Фекла Толстая: Лев Николаевич не был интеллигентом, он был аристократом
МОСКВА, 9 сен — РИА Новости, Светлана Вовк. Сегодня отмечается 191 год со дня рождения Льва Толстого. Его многочисленные потомки заботятся о том, чтобы эта дата не стала просто строчкой в календаре. РИА Новости поговорило с праправнучкой писателя Феклой Толстой о том, как раньше звали Анну Каренину, почему Толстого нельзя считать интеллигентом и каково жилось аристократам в советские времена. — В Ясной Поляне я как-то услышала от экскурсовода: "Мы тут софьеандреевцы, а они в Москве — толстовцы". Есть такое противостояние? — Это очень интересная тема. Когда нарастал конфликт между Львом Николаевичем и его женой Софьей Андреевной, старшие дети поддерживали мать, младшая дочь Александра Львовна была на стороне отца. Старшая — Татьяна Львовна выступала миротворцем, старалась сохранять добрые отношения и с теми и с другими. Так что в семье это противостояние было. И я-то как раз по линии Ильи Львовича, который был на стороне матери. — Конфликт, о котором вы говорите, это что-то совсем личное, семейное? — Нет, наоборот. Я говорю о духовном перевороте Толстого, который произошел в 80-е годы XIX века, когда он изменил образ жизни, свое миропонимание. И это отразилось на семье. В том числе Лев Николаевич отказался от частной собственности, от прав на свои произведения. — Почему же именно в Ясной Поляне так чтут Софью Андреевну? — Ясная Поляна — это дом Толстых, который во многом был создан ее руками. Даже в физическом смысле: сколько она шила, вязала, кормила, обустраивала. Она была хозяйкой того мира, который мы даже сейчас видим. Когда я росла, в усадьбе был старейший работник Николай Павлович Пузин 1911 года рождения, который помнил и сына Льва Николаевича, и внуков. Он говорил, что Софья Андреевна — великая музейщица. Она составила то, что сейчас называют реестром. Бирочки добавляла, чтобы все сохранялось так, как было при Льве Николаевиче. Она оплачивала склады, на которых хранилась мебель из московского дома, зная, что все вернется и будет музей Толстого. Почти 100 лет назад, в 1920-м и 1921-м годах, и были созданы музеи. Софья Андреевна не дожила до этого, она умерла осенью 1919 года. — Вас воспитывала бабушка, у которой, как я прочитала, в свое время были три гувернантки. Как сочеталось советское детство с ее аристократическим воспитанием? Вы чувствовали какие-то противоречия? — У меня не было аристократического воспитания. Мой отец со смехом воспринимал, когда ему студенты в шутку говорили "Ваше сиятельство". Меня в школе дразнили "графином". Но, с другой стороны, мы жили вне советской идеологии, не борясь с ней, но и не соприкасаясь. — Каково вашей семье было вернуться и жить СССР? — Мой дед был белым офицером, воевал с Колчаком, был личным адъютантом Каппеля. После Гражданской войны он оказался в эмиграции. Мой отец родился в Югославии. Прожив там 25 лет, во время Второй мировой войны дед и его брат приняли решение поддерживать Красную армию. И после войны с семьями вернулись в Россию. Им все говорили, что они отправятся прямиком в Сибирь, но Сталин их пощадил как внуков Льва Николаевича Толстого. Я деда своего не застала, но очень хорошо помню, что отца не покидало чувство радости — жить в родной стране. Поэтому слава Богу, что можно жить в отрыве от политического строя. — Несколько лет назад вы затеяли проект по оцифровке 90-томника Льва Николаевича "Весь Толстой в один клик". Завершили? — Сейчас все тексты выложены на сайте "Толстой.ру". Я не ожидала — десятки тысяч скачиваний и просмотров в месяц! Мы с коллегами из Высшей школы экономики с факультета лингвистики создали поисковую систему, в которой вы можете искать по разным параметрам: хотите — только в дневниках и письмах, хотите — среди романов, хотите — ищите статьи по педагогике или философии и религии. — Куда думаете двигаться дальше? — Идей много. Можно, например, сделать так, чтобы письма Толстого и письма Толстому наконец-то встретились, и мы бы читали их как диалог. Есть мысль соединить библиотеку из Ясной Поляны, которая находится под охраной ЮНЕСКО, с рукописями из московского музея, чтобы увидеть, что читал Лев Николаевич, когда писал, например, "Войну и мир". Можно соединить черновики с рукописями, чтобы вы видели работу писателя. — Толстой сохранял все черновики? — Он был все-таки не бедным человеком, и ему не нужно было экономить каждый клочок бумаги, как многим писателям XIX века. Кроме того, Толстой "думал" на бумаге. По черновикам можно отследить, как он искал нужный вариант. Например, Каренины и Облонские сначала были под другими фамилиями. — А какая фамилия была у Карениной? — Она была Татьяна Сергеевна Ставрович. Вронский в разных вариантах был Удашевым, Балашовым. Левин — Нерадовым. — Как вы думаете, понятие "интеллигент" изменилось со времен Льва Николаевича? Что это значит сегодня? — Это одно из самых меняющихся со временем понятий. Мне кажется, что чаще всего мы его употребляли в советское время. А Толстой не был интеллигентом, он был аристократом. Вот для вас — кто такой интеллигент? — У меня есть четкое определение: интеллигентный человек никогда не меняет голос, разговаривая с разными по статусу людьми. И с вахтером, и с начальником говорит одинаково. — Как раз Толстой был таким. И это один из важнейших признаков аристократии: мое достоинство таково, что я уважаю всех людей одинаково. Это и есть настоящее аристократическое воспитание. Толстой не только разговаривал со всеми одинаково, он и одевался как люди совершенно другого сословия, убирая барьеры, которые ему казались ненужными. Все внешние сословные различия ему были чужды. Заметьте, как Толстой опередил свое время. Сейчас все ходят в одинаковой одежде. Да, есть дороже, есть дешевле, но в костюмы одеваются и охранники, и депутаты, в шортах и майках — и миллионеры, и студенты. А Толстой в XIX веке носил крестьянскую одежду. И все думали, что он с ума сошел. — Действительно считали, что с барином что-то не так? — Конечно. — Наверное, и крестьяне так думали? — Может быть. Но сколько он разговаривал с ними. Говорил, как они мудры, по-настоящему, по-житейски. И крестьяне Льва Николаевича уважали.
