Фёдор Абрамов: оседлавший деревянных коней

Экзотичное название родной деревни Абрамова Веркола на деле исконно русское. Предание производит его от слов "верхний кол". Будто бы такую веху поставили здесь в незапамятные времена новгородцы, шедшие вверх по Пинеге крестить и покорять языческую чудь и заодно расширять свою земельно-торговую экспансию. Не все новгородские поселения дожили до наших дней. Но Веркола сохранилась. В детстве Федора Абрамова в этом селе было триста домов. В Верколе действует литературно-мемориальный музей писателя (филиал Архангельского краеведческого музея) – в здании бывшей начальной школы, где в 1920-е годы он учился. Первая экспозиция о Федоре Абрамове была открыта в 1990 году – году 70-летия прозаика, до которого он не дожил. В 2000 году экспозицию обновили и расширили. Музей Федора Абрамова. Фото: сайт музея Ф. Абрамова Фёдор Абрамов пришел в мир из крестьянской семьи со староверческими корнями. Был младшим из пяти детей, в годик лишился отца. Учился в четырехлетней Веркольской начальной школе, соседней Кушкопальской и десятилетке в райцентре Карпогоры. В 1938 году, окончив ее с отличием, Федор Абрамов был зачислен без экзаменов на филологический факультет Ленинградского университета. Собственно, на том и закончилась его сельская жизнь. Что не помешало Федору Александровичу в дальнейшем стать одним из самых видных представителей "деревенской прозы", сыгравшей значительную роль в позднесоветской литературе. К русской деревне Федор Абрамов относился с пиететом – как к некоему сакральному пространству, чуть ли не Тридевятому царству, где можно встретить настоящих людей, подлинную мудрость, правильное отношение к жизни, и где народ постоянно подвергается тяжелым испытаниям. Самому Федору Александровичу тоже выпали нелегкие испытания. Когда началась Великая Отечественная война, он только окончил третий курс. 24 июня 1941 года Федор Абрамов записался добровольцем в народное ополчение, в артиллерийско-пулемётный батальон. В первые месяцы войны он перенес два ранения. Первое было легкое, юноша быстро вернулся на передовую. Второе – тяжелейшее: пулей перебило обе ноги. Абрамов был практически трупом, что он жив, случайно заметил боец похоронной команды. Лечить Федора привезли в госпиталь в осажденный Ленинград, где он пережил блокадную зиму и весной получил право на эвакуацию. Успел уехать на одной из последних машин к себе на родину. Преподавал в Карпогорской школе, был признан годным к нестроевой службе. В числе нескольких нестроевых, но военных должностей была работа в СМЕРШе (отдел контрразведки "Смерть шпионам"), где Абрамов дослужился до старшего следователя. Об этом немногие знают. О своей работе в СМЕРШе Федор Александрович написал автобиографическую повесть "Кто он?", но она вышла только после его смерти. Фото: zen.yandex.by За участие в Великой Отечественной войне Федор Абрамов был награждён орденом Отечественной войны II степени в 1946 году и медалями "За оборону Ленинграда" и "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.". В 1980 году, уже за трудовые и культурные заслуги, ему вручили орден Ленина. Осенью 1945 года Абрамова демобилизовали, и он смог вернуться в Ленинград, в свой вуз, где блестяще завершил обучение на филфаке и поступил в аспирантуру. С тех пор Федор Абрамов проживал в Ленинграде, там и скончался. Деревню видел только как турист – или как писатель, в поле своего мировоззрения. С относительно благополучным мирным послевоенным временем для Федора Александровича оказалась связана еще одна неоднозначная страница биографии. В разгул кампании "борьбы с безродными космополитами" он как аспирант участвовал в травле профессоров ЛГУ еврейской национальности: Бориса Эйхенбаума, Григория Гуковского, Марка Азадовского и других. Сам впоследствии стыдился, но из песни слова не выкинешь. Федор Абрамов был кандидатом филологических наук, доцентом и заведующим кафедрой советской литературы ЛГУ, когда написал и опубликовал в журнале "Новый мир" свою первую значимую не как для литературоведа, а как для будущего писателя статью "Люди колхозной деревни в послевоенной литературе". Это был призыв против "лакировки" в литературе положения дел на селе. Поднялась такая буча, что Федора Александровича чуть не уволили из университета, и он поспешил признать статью ошибкой. Однако до конца не раскаялся – к теме тяжелой жизни советской деревни возвращался снова и снова. Улица Верколы. Фото: сайт музея Ф. Абрамова В частности, трудовые будни колхозной деревни, осложненные различными советскими политическими процессами, "всплывают" в первом романе писателя "Братья и сёстры", над которым Абрамов трудился шесть лет, да еще два года "пробивал" его публикацию. От романа отказались "Октябрь" и "Новый мир", только в 1958 году роман вышел в журнале "Нева". Критика приняла его доброжелательно, и Федор Александрович бросил преподавание, чтобы стать профессиональным литератором. "Братья и сёстры" – это первый том четырехтомника "Пряслины", саги о крестьянской семье в разные эпохи жизни