Советско-финская война: замерзшие трупы лежали друг на друге (Die Welt, Германия)

В конце 1939 года Сталин развязал завоевательную войну против Финляндии, отправив на фронт почти 500 тысяч солдат. Хотя финны существенно уступали русским по численности и не имели тяжелого вооружения, им удавалось уничтожать целые дивизии Красной армии. Их убеждали, что они идут на войну «за Родину и Сталина» и «молниеносно разгромят финнов». Кроме того, их уверяли, что Красную армию, как только та ступит на финскую землю, сразу поддержит угнетаемый «белой» буржуазией пролетариат. Однако произошло обратное. Война, развязанная Сталиным зимой 1939-1940 года с целью захвата новых территорий в соответствии с заключенным в августе 1939 года пактом Молотова-Риббентропа, обернулась катастрофой. 8 января 1940 года последние части 9-й армии потерпели поражение в кровопролитной битве под Суомуссалми и, неся большие потери, стали отступать. От 163-й стрелковой дивизии и 44-й мотострелковой дивизии Красной армии, численность которых составляла около 36 тысяч человек, в живых осталась в лучшем случае половина. При этом армия финнов составляла около 11 тысяч солдат и к тому же не имела тяжелых вооружений. «У волков этой зимой не будет проблем с кормежкой», — прокомментировал исход этой неравной борьбы один из финских офицеров. После того, как требование Сталина в адрес финского руководства отдать СССР значительную часть Карельского перешейка было отвергнуто, советские власти 28 ноября в одностороннем порядке расторгли договор о ненападении, и через два дня Красная армия (четыре армии, почти 500 тысяч солдат, 1500 танков и 3000 самолетов) вторглась на территорию соседней страны и начала так называемую Советско-финскую или Зимнюю войну. Им противостояли в общей сложности десять дивизий (150 тысяч солдат), имевшие в своем распоряжении лишь устаревшие винтовки и почти не имевшие ни танков, ни самолетов. Ставка Сталина рассчитывала на «молниеносную войну» — по примеру нападения Германии на Польшу в сентябре 1939 года. Но в силу трех факторов — географического фактора, погодного фактора и силы духа финских войск — этот расчет не сработал. Бескрайние леса и бесконечные озера мешали продвижению советских танков. Кроме того, зима 1939-1940 года выдалась чрезвычайно морозной: температура опускалась до минус 50 градусов. Вдобавок ко всему финны забыли о своих внутриполитических разногласиях и объединились для борьбы с захватчиками. Советское руководство пало жертвой собственного легкомыслия: оно рассчитывало на скорый успех операции и не обеспечило солдат Красной армии ни зимним снаряжением, ни маскировочными костюмами. Их стандартное вооружение — винтовки Мосина калибра 7,62 мм, использовавшиеся с 1902 году (так в тексте, в действительности с 1902 года, — прим. ред.) — выходили из строя, потому что их смазка замерзала уже при минус 15 градусах. Поскольку двигатели транспортных средств глушить было нельзя, расход топлива получился колоссальным, а полноценных поставок с территории СССР не было. По этой же причине у Красной армии возникли проблемы также с продовольствием и боеприпасами. Буквально через несколько дней после вторжения две советские армии застряли в лесах на так называемой линии Маннергейма (названной в честь финского главнокомандующего). Причем там не было каких-то специальных укреплений, как на линии Мажино во Франции: это была всего лишь более-менее обустроенная линия фронта из небольших бункеров, окопов и заграждений из колючей проволоки, протянувшаяся в 75 километрах к северу от Ленинграда от Ладожского озера через Карельский перешеек до Финского залива. К северу от Ладожского озера продвигались вперед три другие армии. Перед ними стояла задача атаковать финнов с флангов на юге и отрезать Финляндию от Швеции на севере, в направлении Петсамо. Там 9-я армия продвинулась до поселка Суомуссалми, который ей, однако, удалось захватить лишь 7 декабря. Впрочем, этим Красная армия мало чего