Миссия: обгадить Россию

Когда историки новейшей Украины утверждают, что украинцы появились в эпоху палеолита или что Будда да Христос были украинцами — они не более, чем подтверждают древний диагноз Диодора Сицилийского (I в. до н.э.) о том, что «все нации, будь то греческие или варварские, кичились тем, что они раньше всех». Потом итальянец Джамбатиста Вико (XVIII век) назвал это «тщеславием наций». Пока национальное государство лелеет свое «тщеславие» — это может быть невежественно, нелогично, но имеет право быть. И каждая нация создает свои мифы. Даже Франция, с ее предельно самолюбивым «Merde! La Garde meurt, mais ne se rend pas» (Дерьмо! Гвардия умирает, но не сдается) — ответ англичанам на поле битвы при Ватерлоо. Миф даже симпатичный, хотя сам автор этих слов, генерал Камбронн, закончил войну в плену у англичан и даже женился там на шотландке Мэри Осборн. Но когда начинают не только лелеять «свое» тщеславие, но и пытаться унижать и уничтожать тщеславие мифотворцев других стран, то это уже вызывает не ироническую ухмылку, а искренне академическое омерзение. Потому что это процесс, неизбежно связанный с осознанной безграмотностью, обусловленной политическим заказом. Короче — политическая проституция. Особенно в том случае, когда будучи не в состоянии хотя бы что-то создать, начинают обгаживать уже созданное. История Москвы и ранняя история Московского княжества — это не самый героический и самоотверженный эпос. Московских лидеров и рядом нельзя поставить с, например, героическими тверичами, поднявшимися против монголо-татар в 1327 году. И с точки зрения государственной гордости князь Андрей Ярославович, поднявший восстание против татар в 1252 году, куда более блестящ, чем его брат, Александр Ярославович Невский, всю свою политическую жизнь бывший верным вассалом хана. Но ведь политический труд оценивается историческим результатом! А что мы имеем в данных случаях? Андрей был разбит, сам бежал в Швецию, но на Русь навел карательный поход («Неврюеву рать»), который по своему разрушительному эффекту сравним с нашествием Бату-хана. Тверичи перебили татарский отряд и убили Чолхана, двоюродного брата золотоордынского хана Узбека, но затем татарской «Федорчуковой ратью» вся тверская земля была «положена пусту». А Москва в это время, пусть и «под ордынским сапогом» росла, крепла и, в конце концов, стала могильщиком и политическим преемником Золотой Орды. И, хотя бы ради умоназидания, ее историю надо изучать, а не отрицать. Хотя нынешние украинские «патриосторики» ее с азартом именно отрицают. С серьезным выражением лица утверждая, что «Москва, как княжество, возникла на рубеже семидесятых годов (1270) и первым князем Москвы, то есть владельцем «стола», стал младший сын Александра Невского — Даниил, родившийся в 1261 году». А до этого «Москвы как поселения не существовало». Потому что «ни в одном историческом первоисточнике, кроме придуманных Екатерининских «летописных сводов», не зафиксировано время появления поселения Москвы до конца XIII века». Хотя Москва, под именем «Кучково», зафиксирована историческими документами еще до монгол, в 60-х годах XII века. В новгородской берестяной грамоте №723 некий Душила пишет Нясте: «Я пошел в Кучков». Интересно, как выглядела императрица Екатерина II, закапывающая кусок бересты на территории будущего Михалоархангельского раскопа в Новгороде. А для археологов давно не секрет, что первое укрепление на Боровицком холме было поставлено в 1156 году. Да, тогда Кучково не было городом. Это, скорее, был «погост» — великое изобретение киевской княгини Ольги, которая заменила грабительское княжеское «полюдье» регулярными налогами («уроками»), свозимыми в определенные места хранения («погосты»). И, кроме того, вполне благополучным владением боярского рода Кучковичей, уничтоженных князьями из рода Мономаха за убийство князя Андрея Боголюбского в 1174 году. Хотя те, скорее всего, всего лишь мстили за убийство своего отца Юрием Долгоруким, отцом Андрея. Это по поводу поселения на Боровицком холме. А что касается княжества… Ну почему-то историки-дезинтеграторы упрямо не хотят знать того, о чем было прекрасно известно русским летописцам. В 1246 году, возвращаясь из Монголии, умер великий князь Владимирский Ярослав Всеволодович, который признавался монголами «старейшим всем князьям в русском языке». После него этот самый авторитетный в «подмонгольской Руси» престол занимали сначала его брат Святослав, а затем, в течение 30 лет, пятеро его детей. В том числе и Михаил, получивший прозвище «Хоробрит», Храбрый. Правда это был тот случай, о котором Даниил Заточник в свое время писал: «Соломон рече: лучше един мудр десяти хоробрующих без ума». Этот четвертый сын Ярослава, по завещанию, и получил в удел Москву, но ему, 19-летнему молодцу, этого показалось мало. Поэтому в 1248 году он просто выгнал своего дядюшку Святослава из Владимира и объявил себя великим князем. Наказать озорника не успели ни его старшие братья (Андрей и Александр Невский), ни монголы. Обо всем позаботились литовцы: буквально через несколько дней, 15 января 1248 года юный князь был убит в сражении с племянниками литовского великого князя Миндовга на реке Протва. Великим князем Владимирским стал вернувшийся из Орды будущий герой-мятежник Андрей Ярославович, а Московское княжество превратилось в «вымороченое» (не имеющее наследника) имущество и вернулось в состав Владимирского княжества. Где и пребывало фактически до совершеннолетия младшего сына Александра Невского, Даниила, то есть до 1277 года. И что, после этого можно всерьез утверждать, что ни поселения Москва, ни княжества Московского не существовало? При том, что князь Москвы произвел удачную (пусть и недолгую) попытку стать главным князем на Русской Земле. Кстати, можно было бы почтить память Хоробрита — это был последний великий князь, павший с мечом в руке. Адепты версии «татарского сапога» в расцвете Москвы ставят ей в упрек и пример «благородную историю» соседних стран: «Будучи в абсолютно аналогичных условиях, не покорились татаро-монголам литовцы, поляки, венгры и чехи. В конце концов, украинцы-русы вместе с литовцами обрели независимость от татаро-монгольского порабощения в борьбе и сопротивлении». Ну, во-первых, поляки, венгры и чехи — те да, не покорились монголам. Но были беспощадно биты двумя монгольскими экспедиционными корпусами под Легницей (поляки и немцы) и у Шайо (венгры). И спасли Центральную Европу не сопротивление ее армий, а печень Великого Хана Угедея (1229−1241), не выдержавшая увлечения хана вином. Смерть Угедея потребовала присутствия всех Чангизидов на курултае (избирательном съезде) в «Худо-арале, что на Керулене в долине между Долонболдогом и Шилхэнцегом» (из «Сокровенного сказания»). Выборы кагана затянулись на четыре года и стали первым серьезным политическим кризисом Йеке Монгол Улус, Великой Монгольской Империи. Именно это сохранило суверенитет литовцев, поляков, чехов и венгров.