Кровавые финские парни - Каратели Маннергейма лютовали не хуже гестаповцев

Действиям финских диверсионных групп в годы Великой Отечественной войны советская историография уделяла не слишком много внимания. Причиной тому была политика. После войны между СССР и Финляндией сложились тесные экономические связи, отчего исторические исследования, посвящённые неприятным страницам в истории соседних государств, не особо поощрялись. Доходило до исторических казусов – в известнейшем кинофильме «...А зори здесь тихие» старшина Васков и девушки-зенитчицы противостоят свалившимся им на голову немецким диверсантам, хотя в 1942 году Кировскую железную дорогу неоднократно пытались перерезать именно финские диверсионные группы. Однако вспоминать об этом в начале 70-х считалось политически некорректно. Зато в самой Финляндии про своих диверсантов помнили. Операциям войск «дальней разведки» посвящались журнальные статьи, исторические исследования и многочисленные книги. Один из самых успешных командиров финских диверсантов – Илмари Хонканен (на фото) – даже стал легендарной фигурой, кем-то вроде Николая Кузнецова, а его февральский рейд 1942 года по сей день изучается в финских военных училищах как пример блистательной военной операции. И в самом деле, формально финские диверсанты выступили отлично: прошлись по тылам РККА, нанесли серьёзный ущерб и с минимальными потерями отступили на свою территорию. Однако восторги приутихли бы, узнай финны, что их доблестный спецназ просто-напросто вырезал безоружный военно-полевой гос­питаль в посёлке Петровский Ям. Картины, которые увидели своими глазами подошедшие на выручку советские бойцы, оказались такими, что ещё долгое время на Карельском фронте пленных не брали. Ночная атака «Февральской ночью 1942 года финский диверсионный отряд скрытно вышел к тыловому гарнизону Красной армии в посёлке Петровский Ям. В 2 километрах от посёлка, на другом берегу Петровского залива Выгозера, был расположен госпитальный городок. Личный состав госпиталя и раненые, находившиеся на излечении, спали, когда в окна зданий полетели гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Врачи, медсёстры, санитары и раненые пытались покинуть горящие помещения, но падали, сражённые пулями диверсантов», – рассказывается в книге Петра Репникова «Петровский Ям. Запланированная трагедия». Как выяснилось позже, финские разведчики целенаправленно шли именно к этому месту – по дороге они захватили несколько пленных, которых убили сразу же после допроса. В наступившем хаосе финский спецназ без особого труда справился со всеми попытками сопротивления и практически без потерь оторвался от преследования, перейдя через линию фронта на свою территорию. В финских газетах писали, что отряд Хонканена разгромил крупнейшую базу Карельского фронта – якобы в результате двухчасового боя было уничтожено 500 советских солдат, 300 лошадей, 90 автомашин, взорваны склады с боеприпасами, продовольствием и обмундированием, топливные цистерны, а также полностью уничтожено 60 построек. А поскольку сами финны потеряли всего-навсего пятерых, то лейтенант Хонканен по праву был удостоен и внеочередного звания, и высшей военной награды Финляндии. Вот только реальность была несколько иной. Согласно донесению начальника атакованного гарнизона, советская сторона в результате диверсионной вылазки потеряла 85 человек. Но из них только 33 красноармейца могли считаться вооружёнными и готовыми к сопротивлению, да и то условно – не меньше десятка погибших состояли в составе рабочей роты. Прочих от подобной расправы и вовсе защищала Женевская конвенция – погибли 9 раненых из гос­питаля, 28 медиков и 15 местных жителей. Кстати, во время налёта погиб и красноармеец Михаил Лермонтов, потомок известного поэта. Уже в наши дни оставшиеся в живых финские участники того похода категорически отрицали, что у них имелись сведения о госпитале. Якобы они просто выполняли свой долг, атакуя, как они думали, вражескую казарму. Однако российские историки в эту версию не верят. В конце концов, известно, что финны непосредственно перед нападением захватили наших бойцов, у которых получили полные сведения об объекте будущей атаки. Да и вообще финские диверсанты наивными добряками вовсе не были. «Методы расправы были более чем жестокими – сожжение заживо, отрезание голов и ушей пленным, разбивание прикладами черепов и т.д. В плен никого не брали. Финны были профессионалами и никогда не выходили на задание, не зная до мелочей всю предстоящую операцию. Даже если предположить, что диверсанты не знали о госпитале, то любой здравомыслящий человек понимает: если боец не хочет убивать беззащитных, он этого не будет делать», – считает доктор исторических наук Юрий Килин. Фотография выложенных в ряд тел погибших обошла все фронтовые газеты. В этой веренице явно выделялись женщины, чьи волосы разметались по февральскому снегу. Картина взывала к отмщению, и оно не заставило себя ждать. С ответным визитом «Жестокость порождает ответную жестокость. На наш взгляд, Илмари Хонканен своими необдуманными действиями при планировании и организации нападения на гарнизон Петровского Яма породил ответные действия советской стороны. До того нападений партизан на финские деревни не было. Когда они узнали об этой трагедии, их больше ничто не сдерживало», – отмечал Пётр Репников. – С 12 февраля 1942 года отношение к финнам – будь то военные, хоть даже и раненые, и гражданское население – изменилось в худшую сторону. В 1941 году партизаны отряда «Вперёд» устроили обсуждение, следует ли уничтожать две машины с финскими ранеными, и решили, что этого делать не стоит, так как убийство раненых явилось бы нарушением международного права. Однако летом 1942 года, выйдя к финскому хутору, они приняли уже совсем другое решение». Вот об этой стороне войны в самой Финляндии отлично помнят и знают. В конце 1990-х в Суоми вышел целый ряд публицистических материалов и исторических исследований о действиях карельских партизан, которые, если верить финским авторам, занимались на чужой территории исключительно уничтожением мирных жителей и разорением финских хуторов. Тогда некоторые финские общественные организации даже публично потребовали начала судебных процессов над карельскими партизанами, которые совершили военные преступления на территории Финляндии. Фактически потомки тех, кто оккупировал Карелию, загонял мирных жителей в концлагеря, а после лишь по стечению обстоятельств избежал скамьи подсудимых в Нюрнберге, – хотели, чтобы им выдали на расправу стариков-победителей. Но как ни слаба была российская власть в 90-е, такой постановки вопроса никто не потерпел, и тогда российские чиновники сделали несколько заявлений, и голоса финских реваншистов утихли, так и не став официальной темой в межгосударственных отношениях. Тем более что среди финских государственных деятелей было немало тех, кто понимал: ворошить тему военных преступлений – это открывать ящик Пандоры. В конце концов, ни человек, прямо ответственный за массовое убийство в Петровском Яме и нарушение подписанной финнами Женевской конвенции, тот самый Илмари Хонканен, ни его подчинённые никогда не ответили за своё преступление. Некоторые их них после войны покинули Финляндию, опасаясь преследований, но сам Хонканен никуда не переезжал, прожив вполне благополучную жизнь. 12 ноября 1944 года он был уволен в запас в звании капитана, а вскоре устроился на работу офисным менеджером в страховую компанию «Сампо» в городе Турку. Прожив долгую жизнь, он благополучно скончался 8 октября 1987 года в образе овеянного легендами, бесстрашного и безупречного командира финского спецназа.