Впервые в эфире — практически все: спецрепортаж "Вестей в субботу" о разведке
Есть война, с которой мы все разбираемся. Конфликт Саудовской Аравии с йеменскими повстанцами и Ираном еще только обретает форму, а вот Вторая мировая... Зачем газета "Правда" первой печатала поздравительные телеграммы к советским праздникам от "канцлера Адольфа Гитлера"? Зачем все тот же печатный орган ЦК ВКПб с нескрываемой симпатией освещала действия немецких ВМС в Атлантике? Зачем после того, как британцы перекрыли Атлантику, советскими кораблями из Латинской Америки гнали боливийское олово и так далее во Владивосток, чтобы оттуда по Транссибу перегонять его в рейх? На наш взгляд, все то было абсолютным перебором. Но есть и еще один вопрос про те непростые два года, который, на первый взгляд, может показаться совсем странным: при чем тут пакт Молотова — Риббентропа и кварталы сразу в нескольких уральских и поволжских городах, которые называются странным, каким-то, на первый взгляд, нерусским Инорс? А наши зрители в той части России подтвердят: например, в Уфе и Челябинске есть такие названия. Дело в том, что, когда перед войной, в 30-х годах, там шла активная индустриализация, то сочетанием промышленных площадок с жилыми кварталами там занимался тот ИНОРС, который расшифровывается как Институт научной организации строительства из Ленинграда. Однако те, кто жили в этих кварталах, заставляют с совершенно неожиданной стороны посмотреть и на пакт. В нашем спецрепортаже о разведке впервые в эфире — практически все. Значит, говорите, ИНОРС — научная организация строительства? Отправимся в Челябинск. Еще одна версия происхождения названия ИНОРС – это иностранная рабочая сила. Целый дом ИНОРСа в Челябинске, где разговоры были на иностранных языках. На каких? Давайте заглянем на Челябинский тракторный завод. Завод, конечно же, тракторный, но возведенный в первую пятилетку (возведенный, надо сказать, невероятным перенапряжением сил и комсомольцев-добровольцев, и ссыльных). В годы войны мгновенно перешел на то производство, что дало Челябинску его второе название — танкоград. Однако кто же готовил завод к войне? В дизельно-моторном цехе ЧТЗ нас ожидает первое открытие. Летом 1939 года в цехах произошла настоящая революция — практически невозможно было услышать русскую речь. Здесь работали венгры, югославы, испанцы. Были и немцы. Вид на жительство в СССР для лица без гражданства Крамера Германа. Он — один из тех немцев. - Алексей Николаевич, насколько экзотикой было, что в этом цеху в 30-е годы звучала иностранная речь, а не русская? - Аналоги мировые были в Америке — Caterpillar. Поэтому со всего Советского Союза были собраны специалисты и отправились в Америку, в город Денвер, для перенятия опыта в части проектирования завода. Когда строился завод в 1932 году, специалисты, конечно же, были иностранные, американские, — рассказал Алексей Терентьев, начальник Управления главного механика ООО "ЧТЗ-Уралтрак". - Буржуазные специалисты, как мы их называли тогда? - Совершенно верно. Интересующая нас иностранная рабочая сила была небуржуазная. Крамер по профессии был шлифовальщиком. Его жена Гертруда, дочь Лорхен жили в том самом доме, в 23-й квартире. Пока мы поднимались, встретили сегодняшних жильцов. "Не пугайтесь, мы не про вас, мы не разоблачители. Здесь в 23-й квартире жил до войны великий советский разведчик", — сказали мы местным жителям. Разведчик? Да. На одном из фото — Крамер после бегства из концлагеря. На Гражданской войне в Испании в форме бойца-антифашиста. Там в 1936-м он был привлечен к работе на советскую разведку. Его подложные документы из архива СВР: австрийский паспорт или, например, французское удостоверение личности, где есть фото, но не внесено имя — для во всех смыслах оперативного перевоплощения. Откуда брались такие немцы, пережидавшие пакт в том числе в Челябинске? С Урала — в Берлин. Двор, где расстреляли участников покушения на Гитлера. Мемориал немецкого Сопротивления