Пора надежд, пора невзгод. 1920-й год на Украине

Победитель в Гражданской войне к началу 1920 года уже выявился. Красная армия смогла преодолеть свои «детские болезни» — по крайней мере, в этом ей удалось зайти дальше, чем ее противникам. На востоке красные вели бои в глубине Сибири, на северо-западе им удалось нейтрализовать войска Юденича, ну а на юге России катилась неостановимая волна красных войск. Но это еще не означало, что страна падет в руки победителей как спелый плод. Железный поток Вооруженные силы юга России, совсем недавно представлявшие собой самую мощную и боеспособную структуру, пожалуй, во всей Гражданской войне, теперь ничего не могли противопоставить наступающим войскам большевиков. Красные добились лучшего уровня организации и снабжения — и теперь могли выставить на фронт гораздо больше бойцов. Лучшие части белых по-прежнему сохраняли боевой дух и дисциплину, но теперь они тонули в этом море. Под ударами советской конницы ВСЮР разваливались надвое. Одна группировка отходила к Новороссийску, другая же откатывалась как раз на Украину. Командование этими войсками принял генерал Николай Шиллинг. Должность Шиллинга не была синекурой. Ему предстояло удерживать колоссальный фронт, тянущийся от Винницы до Таврии. Причем его приходилось удерживать армией буквально в 20-25 тысяч человек. В общем, белая армия встретила новый год в глубоком кризисе. Этот кризис только нарастал — в течение зимы красные зачистили большую часть центральной Украины. Остатки белых войск во главе с генералом Бредовым в феврале вышли в районы, контролируемые поляками, которым и сдались. Другая крупная группировка, отходящая от Одессы, была пленена красными у Днестра. Уже в январе 1920 года за белыми оставался только Крым. Однако попытка красных ворваться в Крым с налету провалилась. Обороной полуострова командовал один из лучших тактиков белых войск — Яков Слащев. Он сумел организовать блестящую маневренную оборону крымского перешейка, пропуская красных в глубину полуострова и нанося прорвавшимся быстрые фланговые удары. При мизерном количестве войск он отстоял Крым и подарил ВСЮР почти год дополнительного существования. Красные действовали настойчиво, но против них играли и суровая зима, и крайнее утомление войск, только что прошедших Украину насквозь, и тактическое искусство их противника. В конце концов, РККА остановилась на подходах к полуострову. Ей требовалась передышка. Для красных оставались проблемой повстанческие атаманы в собственном тылу. Анархисты Махно, националисты петлюровского толка и просто бандиты становились головной болью любого, кто занимал их «коренную» территорию. Однако на фоне главной проблемы в лице полурегулярной армии белых это, конечно, казалось мелочью. Передышку получили и остатки ВСЮР. Белые через Новороссийск в марте эвакуировали сохранившие боеспособность части в Крым, бросив или уничтожив большую часть военного имущества. После этой операции Деникин, до сих пор возглавлявший ВСЮР, ушел в отставку, передав бразды правления генералу Врангелю. Тот развил кипучую деятельность внутри Крыма, проводя реформы, и снаружи, ведя переговоры с внешними силами, от французов до петлюровцев, но это была, конечно, уже «посмертная медицина». Белых могло спасти разве что чудо. В Крыму недоставало топлива и продовольствия, войска были серьезно измотаны и подавлены серией поражений. Казалось, падение Крыма — дело ближайшего времени, несмотря ни на какие успехи Слащева. Однако как раз в это время произошла серия неожиданных событий, на которые была столь богата Гражданская война. От можа до можа…но нет В результате крушения Российской империи на карте мира образовался целый ряд новых государств. Одной из таких «географических новостей» стала Польша. Долгое время об этой стране можно было говорить только в прошедшем или будущем времени, но сразу после обретения независимости поляки начали претендовать на расширение своих территорий. Власть в новом государстве взял в свои руки энергичный диктатор Юзеф Пилсудский. Одной из его ближайших задач было восстановление границ исчезнувшей в XVIII веке Речи Посполитой. Польша получила изобильную помощь от Антанты, но некоторое время не вела столь активных боевых действий, как красные и белые. Уже в 1919 году поляки и красные обменялись ударами, но эти операции имели довольно ограниченный размах. К концу 1919 года Польша и ее диктатор Юзеф Пилсудский уже были готовы померяться