«Монастырь»: Уникальная операция советской разведки

Уникальная операция советской контрразведки по стратегической дезинформации противника началась в феврале 1942 года и получила название «Монастырь». Три солдата с винтовками вывели меня во двор и поставили к стене сарая. Офицер дал команду — солдаты вскинули винтовки, раздался залп, и веер щепок осыпался мне на голову … Немцы смеялись, а меня лихорадило от пережитой «казни».Вдруг меня осенило, и я произнес имя торгового атташе, с которым познакомился в Москве. Пришел офицер и проводил меня в ту комнату, где меня допрашивали накануне. Там был сервирован стол. Старший по званию радушно пригласил: «Господин Александр, коньяк, водочка. Выпьем за успех. Будем вместе работать...» Так в отчете руководству НКВД описал начало «сотрудничества с немцами» агент Гейне — советский разведчик Александр Демьянов. В том, что стратегическое наступление Красной армии под Сталинградом стало неожиданностью для врага, во многом заслуга его личная и руководителя блестящей спецоперации «Монастырь» Павла Судоплатова. Пикейные жилеты «В разведке нет отбросов, в разведке есть кадры», — говорил начальник германской военной разведки в годы Первой мировой войны полковник Вальтер Николаи. Часто эти кадры даже не подозревают, как их используют хитроумные спецслужбы. Напрочь забытый ныне поэт Серебряного века Борис Садовской, дворянин и убежденный монархист, доживал свой век в приюте, организованном новой властью в Новодевичьем монастыре. Там, в древних башнях и сырых полуподвалах, ютились сотни человек. Полупарализованный после лечения сифилиса препаратами ртути старик и его верная жена Надежда Ивановна, бывшая фрейлина жены императора Николая II Александры Федоровны, были известны в кругах уцелевшей после революционных бурь аристократии. Со здоровым цинизмом советская контрразведка периодически «раскрывала» монархические организации, якобы собираемые вокруг четы Садовских. «Зачистки» их окружения прошли в 1933-м, 1935-м и в начале 1941 года, при этом самих стариков НКВД не трогало. Летом 1941 года внедренный в их окружение агент НКВД доложил руководству, что Садовской написал стихотворение, в котором называл немецких солдат «братьями-освободителями». После фашистского вторжения Садовский и его жена в кругу близких знакомых стали говорить о реставрации в стране монархии, которую в случае своей победы над красными позволят установить захватчики. Эти не представлявшие никакой практической опасности разговоры «пикейных жилетов» послужили толчком для создания «подпольной организации монархической направленности и прогерманского характера». «Пятую колонну» в «помощь немцам» в январе 1942 года начал создавать начальник 4-го управления НКВД Павел Судоплатов. «Монархическая организация» получила название «Престол», а спецоперация чекистов проходила под кодовым названием «Монастырь». Для «помощи» поэту Садовскому в установлении контактов с немецким командованием был направлен агент «Гейне». Агент Гейне Чем грубее и жестче проводится вербовка, тем она эффективнее. Правнука кубанского казачьего атамана Головатого по отцовской линии, а по матери потомка славного дворянского рода Кульневых, чьи представители отличились на Отечественной войне 1812 года, Александра Демьянова ожидало прогнозируемо славное будущее. Но в России случилась революция. Отец, есаул казачьих войск, умер в 1915 году в госпитале после тяжелого ранения на фронте Первой мировой войны, матери в 1918-м предлагали уехать во Францию, но она отказалась. В середине 1920-х Демьяновы возвратились в Петербург, ставший уже Ленинградом. 19-летний Александр работал электромонтажником, затем поступил в Политехнический институт. Увы, скоро его как представителя «социально чуждого элемента» из вуза отчислили. Но это еще не было бедой. В 1929-м молодого человека арестовали за незаконное хранение пистолета. Оружие было банально подброшено чекистами, но выбора у Демьянова не оставалось: он согласился стать негласным сотрудником спецслужб. Агенту присвоили оперативный псевдоним Гейне. По заданию кураторов Александр переехал в Москву. Его устроили инженером в «Главкинопрокат». Работа позволила общаться с широким кругом советской творческой элиты — режиссерами, артистами, художниками. Демьянов подружился с режиссером Михаилом Роммом, женился на дочери известного профессора медика Татьяне Березанцевой. А частое посещение столичного ипподрома, где владеющий несколькими языками и сорящий деньгами молодой красавец «из бывших» стал завсегдатаем, на короткой ноге свело его и с рядом иностранных дипломатов. Особо тесные связи завязались с одним из сотрудников торговой миссии Германии в Москве. Советские контрразведчики знали: под этим удобным прикрытием работали агенты абвера — немецкой военной разведки. Но до открытой вербовки Демьянова немцами дело не дошло, а вскоре началась война. Легенда советской разведки и контрразведки Павел Судоплатов решил: если гора не идет к Магомету… 11 января 1942 года произошла первая встреча Демьянова с