Борис Житков: незамеченная трагедия

Было ему тогда сорок два года, а опыта и знаний у него было, наверное, на десять жизней. Он много учился, участвовал в революционных событиях 1905 года, работал в Дании, в Первую мировую воевал в инновационном для того времени подразделении морской авиации, штурманом на грузовом корабле совершил кругосветное путешествие из Одессы во Владивосток, исследовал в составе научной экспедиции малоизученные места Енисея. С публикацией в "Воробье" Житкову помог друг детства Корней Чуковский. Они оба в начале века жили в Одессе, и однажды даже попытались предпринять пешее путешествие в Киев. Житкову с юных лет не сиделось на месте, чего нельзя сказать о благоразумном и осторожном Чуковском. Путешествие закончилось едва начавшись. Начав писать для детей в начале двадцатых годов, Борис Житков, сам того не ожидая, открыл " золотую жилу". Молодая советская страна остро нуждалась в новой детской литературе, правильно воспитывающей подрастающего человека, отряхнувшего со своих ног "прах старого мира". Слезливые пасхальные, жалостливые рождественские, сладенькие семейные с "маменьками" и "папеньками" рассказы считались пережитками проклятого прошлого. Житков попал в "масть" своей лаконичной, жёсткой и строгой, как вся тогдашняя жизнь прозой. В посыпавшихся как из рога изобилия сборниках "На воде", "Над водой", "Под водой", "Что я видел", "Что бывало", "Рассказы о животных", "Морские истории" тогдашняя власть увидела правду жизни, смекалку, природную наблюдательность и позитивный настрой хватившего лиха при злом царизме человека из народа. Этот человек, возможно, был недостаточно классово и идеологически подкован (не пел громкую славу революции), но искренне стремился к знаниям, уважал простой физический труд, охотно делился полезным опытом с детьми. Всю жизнь Борис Житков вел дневники, подробно фиксируя в них увиденное и услышанное. Из этих дневников он, как из бездонного резервуара черпал сюжеты для коротких, но точных и безукоризненно правдивых в фактическом и психологическом смыслах рассказов. В творчестве Житкова причудливо переплелись мотивы Джека Лондона, Марка Твена и частично Александра Грина. Хотя Житков не романтизировал морскую тему, скорее, наоборот, адаптировал её к земным реалиям. Одна из его книг так и называлась "Злое море". Там не было ни алых парусов, ни бегущих по волнам призрачных дев. Наиболее ярко личность автора проявилась в рассказах о животных. Людей Борис Житков знал, а вот животные стали для него интересными объектами наблюдения. В них ("Беспризорные кошка", "Волчишка") он обнаруживал черты, которые превыше всего ценил, но не всегда видел в людях: самостоятельность, мужество, решительность, волю к жизни. Была в судьбе Житкова, как в судьбе Булгакова, Пастернака, некоторых других писателей своя литературная трагедия. Многие годы он работал над эпическим произведением о России и революции 1905 года "Виктор Вавич". Две части романа с цензурными изъятиями были опубликованы при жизни автора, а полное издание романа после рецензии Фадеева было пущено под нож в октябре 1941 года, как неактуальное и идейно сомнительное. Читавшие этот роман Борис Пастернак и Лидия Чуковская оценивали его исключительно высоко. Современные литературоведы (роман был издан в книжной редакции "Независимой газеты" в девяностых годах) ставят "Виктора Вавича" в один ряд с "Тихим Доном" и "Доктором Живаго". Но посмертной славы не случилось. "Злое море" времени поглотило роман. Борис Житков вошёл в историю русской советской литературы, как прекрасный детский писатель, заложивший традиции познания мира через правду жизни, психологическую достоверность и скупую точность слова. А это не так уж мало. Мнение автора колонки может не совпадать с точкой зрения редакции «Вечерней Москвы»