силами с РККА. Союзник у поляков оказался неожиданный — Петлюра. С другими союзниками дела обстояли не слишком хорошо. У украинских же националистов положение вообще было не таким, чтобы привередничать. Правительство Пилсудского признало Петлюру и его Директорию, тот обещал поставить свое потрепанное воинство в одну шеренгу с поляками. Другим союзником Пилсудского был совсем уж изумительный персонаж — атаман Булак-Балахович, успевший повоевать и за красных, и за белых, вместе с его частной дружиной. Осторожное наступление поляки начали еще на излете кампании 1919 года, когда в районах, некогда пограничных между Россией и Австро-Венгрией, еще не было ничьей твердой власти: националисты и белые были уже разбиты, а РККА еще не заняла их прочно. Обычно, говоря о советско-польской войне, вспоминают поход Тухачевского на Варшаву и лозунги про «труп белой Польши». Однако регулярно опускается вопрос о том, чего ради Тухачевского вообще понесло на Польшу. Между тем, война началась именно с активных действий поляков. 25 апреля 1920 года поляки открыли генеральное наступление. Для этого удара они накопили внушительные по меркам Гражданской войны силы, к тому же, они не были так ослаблены предыдущими боями, как РККА. Поэтому поначалу поляки, подкрепленные петлюровцами, обладали полным перевесом в силах и средствах, и шли как таран. Пилсудский буквально блицкригом довел свои войска до Киева, который быстро взял 7 мая. Дорогой он присоединял вылезших отовсюду независимых атаманов, которые присоединялись к более сильному. В общем, Пилсудский не только начал войну, но и чуть было ее не выиграл. Однако и Красная армия была совершенно не той, что в 1918 году. Получив неожиданный удар с нового направления, РККА перестроилась просто стремительно, и смогла провести одну из впечатляющих маневренных операций Гражданской войны. Козырем красных стали крупные кавалерийские соединения. С Кавказа была переброшена 1-я конная армия Буденного. РККА по-прежнему несколько уступала полякам в людях, но теперь она приобрела мобильность. Имея весьма умеренные силы, этот красный командир нанес быстрый красивый удар из района Умани в направлении на Житомир, выходя в тыл польским войскам у Киева. В 40-е годы такие вещи проделали бы с помощью танков, но в 1920 хватило и конницы. Темп наступления был вполне «танковым», десятки километров в сутки. Другая группировка обходила Киев с севера. Обнаружив у себя в тылу крупные мобильные силы, командующий польскими силами в этом районе, генерал Рыдз-Смиглы побежал на запад, пока окно для отступления еще не захлопнулось. Это они успели сделать, но теперь поляки стремительно откатывались на запад. Взятый с наскока Киев пришлось поспешно оставить. Фронт Пилсудского на Украине был потрясен до основания. …А тем временем из Крыма, как чертик из табакерки, выпрыгнула, казалось бы, уже полностью нокаутированная армия Врангеля. Последний рывок на север Перерыв в активных боевых действиях Врангель использовал для того, чтобы приготовить отчаянное наступление в попытке вырваться из Крыма. Крым был крепостью, но и ловушкой. Местных ресурсов недоставало, чтобы обеспечить многочисленную армию, а без многочисленной армии последний оплот белых неизбежно погибал. Поэтому Русская армия (так теперь назывались оставшиеся силы белых) должна была попытаться пробиться с полуострова в Таврию и дальше на просторы Новороссии. Однако реальные шансы на успех такого наступления были, конечно, мизерными. Попросту у белых не было другого выхода. Как бы то ни было, с июня начался финальный акт драмы белого движения на юге бывшей Российской империи. Поначалу белые довольно легко и даже непринужденно вырвались с Перекопа. Белые еще располагали десятками тысяч бойцов, а их превосходство на тактическом уровне еще сохранялось, хотя и сгладилось. Буквально в течение нескольких дней отрядам Слащева удалось прорваться в Мелитополь, корпус Кутепова вышел к Днепру. «Конная группа» красного комкора Дмитрия Жлобы пыталась организовать контратаку на Мелитополь, и даже добилась успехов, но втянулась в сражение на узком фронте и в итоге была окружена и разбита. Белым могло показаться, что дела идут неплохо. Однако красным достало стойкости, чтобы пережить очередную серию болезненных поражений. Лето прошло в тяжелейшем обмене ударами. В августе красные заняли и сохранили плацдарм за Днепром у Каховки, практически строго на север от Перекопа, и закрепиться на