорадной радостью наблюдать, как они станут мутузить друг друга. А потом, когда противники ослабеют, начнет диктовать условия и тем и другим. Что из этого вышло, известно… По свидетельству советника германского посольства в Москве Густава Хильгера, Гитлер, получив сообщение об успешном завершении переговоров в Кремле, ликовал и воскликнул, барабаня обеими ладонями по стене: «Теперь весь мир у меня в кармане!» Когда восторг схлынул, он уже спокойно заявил: «Теперь, когда я провел необходимые дипломатические приготовления, путь солдатам открыт». …На переговорах в Москве хозяева были радушны, гости – доброжелательны. Дискуссий о разделении сфер влияния не вызвали разногласий. Переговоры прерывались на несколько часов, когда Риббентроп связывался с Берлином и консультировался с Гитлером. Уже за полночь обе стороны подписали договор о ненападении и секретный протокол. Обсуждать эти документы нет резона, это делалось уже многократно. Стоит лишь обратить внимание на статью VI, где говорится: «Настоящий договор заключается сроком на десять лет с тем, что, поскольку одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет». То есть до 1954 года! Представим, что так и произошло. В сентябре 1939 года Германия напала на Польшу, но за нее вступились западные страны, и Гитлеру пришлось, поджав хвост, убраться восвояси. Великой Отечественной не было, а 22 июня 1941 года стал обычным мирным днем… Гитлер ездит в гости к Сталину, тот совершает ответные визиты в Берлин. В частности, в декабре 1949 года фюрер приезжает в Москву на 70-летие генсека. Конец этой дружбе положила смерть хозяина Кремля. В марте 1953 года делегации Германии во главе с Гитлером приезжает на похороны Сталина… Еще не высохли чернила под договором, а хозяева и гости спешат за пиршественный стол, накрытый в кабинете Молотова. Идет третий час ночи, однако воодушевленным политикам не до сна. Обстановка в Кремле - легкая и непринужденная. Сталин поднимает бокал за Гитлера: «Я знаю, как немецкий народ любит фюрера. Поэтому я хочу выпить за его здоровье». Молотов тоже пьет за германского канцлера. Рассыпается в комплиментах и Риббентроп. Вернувшись в Берлин, он скажет Гитлеру, что в Москве «чувствовал себя почти в компании старых партийных товарищей». В ту ночь Сталин произносил много тостов. И даже - за адъютанта Риббентропа Рихарда Шульце (потом он стал адъютантом Гитлера), «как за самого молодого среди нас». Тот обещал приехать в СССР снова и сдержал слово в июне 1941 года… Личный фотограф Гитлера Генрих Гофман предлагает сделать несколько снимков. Сталин соглашается, однако просит не публиковать фотографии. Гофман вынимает пленку из аппарата и протягивает Сталину. Тот протестующе поднимает руки: «Не надо! Я вам верю!» «Полыхает кремлевское золото. Дует с Волги степной суховей. Вячеслав наш Михайлович Молотов Принимает берлинских друзей. Карта мира верстается наново, Челядь пышный готовит банкет. Риббентроп преподносит Улановой Хризантем необъятный букет» - это строки из песни Александра Городницкого «Вальс 1939 года». Небольшая ремарка. Риббентроп побывал в Большом театре на балете «Лебединое озеро» не 23 августа, а во время своего второго визита в Москву 28 сентября 1939 года. Министр иностранных дел Германии сидел в ложе Сталина и горячо аплодировал блестящей исполнительнице. Банкет завершается в пять часов утра. Радостный Риббентроп мчится в германское посольство, чтобы и там поднять несколько рюмок за успешное окончание переговоров. Министр, к слову, бывший виноторговец, садился в самолет изрядно пьяным. От русской водки, немецкого шнапса и - от счастья… «Вечером того же дня Гитлер в присутствии Геринга и меня заставил только что вернувшегося Риббентропа описать, как выглядела ситуация в Москве, - вспоминал статс-секретарь германского МИДа Эрнст фон Вайцзеккер. – Гитлер выслушал его и остальную часть сообщения с интересом, но без какого-либо энтузиазма. Его интересовало только заключение договора вместе с секретным протоколом, который гарантировал ему, что русские не станут вмешиваться, если он начнет кампанию против Польши…» Вспоминая переговоры в Москве, Риббентроп писал в своих мемуарах, что хотел «преодоления идеологического противостояния между национал-социализмом и большевизмом, установления действительно дружественных германо-русских отношений в качестве одной из основ внешней политики Германии…». А чтобы устранить разногласия с Польшей, он намеревался предложить Гитлеру созвать общеевропейскую конференцию. Без сомнений, Риббентроп лгал. Он писал свои мемуары в тюремной камере во время Нюрнбергского процесса и, желая спасти свою жизнь, хотел показать себя миротворцем. Гитлер, конечно же, не собирался отводить войска от границ Польши и ни о какой мирной конференции не помышлял. Хотя итальянский дуче Бенито Муссолини такое предложение выдвигал. ...Соглашение между СССР и Германией было ратифицировано на внеочередной, четвертой сессии Верховного Совета СССР 31 августа 1939 года. На ней выступил Молотов. «Мирный акт, - сказал, в частности, он, - каковым является договор о ненападении между СССР и Германией, несомненно, будет способствовать облегчению напряжения в международной обстановке, несомненно, поможет разрядить эту напряженность». Жизнь моментально опровергла его слова. 1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу. Вскоре Англия и Франция объявили войну Третьему рейху. Началась Вторая мировая война. И не знает закройщик из Люблина, Что сукна не кроить ему впредь, Что семья его будет загублена, Что в печи ему завтра гореть. И не знают студенты из Таллина И литовский седой садовод, Что сгниют они волею Сталина Посреди туруханских болот…