Один в поле воин: как Николай Сиротинин остановил танковую дивизию фашистов
Во время Смоленского сражения, прикрывая отступление своего полка у городка Кричев, артиллерист Николай Сиротинин в одиночку уничтожил 11 танков, 7 бронемашин, 57 солдат и офицеров противника. Середина июля 1941 года. Воспользовавшись слабостью советской обороны, фашисты прорвали фронт под Могилевым в нескольких местах. Им удалось захватить неповрежденным мост через реку Удога. Немецкое командование стремилось к быстрейшему взятию Кричева. Техника 35-го полка 4-й танковой дивизии вошла в Чериков — последний населенный пункт перед Кричевым. Фашисты рассчитывали окружить отступающие части советских войск и предотвратить их отвод на новую линию обороны. На рассвете 17 июля 1941 года колонна немецкой техники 4-й танковой дивизии генерала Вилибальда фон Лангермана подошла к мосту через речку Добрость близ деревни Сокольничи в четырех километрах от Кричева. Подразделения Красной Армии приняли решение оставить артиллерийскую засаду у моста - 45-миллиметровое противотанковое орудие с боекомплектом в 60 снарядов. На небольшой возвышенности в густой ржи у колхозной конюшни был вырыт артиллерийский окоп и две ниши – для бронебойных и осколочно-фугасных снарядов. С этой позиции хорошо просматривались Варшавское шоссе, речка и мост. Первым номером расчета засадного орудия стал сам командир артиллерийской батареи. Вторым вызвался уроженец Орловской области, командир орудия сержант Николай Сиротинин. Как только техника подошла непосредственно к мосту, по ней был открыт меткий огонь. В результате точных выстрелов был подбит головной танк и бронемашина, которая находилась в середине колонны. Два немецких танка попытались стащить с дороги горевшую технику, но сами были подбиты следующими меткими выстрелами. Фашисты остановили движение и перешли к обороне. Они никак не могли определить, откуда ведется огонь. Пушка пряталась в высокой ржи, немцы стреляли наугад. Тем не менее, им удалось ранить командира батареи. Поскольку боевая задача была выполнена, он принял решение отойти в сторону советских позиций. Но Сиротинин отступать отказался. Доподлинно неизвестно, почему он остался. Но вероятнее всего, артиллерист не хотел оставлять неизрасходованные снаряды. Он продолжил бить в самую гущу застрявшей немецкой колонны. Фашисты выслали разведку автоматчиков-мотоциклистов. Они и определили позицию орудия, открыли по нему огонь. К тому моменту Сиротинин уже израсходовал почти весь боезапас. От окруживших его автоматчиков Николай отстреливался из карабина. Но остаться в живых у него уже не было шансов. Сержант Сиротинин погиб после почти трехчасового боя. Эта задержка дала его полку время, чтобы закрепиться на новом рубеже обороны. Немецкое командование решило превратить похороны русского солдата в пропагандистскую акцию – как назидание и пример собственным солдатам. Однако те были в недоумении. Обер-лейтенант 4-й танковой дивизии Фридрих Хенфельд написал в своем дневнике, позже найденном советскими солдатами: «Три раза стреляли залпами из винтовок. Нужно ли такое преклонение? Все-таки он русский…» Это и в самом деле небывалые воинские почести, которые фашисты оказали погибшему солдату противника, да еще на виду у местного населения. Жительница деревни Ольга Вержбицкая позже вспоминала: «Мне, как знающей немецкий язык, главный немец лет пятидесяти с орденами, высокий, лысый, седой, приказал переводить его речь. Он сказал, что русский очень хорошо сражался, и, если бы немцы так воевали, то давно уже взяли бы Москву, что так должен солдат защищать свою Родину — фатерланд». По воспоминаниям очевидцев, прежде, чем похоронить русского солдата, из кармана его гимнастерки немцы достали так называемый смертный медальон с запиской, кто боец и откуда. Гитлеровцы еще долго после похорон стояли у пушки и могилы посреди колхозного поля, не без восхищения подсчитывая выстрелы и попадания. Местный житель Иван Кашуро рассказывал, что в щитке пушки были три пробоины, одна довольно большая в нее влезало три пальца. Каска Сиротинина тоже была с пробоиной. Вокруг валялось много осколков и гильз от снарядов. Во время войны было не до поисков родственников погибшего артиллериста, а после войны истершаяся бумажка из смертного медальона с инициалами бойца затерялась. Вспомнили о подвиге уже в пятидесятых годах, когда журналист Федор Селиванов показал доставшийся ему дневник Фридриха Хенфельда писателю Константину Симонову. В поисках помогали писатель Сергей Смирнов, автор книги «Брестская крепость», маршал Виктор Куликов. Но сдвинуться с места удалось, когда подключился краевед из Кричева Михаил Мельников. В 1958 году в одном из номеров журнала «Огонек» вышла статья сотрудников архива Министерства обороны СССР «Легенда о подвиге». Тогда страна впервые узнала о Сиротинине. Вот только его героизм еще долго оставался без заслуженной награды. Повод для отказа был формальным - представление должен был подписать непосредственный командир. Но в 1960 году сотрудники Центрального архива Советской Армии окончательно рассмотрели все подробности подвига, и Николай Сиротинин был представлен к ордену Отечественной войны I степени посмертно. Награды пришлось ждать еще пять лет. В 1961 году у шоссе возле деревни Сокольничи установили памятник. А вот на родине героя в Орле подвиг Сиротинина долгие годы отмечен не был. Позже в городе разбили сквер артиллеристов, где установлено орудие ЗиС-2 и памятная табличка с посвящением Николаю Сиротинину. Сквер обустроили на средства, собранные людьми. Пушка тоже куплена на народные деньги и бесплатно отреставрирована местным орловским мастером. В белорусском Кричеве память Николая Сиротинина чтят до сих пор. Его имя носят школа и пионерская дружина в деревне Сокольничи. В краеведческом музее Сиротинину посвящена экспозиция, где есть принадлежавшие ему вещи. И, наконец, есть улица Николая Сиротинина, где боец определен на вечный постой. Подвигу артиллериста, в одиночку остановившего колонну фашисткой техники, посвящен новый выпуск «Легенды армии». Он доступен на сайте телеканала «Звезда», а также на платформе SMART.TV.
