Без вины виноватые. Расправы над героями

В январе 1950 года вышел указ президиума Верховного Совета СССР «О применении смертной казни к изменникам Родины, шпионам, подрывникам – диверсантам». Такое решение объяснялось привычно - шпионской деятельностью ряда зарубежных государств, происками иностранных разведок и настоятельными «просьбами» советских людей покарать преступников. Хотя всего три года назад смертная казнь в стране была отменена… Ничего странного в возвращении смертной казни не было. Сталину и его подручным по-прежнему всюду мерещились враги. С возрастом мания преследования у вождя становилась все сильнее… Наоборот, необычным была отмена кары указом того же президиума Верховного СССР 26 мая 1947 года. Ведь репрессивная машина продолжала исправно работать. Сотрудники НКВД, в мае 1946 года преобразованного министерство государственной безопасности регулярно находили «врагов народа» и «вредителей». Формально отмена смертной казни объяснялось тем, что с главными военными преступниками было уже покончено - генералами Андреем Власовым, Петром Красновым и другими, а в мирное время применение смертной казни не требуется. Высшей мерой наказания в СССР стало заключение в лагере на 25 лет. Впрочем, это было равносильно медленной смерти. Вынести такой срок в сталинском ГУЛАГе было почти невозможно… Министерство государственной безопасности в то время возглавлял генерал-полковник Виктор Абакумов. Он был бывшим грузчиком на складе Центросоюза. Вышел «в люди» через НКВД, куда его, как молодого коммуниста, направили в начале 30-х годов. Абукумов стал руководителем легендарного СМЕРШа, а после Великой Отечественной был назначен шефом МГБ. Своим сотрудникам Абакумов заявил: «Меня все должны бояться!» Впрочем, его опасались многие… Разумеется, он мог выбить – в прямом смысле - из человека нужные сведения. Умел плести тонкие нити заговоров, разрабатывать «ликвидации». Был беззаветно предан Сталину, коммунистической партии, Но все равно Абакумов не чувствовал себя спокойно. Более того, всесильный, казалось, министр ходил по краю пропасти… Абакумов в мае 1946 года сменил на посту министра ГБ Всеволода Меркулова, выходца из дворян, бывшего прапорщика царской армии. Потом он учился на физико-математическом факультете Санкт-Петербургского университета. Словом, был интеллигентным молодым человеком. Потом Меркулов поступил на службу в ЧК. В этом ведомстве мягкие люди не работали, но все же Меркулов был самым жестоким его представителем. Его сын потом говорил: «Отца уволили с должности министра из-за мягкости. После войны, когда началась новая волна репрессий, Сталину на этой должности нужен был жесткий и прямолинейный человек. Поэтому после отца МГБ возглавил Абакумов…» В ноябре 1940 года Меркулов в составе делегации, которую возглавлял министр иностранных дел Вячеслав Молотов, отправился в Берлин на переговоры с руководителями Третьего рейха. Он присутствовал на завтраке в честь советской делегации, устроенном Гитлером в имперской канцелярии 13 ноября 1940 года. И - пожимал руку фюреру… Еще один – лирический! - штрих к портрету Меркулова. На досуге Всеволод Николаевич баловался сочинительством. В частности, писал пьесы под псевдонимом Всеволод Рокк. Одна из них - «Инженер Сергеев» шла на сценах многих советских театров. В 1944 году этот спектакль поставили в филиале Малого. Благожелательные рецензии появились в газетах «Правда», «Известия», «Литература и жизнь». Интересно, критикам и впрямь понравилась патриотическая пьеса, в которой присутствуют инженер-патриот, немецкие агенты и сотрудники госбезопасности или они вознесли ее до небес ее потому, что автор был министром госбезопасности? Впрочем, возможно и то, и другое. Меркулова многие хвалили за его творчество. Он воодушевился и даже стал подумывать о сценарии фильма «Инженер Сергеев». Конечно, эту картину с удовольствием поставил бы какой-нибудь маститый советский режиссер. И в «Правде» появилась бы еще одна хвалебная рецензия… Но однажды Сталин, пристально посмотрев на Меркулова, сказал, что пока в СССР не пойманы все шпионы и диверсанты, ему лучше заниматься своими прямыми обязанностями. После этого Всеволод Николаевич резко охладел к литературному творчеству и целиком переключился на работу. Но рвение ему не помогло… Вернемся к Абакумову. Он был простым и незамысловатым. Занимался самбо и теннисом. Любил общество женщин, которых часто принимал на конспиративных квартирах. За глаза Абакумова провали «Витька-фокстротист». Он очень любил танец, хотя он считался буржуазным увлечением. Для этого министр специально ходил в танцевальный зал ресторана «Спорт» на Ленинградском шоссе. Он приходил туда инкогнито, хотя все знали, кто этот властный мужчина с пронизывающим взглядом. Но главной страстью Виктора Семеновича был футбол. МГБ курировало московское «Динамо», и он считал команду своей собственностью. Рассыпался в похвалах игрокам, если динамовцы выигрывали и метал громы и молнии, если они уходили с поля побежденными. Основанная масса комплиментов и ругательств адресовалась звезде команды, форварду Константину Бескову… Иногда Абакумов, решив отдохнуть от дел, отправлялся на прогулку по Москве. Его моцион описал в своей книге «Криминальная Москва» писатель Эдуард Хруцкий: «Я хорошо помню его в серой пижонистой кепке из букле, какие умели шить только в Столешниковом, и американском плаще цвета маренго. Он шел не спеша, разглядывая толпу, улыбаясь, приветливо кивал завсегдатаям «Брода» (так, сокращенно от Бродвея, стиляги называли улицу Горького – В.