Как русский врач концлагеря спасал бойцов

9 мая мы отметим 75-летие Великой Победы. Этот день - священный для всех. В каждой семье есть свой герой - недаром так мощно развернулась акция «Бессмертный полк», людской поток потечет по улицам и в нынешнем году. В преддверии славной даты мы будем снова и снова возвращаться к этой важной теме. Расскажите нам о своих близких, поделитесь историями, которые бережно хранятся в вашей семье. Давайте встретим светлый праздник вместе. В последние январские дни 1945-го в лагере пленных Зонненбург под немецким городом Кюстрин (сегодня это польский Кюшен-Одер) зрело восстание. Организацией бунта руководил подпольный комитет. Но план сорвался: зная о приближении советских войск, нацисты за одну ночь уничтожили 700 человек. Та же участь ждала еще 3 тыс. узников. И тогда на переговоры к озверевшим фрицам отправился русский доктор. Какими словами он убедил их остановить расправу, неизвестно, но гестапо убралось восвояси. А вскоре в лагерь вошли советские войска. Тем русским доктором оказался Георгий Синяков. Уроженец Воронежской области на второй день войны ушел на фронт. Говорили, врач был от бога - даже днем рождения считал дату окончания мединститута. Но воевать пришлось недолго: 5 октября 1941 года он попал в плен. Узнав о его мирной профессии, надсмотрщики ухмылялись: дескать, никакой русский доктор не сравнится с простым немецким санитаром. Обессиленному хирургу устроили проверку, заставив делать резекцию желудка одному из узников, и он мастерски справился с задачей. Фашисты стали сами обращаться к Синякову за помощью. За это врач потребовал разрешения помогать русским пленным и добился, чтобы оборудовали операционную. Как-то принесли сына немецкого офицера - ребенок подавился рыбной костью. Мать спасенного мальчика упала перед русским врачом на колени. После этого случая доктору чуть увеличили паек, которым он делился с пленными. Кроме того, разрешили свободно передвигаться по лагерю. Мазь со спецэффектом Тогда-то и был создан штаб по подготовке восстания. Синяков был одним из его членов. Писал листовки, продолжал спасать раненых и обессилевших. Он придумал мазь, под которой раны выглядели ужасно, но на самом деле отлично заживали. Это позволяло дольше оставлять людей в лазарете, где условия были чуть получше. Эта хитрость спасла от расстрела летчицу Анну Егорову. Девушка, воевавшая в составе женского отряда снайперов, была сбита в воздушном бою 22 августа 1944 года. Обожженная, без сознания попала в плен. «До чего же живучи эти русские ведьмы! Дышит… Места живого нет, а дышит», - говорил о ней один из нацистов концлагеря Заксенхаузен, куда ее вначале доставили, и ждали, когда она окрепнет, чтобы показательно расстрелять. Вскоре Егорову перевели в Зонненбург, где ее взяли на поруки доктор Синяков и профессор Белградского университета Павле Трпинац. Друзья сохранили в банке с ядом ордена и партбилет, которые Анна прятала в сапоге. К слову, после освобождения из лагеря Егорова проходила проверку на допросах контрразведки «Смерш». Она буквально валилась с ног, а на нее кричали: «Стоять! Б…! Стоять!» - «Как перешла к немцам? Откуда взяла ордена?» - «Сорвали награды», - вспоминала она. Между тем в концлагере доктор Георгий Синяков нашел еще способ спасать заключенных. Те должны были притворяться мертвыми - врач учил задерживать дыхание, а сам констатировал смерть. После чего «живого покойника» вывозили в горе трупов в ров за пределы лагеря, откуда он выбирался ночью. Обо всем этом Анна Александровна рассказала «Литературной газете» уже после войны в очерке под названием «Егорушка». Тогда-то страна узнала о замечательном хирурге Георгии Синякове. Его пытались представить к званию Героя Советского Союза, но он был в плену, а это клеймо. Много лет заведовал хирургическим отделением медсанчасти Челябинского тракторного завода. В День Победы Георгий Федорович встречался со спасенными им бывшими узниками. Боевых наград он не имел. Умер 7 февраля 1978 года. И только несколько лет назад на здании клинической больницы № 8, где работал Синяков, появилась памятная доска. Дорога в некуда Лагерь смерти Заксенхаузен, где некоторое время находилась Анна Егорова, был печально знаменит трассой для испытания обуви. Она представляла собой девять участков с различными покрытиями, по которым узники, то ускоряясь, то замедляясь, должны были каждый день проходить 40 км. Испытания усложняли: заставляли надевать башмаки меньшего размера, нести на плечах 25-килограммовые мешки. Заключенные приговаривались к истязанию на сроки от месяца до года. За особо тяжкие преступления (повторные попытки побега, побег, вторжение в другой барак, саботаж и др.) назначалось бессрочное наказание. Узником приходилось разнашивать офицерские хромовые сапоги. Выдержать это можно было не больше 20 - 30 дней, так как ноги опухали и стирались в кровь.