Садовским. Поэт-монархист благословил Александра, отлично сыгравшего предписанную по легенде роль пылкого адепта восстановления в России императорской власти, на установление контакта с немецкими властями. Но для этого надо было перейти через линию фронта. Агент Макс Смертельное правдоподобие переходу Демьянова добавило то, что к немецким позициям под Гжатском «перебежчик» шел через минное поле, которое, не доложив в вышестоящие штабы, установили наши саперы. Повезло, остался жив. Как жив остался и после жесточайшей проверки, устроенной ему германской контрразведкой. Выдержав многочасовые допросы и имитацию расстрела, Александр Демьянов убедил офицеров абвера, что он действительно посланник от руководства большой тайной организации, действующей во многих городах СССР. До восстановления в России монархии немцам дела не было никакого, а вот шпионы, поставляющие информацию о советских войсках и организации тыла, нужны были позарез. Начальник штаба германского вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, отвечая на вопросы обвинителя на Нюрнбергском процессе, с горечью признал: «До войны мы имели очень скудные сведения о Советском Союзе и Красной армии, получаемые от нашего военного атташе. В ходе войны данные от нашей агентуры касались только тактической зоны. Мы ни разу не получали данных, которые оказали бы серьезное воздействие на развитие военных действий». Советская контрразведка качественно «нейтрализовала» и немецких кадровых разведчиков, и агентов, завербованных из числа военнопленных и националистов. Поэтому «пройти мимо» горячо желающих сотрудничать «русских монархистов» абвер не мог. Демьянова отправили в разведшколу, где он прошел интенсивный курс подготовки. Результаты у выпускника были великолепными. Собственно, это не удивительно, ведь перед отправкой Александра за линию фронта он прошел похожее обучение в Москве. Наставником его в советской столице был легендарный разведчик Вильям Фишер, в будущем ставший известным как Рудольф Абель. В феврале 1942 года новоиспеченного агента абвера с оперативным псевдонимом Макс сбросили на парашюте на советскую территорию. Игра началась. Трагедия Ржева и триумф Сталинграда Лучшая дезинформация — абсолютная правда с элементами лжи, которые невозможно проверить. Макс начал вести сеансы радиосвязи с немцами, передавая им «разведывательные» сведения, подготовленные советскими контрразведчиками совместно с руководством оперативного управления Генштаба Красной армии. Грань допускаемых к разглашению военных тайн была настолько зыбка, что порой сообщения Макса даже согласовывались с Верховным главнокомандующим Иосифом Сталиным. Вскоре по ту сторону фронта обрадовались невероятной удаче: их шпион сумел «устроиться» офицером связи к главе Генштаба РККА маршалу Борису Шапошникову. В ноябре 1942 года Демьянов передал сообщение: русские готовят крупное наступление подо Ржевом. На самом деле в это время в обстановке строжайшей секретности готовилась операция под Сталинградом. Любыми способами надо было сковать силы центральной группировки фашистских армий и не допустить их переброски с московского на сталинградское направление. Макс раз за разом передавал информацию о перевозках войск и военной техники по железным дорогам в сторону Ржева. Понимая, что наблюдение за трафиком могут вести другие агенты немецкой разведки, вместе с военными эшелонами на запад под брезентом перевозились деревянные макеты танков и орудий. Для проведения крупнейшей в военной истории дезинформационной кампании «втемную» (с разрешения Сталина) даже был использован Георгий Жуков. Его отправили подо Ржев, где жесткий Жуков гнал и гнал стрелковые дивизии в атаки на хорошо подготовленную, крепкую оборону войск лучшего немецкого боевого генерала Вальтера Моделя… Немецкое военное командование так уверовало в истинность данных, передаваемых в штабы своей разведкой, что советское наступление под Сталинградом стало для него неожиданностью. Десятки тысяч потерянных подо Ржевом солдатских душ надо тоже считать положенными на алтарь победы в Сталинградской битве. Их жертвенный подвиг привел к тому, что великое сражение на Волге немцы проиграли вчистую. Не успел прийти на замену «генералу письменного стола» Паулюсу «пожарник фюрера» Модель, не нашлось для спасения окруженной 6-й армии у вермахта резервов — их перемолотили советские войска в «ржевской мясорубке»… СПРАВКА «ВМ» Немцы настойчиво просили Макса информировать их о результатах бомбардировок Москвы: где упали и что разрушили германские бомбы. Но авиацию врага умело «наводили» на ложные цели. Германские асы даже не догадывались о том, что в Москве и Подмосковье специально для них были построены 9 ложных военных аэродромов (с двигающимися на веревках макетами самолетов), 7 «заводских корпусов», 2 «элеватора», «нефтебаза» и «военный лагерь». Из сброшенных на столицу СССР 1610 фугасных бомб 585 штук противник потратил на ложные объекты. Читайте также: Почему тайной встречи Сталина и Гитлера перед войной не могло быть по определению