нацизму. Всем. - Ханс, я понимаю, что это сложный вопрос. Но все-таки не все это знают. При каких обстоятельствах вы появились на свет? - Когда арестовали маму, она была беременна. Я родился в тюрьме в ноябре 1942 года. Отец видел меня один раз, когда мне было неполные две недели. А потом его приговорили к смерти и казнили. А после меня забрали и у мамы. За два дня до ее казни, — вспоминает Ханс Коппи, сын героев "Красной капеллы", историк. Вот его родители. Отец — активист Сопротивления и радист резидентуры советской разведки, "Красной капеллы". Мать Хильда — его главная помощница. И каким же шоком для этих людей был пакт Молотова — Риббентропа! "Им показалось, что Сталин доверяет Гитлеру. То есть они вроде как друзья", — сказал Ханс Коппи. Здесь же, в Берлине, отправимся к германскому историку, чей отец-немец спасся от Гитлера в эмиграции в СССР. - Каково было немцам-коммунистам узнать в 1939 году о пакте? - Это для всех был, конечно, шок. Был запрет агитации, критики гитлеризма. Запрещали фильмы и постановки, антифашистскую литературу. И с этим рядовым членом Компартии было очень трудно смириться, — отметил Владислав Хеделер, сын немецкого коммуниста-беженца в СССР, историк. Вновь — в Челябинск. Но теперь уже не в цеха тракторного завода, а в областной Госархив, где хранятся ведомости по зарплате тех самых немцев-политэмигрантов за тот самый сентябрь 1939 года. - В Москве Риббентроп и Молотов подписывают пакт, а в Челябинске Крамер выходит на работу на Челябинский тракторный завод? - Да, выходит на работу учеником, отрабатывает всего три смены и получает 36 рублей, — рассказала Светлана Ардашева, заместитель директор Объединенного государственного архива Челябинской области. Их, в том числе разведчиков, но высококвалифицированных немецких рабочих тогда специально отправили на промышленные гиганты СССР подтянуть культуру производства перед, конечно же, неминуемой войной с Германий. Хотя вроде бы в тот самое время Молотов с трибуны Верховного Совета СССР говорил о "дружбе" с Германией. Заглянем и в Музей ЧТЗ. - Как вы думаете, каковы были ощущения этих немецких антифашистов, которые отвоевали в Испании, нашли прибежище в Советском Союзе, когда им в августе 1939 года сообщи: теперь — пакт о ненападении с Германией? - Они понимали так же, как сегодняшние разведчики, что жизнь двойная и нужно показать Гитлеру, что, да, мы с тобой как бы дружим, но иначе бы у нас не было этого всего. То есть это же большое понимание, что мы не готовы к войне и надо как-то оттянуть. И иногда нужно улыбаться и говорить: ой, какой ты хороший. А потом сказать: это жизнь. Разве не так? – сказала Надежда Дида, директор музея. Но были в Москве и такие, у кого не было тормозов. Взять один только совместный парад с немцами в Бресте. "Даже высылали и передавали немцев в гестапо", — отметил Владислав Хеделер. - После пакта? - Да. Как было сохранить верность идее? "Они между собой говорили, что это не пакт о ненападении с гитлеризмом. Это пакт о ненападении сегодня и сейчас, так сказать. Так они это понимали", — пояснил Ханс Коппи. И уж точно понимали: гитлеровская Германия и Советский Союз – это, как вода и раскаленное масло. Да, и там, и там строй, не терпящий возражений. Но на внешней арене нацизм и интернационализм несовместимы, что бы там кто сегодня ни говорил. "Тут много очень много неразберихи, вздора", — считает Владислав Хеделер. Парадокс ситуации: заключив пакт, Сталин, во-первых, как раз и перечеркнул перспективы "мировой революции", которой так боялся Запад, перешел на позиции национальной безопасности, оттягивая войну, и не так уж отличался от остальной Европы. - Они бежали от фашизма, сражались с фашизмом в Испании, их принял Советский Союз. Они приезжают сюда в августе-сентябре 1939 года. И в августе Советский Союз подписывает договор о ненападении с фашистской Германией. Представляете, что у них в голове творилось? - В 1939 году началась русско-финская война, мы уже были на военном