добилась. Финны придерживались тактики «выжженной земли», «уничтожая свои собственные крестьянские дворы и деревни, минируя скот и разрушая все, что захватчики могли бы использовать для пропитания и ночлега», писал британский историк Эндрю Робертс (Andrew Roberts). Кроме того, они, по его словам, имея в своем распоряжении лыжи и хорошо ориентируясь на местности, «минировали пути через леса». Из-за своих белых маскировочных костюмов финны получили от советских солдат прозвище «Белая смерть». Имея в своем распоряжении лишь одну бригаду (несколько сотен солдат), финский полковник Ялмар Сииласвуо (Hjalmar Siilasvuo) смог помешать продвижению 163-й стрелковой дивизии и блокировал ей при этом пути к отступлению. В течение всего нескольких часов, пока длился короткий световой день, Сииласвуо и его высокомобильные силы из разных мест атаковали солдат противника из легкого оружия — и тут же исчезали, пока те не успевали собраться. Слабая финская артиллерия вела основной огонь по кухням и складам с провизией и боеприпасами. А финские снайперы следили за красноармейцами, которые в своей темной форме были хорошо заметны на фоне снега, из-за деревьев. Советские солдаты были деморализованы и буквально сотнями сдавались в плен и дезертировали. «Даже самые легкие раны на морозном воздухе замерзали и приводили к сильным ожогам, — писал Робертс. — Замерзшие трупы просто оставались лежать друг на друге, а финны систематически атаковали советских солдат то на одном участке фронта, то на другом». Когда 163-я армия в конце декабря начала отступление, финны задействовали свои немногочисленные бомбардировщики британского производства: те крушили лед на озерах, по которому отступали советские войска. 44-я мотострелковая дивизия, которая отправилась на помощь 163-й, тоже вскоре оказалась окружена. Ее судьбу решил главный сталинский политкомиссар Лев Мехлис, который хотел лично получить представление о ситуации в Суомуссалми. «Суд (над командирами) состоялся под открытым небом в присутствии личного состава дивизии, — писал Мехлис в Москву. — Приговор к расстрелу был приведен в исполнение немедленно публично взводом красноармейцев. Выявление всех предателей и трусов продолжается». Но самоубийственные атаки, в которые глава политического управления Красной армии (ПУ РККА) гнал оставшихся бойцов, лишь ускорили падение их морального духа — вместо того, чтобы повысить его. В начале января 1940 года фронт под Суомуссалми окончательно рухнул и сделал это разрушенное поселение символом некомпетентности советских военачальников. «Наши части из-за своей организации и богатого технического оснащения, особенно артиллерией и транспортными средствами, не способны маневрировать на поле боя. Они слишком неповоротливы и привязаны к технике, которая может передвигаться только по дорогам», — сухо говорилось в оценке штаба армии. То же самое касалось ситуации и на других участках линии фронта. Лишь когда силы Красной армии получили существенное подкрепление и нового командующего — Семена Тимошенко, им удалось в начале февраля 1940 года прорвать линию Маннергейма. В итоге Красная армия потеряла более 200 тысяч солдат (по финской версии, — прим. ред.). Для сравнения: потери финнов составили 27 тысяч бойцов. В мирном договоре, заключенном в марте 1940 года в Москве, Сталину пришлось удовлетвориться лишь небольшой (в 35 тысяч квадратных километров) защитной территорией в окрестностях Ленинграда. От самой же цели развязанной войны (вернуть утраченный в 1917 году контроль над Финляндией) диктатору пришлось отказаться с учетом плачевного состояния своей армии. Зато у Финляндии ввиду произошедшего появился веский повод участвовать в разразившемся вскоре конфликте на стороне врагов СССР. Свои выводы из катастрофического для Красной армии результата этой войны сделал другой диктатор. Гитлер решил, что сможет, начав против Советского союза «молниеносную войну» (блицкриг), захватить его. Впрочем, он сильно заблуждался.