нем. Именно попытки белых уничтожить его сделали местечко «той самой» Каховкой, воспетой советскими «речистыми былинниками». Не пытаться уничтожить этот редут белые не могли: красные в любой момент могли вырваться с плацдарма и отрезать вообще все силы белых в Таврии. Однако красные тоже прекрасно это понимали, и упорно защищали свою позицию. А в битве лоб в лоб красные оказывались заведомо сильнее. Кстати, сооружением укреплений на Каховском плацдарме руководил Дмитрий Карбышев, будущий мученик нацистских лагерей. Корпуса генералов Слащева и Барбовича отчаянно и бесплодно бились о позиции красных. У Каховки шла настоящая позиционная война с колючей проволокой и даже танковыми атаками. Белые предприняли попытку решить проблему в обход — и выйти Каховскому плацдарму в тыл. Сражение достигло кульминации. На Варшаву и назад Пока шли бои в Таврии, красные преследовали поляков, откатывающихся от Днепра на запад. Как «польские паны», так и «псы-атаманы» на некоторое время полностью потеряли инициативу. Красные на всю катушку использовали возможности масс кавалерии. Красные поймали кураж, разбитые польские части отступали быстро — и красным показалось, что можно решить польскую проблему радикально, взятием Варшавы и изгнанием или уничтожением Пилсудского. Попытки представителей Антанты предложить какие-то проекты мирной конференции разбились о полную уверенность большевиков в скором и полном успехе. Основания думать, что впереди только победа — были. Поляки, тем более петлюровцы — оставляли города один за другим. В августе речь шла уже о штурме Варшавы. Однако общие законы военного дела еще никто не отменял. Коммуникации красных были слишком растянуты. Они явно начали вязнуть в боях, а поляки, оказавшись перед лицом полного поражения, сумели мобилизовать все силы. К тому же, поставки со стороны союзников из Антанты никуда не делись. На юге красные так и не смогли взять Львов, а в августе севернее, уже на территории Польши, поляки сумели нанести сокрушительное поражение красным, пытавшимся прорваться к Варшаве. Самонадеянность стоила жизни и свободы десяткам тысяч людей, погибших или попавших в плен. Встречный удар отбросил красных далеко на восток. Однако воевать не хотела уже ни та, ни другая сторона. Кровавые «качели» изнурили обе стороны. 12 октября 1920 г. красные и поляки заключили перемирие, которое ляжет в основу непрочного мира. Ни Польша, ни Советы не добились того, чего ждали от войны. Новая государственная граница по живому разрезала Белоруссию и Украину. Проблемы и претензии времен Гражданской войны еще аукнутся и Польше, и СССР. Ну а на берегах Днепра продолжались отчаянные бои главных противников Гражданской войны — красных и белых. И те, и другие собирались активно действовать осенью 1920. Красные не чувствовали себя уверенно, боевой дух казался низким, в тылу царил хаос. Однако новый командующий на юге, Михаил Фрунзе, сумел удержать ситуацию под контролем. Благодаря появлению резервов — в частности, 2-й конной армии — он сумел воспретить белым глубокий прорыв за Днепр. Каховка продолжала нависать над позициями врангелевцев как бельмо на глазу. Наконец, красные сумели привлечь на свою сторону анархистов Нестора Махно. А уж когда закончилась война с Польшей, свежие силы красных, включая привыкших к маневренным операциям буденновцев, хлынули на фронт потоком. План Фрунзе был столь же очевиден, сколь и логичен — использовать подвижность красной конницы и махновцев и общий перевес в силах, отрезать белых от переправ в Крым, и разгромить окруженных в северной Таврии. В конце необычно холодного октября красные начали выполнять свой замысел. Белые удержали часть позиций, но буденновцы прорывались к Чонгару почти неостановимо. Врангелю с огромным трудом удалось удержать дороги в Крым и с использованием последних резервов пробиться на полуостров. И красные, и белые показали свои лучшие бойцовские качества и понесли тяжелейшие потери. Однако красные могли их восполнить. Белые уже нет. Попытки сломить редуты белых на Перекопе грубой силой предсказуемо провалились. Однако после этого Фрунзе решил попытать счастья более оригинальным способом, и пробиться в Крым по мелководью через «Гнилое море» — Сиваш. В ночь на 8 ноября в мерзкую туманную погоду красные форсировали Сиваш по смерзшейся грязи и обрушились на белых во фланг и тыл. Белые блокировали этот прорыв элитными добровольческими частями. Корниловцы, дроздовцы и марковцы по-прежнему оставались стойкими и умелыми бойцами. Однако они не могли отбивать атаки везде и постоянно. К 11 ноября уже наступил надлом. Белым просто некем было заменить выбывших из строя, и несмотря на несколько меньшие потери, чем у красных, они начали откатываться на юг. Фрунзе предложил Врангелю сдаваться, тот не ответил на этот жест. Наступала агония белого движения в Крыму. Врангель предложил желающим оставаться, другие грузились на корабли. 