Б.)… Он шел спокойно, без охраны. Шел мужественно, ничего не боясь: ни «кровавой клики Тито-Ранковича», ни многочисленных террористов, ни крутых заговорщиков. Шеф МГБ не боялся, поскольку точно знал, что всех их выдумали его сценаристы - специальная группа, которая, словно увлекательные романы, создавала сюжеты заговоров. Многие из них с интересом читал великий вождь, и не просто читал, но, когда считал нужным, пускал в ход, а некоторые, как заговор маршала Жукова и присвоение никем не виденной короны из Норвегии (кстати, до сего времени хранящейся в королевском дворце в Осло), до поры до времени ложились на полку, чтобы возникнуть в свой час…» Прогулки Абакумова закончились в июле 1951 года. Он был арестован и обвинен в государственной измене. Его допрашивали так же «тщательно», как когда-то делал он, и фактически превратили в инвалида. Но участь бывшего министра была решена, независимо от его показаний. Уже после смерти Сталина, в 1954 году его судили и расстреляли. Виновным Абакумов себя не признал… Дело было темное, оно до сих пор оно хранится в тайне. Хотя, что сейчас-то скрывать? Судьба Меркулова тоже была печальной. Его арестовали по делу его бывшего шефа Лаврентия Берия в сентябре 1953 года. В просторной квартире бывшего министра на улице Горького прошел обыск, а вскоре семью Меркулова выселили в небольшую комнату в коммуналке на Сретенке. Вскоре состоялся суд, в приговоре которого никто не сомневался. Разумеется, Меркулова обвинили в измене родине. Скорее всего, обоих бывших министров расстреляли не за то, что они «усердно» работали. Просто и Меркулов, и Абакумов слишком много знали. И поэтому от них избавились… Вернемся к указу 1950 года. Точное число людей, попавших его жернова неведомо. Наверняка их много, очень много. И большинство было не настоящими шпионами, а выдуманными. Эти люди, многие из них молодые здоровые, бывшие в расцвете сил, попали в мясорубку массовых, лютых сталинских репрессий. Приведу имена лишь четырех, «без вины виноватых» – из необъятного списка несчастных. Спустя годы этих людей полностью реабилитировали. Но за их фактическое убийство никто не понес наказания... 28-летняя москвичка Ирина Евгеньевна Ростовцева, научный сотрудник Института органической химии АН СССР, была обвинена «в контртеррористической пропаганде и соучастии в шпионаже». Она была расстреляна 20 апреля 1950 года. Аналогичные преступления инкриминировали и ее матери – 48-летней Ольге Михайловне Ростовцевой, работавшей методистом Лечебно-санитарного управления Кремля. Она была обвинена «в шпионаже и контрреволюционной террористической пропаганде». Ее казнили в один день с дочерью. Но это еще не все! Страшная участь постигла и 26-летнюю племянницу Ольги Михайловны – Елену Топоркову. Ей инкриминировали «террористические намерения». И она была расстреляна 20 апреля 1950 года Что же такого страшного совершили эти три женщины? Скорее всего, ничего. Просто палачи отрабатывали свой кровавый хлеб и придумали «преступную группу». О последней истории стоит рассказать подробнее. Михаил Ильич Косса, родившийся в 1921 году в селе Мало-Екатериновка Камышевахского района Запорожской области, майор ВВС, орденоносец, Герой Советского Союза, был обвинен в измене Родине «путем перелета на захваченном самолете за границу, и в связи с гестапо». Но никакого предательства не было и в помине. Да и откуда взялось гестапо после войны? Бред, да и только… 28-летний пилот, находившийся на должности командира учебного центра ДОСААФ, располагавшегося в селе Ротмистровка Киевской области, поссорился с женой и сказал ей в сердцах: «Ну, запомни сегодняшнее число!» После этого он изрядно выпил, поцеловал дочь и уехал на аэродром. Косса поднял в воздух самолет «Як-9Т» и направился в сторону государственной границы СССР. Когда в баках закончилось топливо, он совершил посадку на румынском аэродроме Сучава. Там Косса был арестован и выдан Советскому Союзу. Это бытовое, в общем-то дело, непомерно раздули, и летчика обвинили в измене родины. В ходе следствия майор признал свою вину, однако на суде отказался от показаний, ссылаясь на применение к нему мер пыток. Он заявил, что границу пересек в состоянии алкогольного опьянения, что было подтверждено результатами медицинской экспертизы, а на румынском аэродроме приземлился, чтобы попросить заправить его самолет. После этого он собирался возвратиться в свою часть Тем не менее, Верховный суд не принял во внимание прежние заслуги Коссы, его беспорочную военную службу и героизм, проявленный в годы Великой Отечественной войны. Косса был приговорен к высшей мере наказания. Его жена написала умоляющее письмо Сталину. Ответа из Кремля она не получила… Это был не приговор, а расправа. Типичная для того беспощадного времени.