положении. Поэтому вопрос с Гитлером был ожидаем, наверное, — считает Алексей Терентьев. "Это ведь так напоминало политику умиротворения Англии", — подчеркнул Ханс Коппи. - И, конечно, это предыстория. Это отношения Англии, Франции, — сказал Владислав Хеделер. - Мюнхен. - Предложение Советского Союза выйти на какие-то переговоры. Это было все отклонено. Но это вам, конечно, виднее. Но это еще для меня остается открытым вопросом, о котором можно более детально поговорить, когда будут открыты материалы и советского МИДа и Министерства иностранных дел Германии. Проблема в том, что следующие два года были потрачены бездарно. "Например, советский агент Шульце-Бойзен, который имел много информации министерства Люфтваффе, где он служил, 16 июня 1941 года радировал в Москву, что война неминуема. И Сталин написал резолюцию, что это не информация, а дезинформация", — отметил Ханс Коппи. От себя добавим: резолюция Сталина была матерной. "А скоро вермахт стоял под Москвой", — напомнил Ханс Коппи. К осени 1941-го Вермахт действительно стоял под Москвой. Однако же под Москву были переброшены сибирские дивизии. Благодаря чему? Пакт о ненападении с Германией, заключенный на фоне боев с Японией на Халхин-голе, перед войной разрушил единство антикоминтерновского, антироссийского пакта, и Москва избавляла себя от войны на два фронта: на Востоке и Западе. А в Москве уже и тогда была фракция реалистов. Поистине поразительное приложение к пакту — домовая книга того самого ИНОРСа, где жили Крамеры. Крамер Герман, квартира №23, куда он действительно собирается осенью 1939 года. Но уже 28 января 1940-го у него — некая мистическая командировка в Москву. Понятно, либо в Коминтерн, либо в разведку. А значит, пока одни осенью 1939-го что-то там говорили о дружбе с нацистами, другие были реалистами и готовились уже к войне. Последний раз Крамер оказывается в Челябинске в 1943-м. После этого он отправляется на свою спецоперацию. После нападения Гитлера на СССР немецких эмигрантов-коммунистов вызывали уже не на собеседования, а для отправки в тыл к нацистам. Вот этот документ: "Секретарю Челябинского горкома ВКПб. Отдел кадров Коминтерна просит отправить наше распоряжение Крамера. Просьба сохранить за ним его рабочее место до того, как мы примем решение об использовании по нашей линии. Перед отправкой в Москву просьба вызвать его и выяснить состояние его здоровья". Дело в том, что, как и многие его товарищи-интернационалисты, Крамер был ранен в Испании. Проходил лечение в Подмосковье вместе с будущим радистом "Красной капеллы", еще одним немцем, Альбертом Хесслером. Но стоило начаться войне, они бросили все. Крамер — один из тех, кто был парашютирован в рамках англо-советской операции "Ледоруб" в Германию с помощью британской службы диверсий SOE. Напарник — сдавшийся в плен на советско-германском фронте Ойген Неспер. Добровольно переходившие на сторону Красной Армии были на вес золота. Советским властям напарник Крамера, военнопленный Ойген Неспер, сообщил, что в Германии он до войны был членом Коммунистической партии. Естественно, это советским властям очень понравилось. Чего Неспер не сообщил, так это что, будучи членом Компартии, до войны он был еще и информатором Гестапо. Так тщательно подготовленная миссия была обречена. Из документов, рассекреченных теперь и в Лондоне, и в Москве, известно, что Неспер после войны торговал оружием в марокканском Танжере. А Герман Крамер погиб в концлагере "Заксенхаузен". Зато наши друзья в Германии, особенно Ханс Коппи, наконец-то дождались, что этим летом Бундестаг приравнял к героям и коммунистов-женщин. А Челябинский тракторный завод переживает модернизацию. Процесс не самый простой, но идет. Главное — в 1945-м зло было повержено. С остальным разберемся. - Нам, наверное, не понять ту жизнь с колокольни нашего времени? - Да, это я и говорю. Я всегда хочу именно крикнуть: люди, перестаньте сегодня судить о той жизни, это было другое время, — призналась Надежда Дида.