13 ноября красные были в Симферополе. В Севастополе толпы осаждали уходящие суда. Белым удалось оторваться — 15 ноября красные, входившие в Севастополь, обнаружили, что воевать не с кем — городом управляет местный ревком. Последние корабли ушли 14 числа. Врангель сумел организовать вывоз более 80 тысяч человек. 16 ноября 2020 года красные полностью овладели Крымом. Большинство оставшихся в Крыму белых пожалело об этом. Красный террор в Крыму принял формы, уродливые даже на общем фоне Гражданской войны. Победители немилосердно расправились с попавшими в их руки побежденными. Председатель Крымского революционного комитета Бела Кун и секретарь Крымского обкома РКП(б) Р.С. Землячка устроили настоящую вакханалию насилия. О конкретной численности расстрелянных в Крыму спорят до сих пор, но речь идет о десятках тысяч казненных — как солдатах белых войск, так и гражданских «буржуев». От жестокости этих расправ оторопь взяла даже местных коммунистов, но к моменту, когда насилие было загнано в какие-то рамки, множество людей было уже убито… Лебединая песня: анархисты и петлюровцы По выражению советского историка Какурина, на падении белого Крыма закончилась «большая гражданская война». Можно согласиться — в европейской части России белые были уничтожены. Однако это еще не значило, что боевые действия полностью прекратились. Для анархистов Махно белые казались большей опасностью, чем красные. Он пошел на союз с большевиками, когда врангелевцы угрожали самым ценным для него районам — Гуляйполю и вообще степной зоне, где он привык брать рекрутов, где он чувствовал себя дома. Однако теперь, в конце ноября 1920 года, махновцы сделали свое дело и из ненадежного союзника красных превратились в явную угрозу. Красные внезапно начали операцию по разоружению махновцев практически сразу по завершении боев в Крыму. Атаман Каретников, лидер махновского отряда, воевавшего на полуострове, был захвачен и расстрелян, лишь немногие из его соратников выбрались из Крыма. На «материке» красным также не удалось полностью уничтожить махновское движение, но анархистам нанесли тяжелые потери. Тем не менее, Махно сумел вырваться из кольца окружения, которое уже замкнули вокруг его людей красные. Фрунзе кисло описывал результаты своей операции против Махно как «конфуз». Однако все это имело мало значения. Почва уходила из-под ног Махно. Страна устала от войны, и уходя в новый рейд, вожак анархистов уже не мог рассчитывать на успехи прежних лет — желающих махать винтовкой становилось все меньше. К тому же, теперь махновцы не могли лавировать между струями дождя — раньше они играли на противоречиях сторон, но теперь и сторон-то толком не осталось. Махновцам предстояла безнадежная кампания 1921 года и полный крах движения. Для националистических формирований роковым стал еще предыдущий, 1919 год. И петлюровская директория, и Галицкая армия понесли тяжелейшие потери и на полях сражений, и от тифа. В кампанию 1920 года петлюровцы действовали уже в качестве младшего партнера поляков. Теперь же война красных с поляками закончилась, и петлюровцы, соответственно, стали не нужны Пилсудскому. Некогда грозный «Пэтурра» еще строил планы, но шансы на какой-то успех для него таяли как роса на солнце. Директория УНР так и не стала полноценным государством в хаосе Гражданской войны, но тем меньше шансов у нее было теперь, когда определились государственные границы, и по крайней мере де-факто красные заставили мир себя признать. Полупартизанские-полубандитские отряды петлюровских атаманов еще оставались на Украине, но их будущее было туманным, а перспективы неочевидными. Гражданская война в России угасала. Украина была одним из ключевых ее театров, и заплатила за смуту самую высокую цену. Страна лежала в руинах, пожар еще тлел, но война фронтов сменилась партизанщиной и бандитизмом, а на первый план вышли проблемы простого выживания — военные шрамы оказались очень глубокими, и им еще не скоро предстояло затянуться.