Обещанию президента Койвисто 30 лет: финнам наконец расскажут о суровой судьбе ингерманландцев (Yle, Финляндия)
«В детстве я спросила у мамы: „Кто же мы на самом деле?" Мама ответила: „Мы ингерманландцы, только никому об этом не рассказывай"». Это воспоминания 58-летней Елены Шеваковой (Elena Shevakova), одной из тысяч ингерманландцев, переехавших из Советского Союза в Финляндию. Летом 2020 года будет 30 лет с тех пор, как президент Мауно Койвисто (Mauno Koivisto) предоставил ингерманландским финнам возможность вернуться в Финляндию по программе репатриации. В прямом эфире финского телеканала Койвисто сообщил, что ингерманландцы будут официально считаться репатриантами — несмотря на то, что «семьи прожили в России очень долгое время». Это заявление стало большой новостью. В период с 1990 по 2016 год в Финляндию переехали больше 30 тысяч ингерманландцев. Одной из них была семилетняя Леа, которая уехала в Финляндию вместе с родителями. Перед отъездом из Петрозаводска она оставила своей бабушке послание на двери сауны: «Пока, бабушка, не скучай». Эта дверь, на которой по-прежнему можно различить написанные мелом русские слова, сейчас выставлена в Национальном музее Финляндии. Кровати кишели вшами, вещи меняли на еду Сейчас Лее Пакканен 36 лет, она журналист и социально-культурный антрополог, работает в Хельсинки. Ей важно, чтобы люди знали о суровой судьбе ингерманландцев. Для сбора информации Леа пять раз ездила в Россию вместе со своим отцом, журналистом Сантери Пакканеном, и фотографом-документалистом Меери Коутаниеми. Они побывали в местах проживания ингерманландцев, брали интервью у местных жителей и в течение нескольких лет фотографировали ингерманландцев, живущих в Финляндии. Сейчас материалы Леи Пакканен и Коутаниеми можно увидеть на выставке «Ингерманландцы — забытые финны» (Inkeriläiset — unohdetut suomalaiset) в Национальном музее Финляндии. «Нас месяц везли на товарном поезде в Сибирь. Я спала на нижней полке трехъярусной кровати, которая кишела вшами. Мы голодали. Мы меняли наши вещи на еду. Моя младшая сестра Эльвира умерла в дороге». Айно Макконен (Aino Makkonen), 93 года Исправительно-трудовые лагеря, принудительные работы на рудниках Ингерманландцами называют жителей провинции Саво и Карельского перешейка, переселенных в XVII веке на юг и восток Финского залива, а также их потомков. Из-за выселения, расстрелов, трудовых лагерей, запрета финского языка и лютеранства из ингерманландских сел исчезли около 140 тысяч человек. Особо сильным гонениям ингерманландцы подверглись в 1920-1950 годы. Ингерманландцев отправляли на рудники и лесозаготовки. Точное число ингерманландцев, которые оказались в лагерях или тюрьмах, неизвестно. «Было очень тяжело видеть места в Якутии и Норильске, куда отправляли ингерманландцев. Суровые условия, холод, принудительные работы. Здесь человеческая жизнь не представляла ценности», — говорит Леа Пакканен. В конце Советско-финской войны 1941-1944 годов (в финской историографии — Война-продолжение) ингерманландских финнов переселили из охваченной военными действиями Ингерманландии в Финляндию. Когда в 1944 году война между Финляндией и Советским Союзом закончилась, ингерманландцы начали возвращаться в Советский Союз. Это означало продолжение гонений. На выставке рассказывается об ингерманландской семье из пяти человек, которая решила вернуться в Советский Союз. Перед отъездом они оставили своим соседям пару вещей на память. Несмотря на все обещания, о семье больше ничего не слышали. Последним напоминанием о ней стала открытка, отправленная из Финляндии прямо перед пересечением границы. В открытке было написано: «Сейчас нас куда-то отправят. Не знаем, куда». Страх заставил молчать многие десятилетия «В мои школьные годы ингерманландцам, жившим в советской Эстонии, лучше было молчать. Мои знания об ингерманландцах — это то, что я узнал от бабушки и дедушки. Невзгоды, которые им пришлось преодолеть, наложили на них отпечаток». Роберт Макконен (Robert Makkonen), 44 года Многие боялись рассказывать о своей судьбе. Леа и Сантери Пакканены и Меери Коутаниеми не раз замечали это в общении с ингерманландцами. Ингерманландцы нередко отменяли встречи, о которых ранее договаривались с журналистами. «Немногие финны знают, кто такие ингерманландцы и как важно их прошлое для истории финнов, — считает фотограф Меери Коутаниеми. — Из-за молчания появилась рана, которая не заживет, пока события не будут признаны финнами и самими ингерманландцами». «Письма от наших родственников, которые остались в Советском Союзе, приходили нам открытыми. Мы знали, что по этой причине они не решались писать нам плохие новости. Сухая веточка в конверте означала, что произошло что-то грустное». Арви Кяхяри (Arvi Kähäri), 1925-2019 Возвращения боялись, открывать дверь было нельзя На выставке Национального музея Финляндии впервые выставляется кусок простыни, на которой ингерманландская учительница математики Амалия Суси (Amalia Susi) писала о своей жизни в лагерях и ссылках. Она зашила простыню со своими воспоминаниями в матрас. После окончания войны ингерманландцы, оставшиеся в Финляндии, о себе или своей судьбе не говорили. Судьба ингерманландцев стала в Финляндии болезненной темой на многие десятилетия. По некоторым оценкам, сейчас в Финляндии живут 50-70 тысяч ингерманландцев. «Мама всю жизнь боялась, что ее найдут и вернут в Советский Союз. Отец запретил нам открывать дверь чужим людям. Они могли забрать маму в Советский Союз. Мы боялись этого больше всего». Реийо Раутайоки (Reijo Rautajoki), 72 года Выставка в Национальном музее Финляндии работает с 24 января по 19 апреля 2020 года.