советской деревни. Начинается она в военном 1942 году, там и голод, и "закон о трех колосках", и десять лет за "воровство" продуктов с колхозных полей. В книге звучала крамольная для той поры идея: "Русская баба победила в этой войне, русская баба!". Дальнейшие тома "Пряслиных" - "Две зимы и три лета", "Пути-перепутья" и "Дом" – доходят до современных писателю лет. В 2014 году их экранизировали, превратив в сериал "Две зимы и три лета". Эпопея "Пряслины" принесла Абрамову Государственную премию СССР. Но в его литературной судьбе все было так же негладко, как в жизни советских колхозников в отображении писателя. За следующую абрамовскую вещь, повесть "Вокруг да около", редактор журнала "Нева" в 1963 году вылетел из своего кресла, писатель был "удостоен" постановления Ленинградского горкома КПСС об искажении колхозной жизни, а сама повесть – ярлыка "идейно порочной". Положительными были только две первые рецензии, дальше пошла вакханалия обвинений в очернении действительности и кое-чем похуже. "Добрые" отзывы об этой повести просто не допускались в издания. Несколько лет Абрамову фактически было запрещено печататься. Вся беда была в том, что словами "Вокруг да около" писатель пригвоздил советские методы организации колхозной работы, в результате чего на селе царит разброд и шатание. Между прочим, написавший такое Абрамов был членом ВКП(б) с 1945 года. Подобно Пастернаку и Солженицыну, Федор Абрамов вынужден был подумать о зарубежном издании. В издательстве "Флегон пресс" в Лондоне вышла скандальная повесть в переводе Дэвида Флойда в виде отдельной книги "Хитрецы". На это архангелогородцы и веркольцы… ответили писателю открытым письмом под заглавием "К чему зовешь нас, земляк?", перепечатанном от районки до "Известий". Много позже стало понятно, что письмо привезли в Верколу из райцентра и заставили сельчан подписать его. Стоит ли говорить, что сам текст "Вокруг да около" никто из них в глаза не видел?.. Отчий дом писателя. Фото: сайт музея Ф. Абрамова. Жизнь и быт русских крестьян, в основном северных регионов, стали магистральной темой художественной прозы и публицистических очерков Федора Абрамова. Произведения Абрамова, как и других писателей-"деревенщиков", проходили в печать через строгие цензурные рогатки. Лейтмотивом звучало, что Федор Абрамов рисует деревню слишком мрачной. Не хочется думать, какой он бы отобразил сегодняшнюю деревню… Четыре романа и многочисленные образчики малой прозы были, по сути, преамбулой к главному произведению жизни Федора Александровича философскому роману "Чистая книга" (теперь это название носит премия имени Федора Абрамова). По замыслу писателя, это должна была быть трилогия о судьбе России в ХХ веке: первая книга - страна перед революцией, вторая книга – Гражданская война, третья - 1937 год, который писатель определял как "самодержавие в пролетарских одеждах". Абрамов собирал материалы и копил опыт четверть века. "Чистая книга" восходила к легенде о том, что где-то в русском народе живет эта самая книга, написанная протопопом Аввакумом незадолго до сожжения. Великий еретик писал ее в земляной тюрьме, в кромешной тьме, но она вся так и светится, потому что написана святым человеком. Уроженец Севера, Федор Александрович свято верил в правоту этого предания. Разыскивал его следы в Пустозерске. "Чистая книга" в романе метафорически обозначала "духовные костры", которые возжигают народ и интеллигенция. Увы! Даже самый первый, дореволюционный том не состоялся. Абрамов не успел его написать. "Чистая книга", составленная из восемнадцати глав и набросков, вышла много позже кончины автора, изданная совсем другими людьми. Книги Федора Абрамова на языках мира. Фото: сайт музея Ф. Абрамова. Может быть, предчувствуя, что не суждено ему создать главный труд, пожилой Федор Александрович жаловался: "Мой литературный успех я ощущаю как очень скромный. Всю жизнь меня грызёт недовольство собой. Только в редчайшие часы мне кажется, что что-то удалось написать... Хочется сказать что-то стоящее, то, что поможет людям, пробудит мысль и чувства, написать вещь нужную, полезную, захватывающую..." Такой ему представлялась "Чистая книга". Он признавался в скромности литературных достижений, имея на руках "всего-навсего" шеститомное собрание сочинений!.. Нынешним бы писателям такое недовольство собой… Есть в наследии Федора Абрамова одна по-настоящему чистая книга – небольшой рассказ "Деревянные кони". Он очень прост по форме, сюжету и содержанию. Уставший от городской суеты автор (явно списанный с Абрамова) в депрессивном настроении уезжает в глушь – в деревню Пижмы и селится в крестьянской семье. Многие дома в Пижме украшены по крышам деревянными конями. Поначалу писатель воспринимает их просто как рукоделие, забавную эстетическую деталь. А потом в гости к дочери, хозяйке дома, где квартирует городской житель, приезжает старая крестьянка Милентьевна. В непогожий день она рассказывает гостю всю свою жизнь. Это была череда трудов, тягот, горестей и утрат – и все же Милентьевна не озлобилась сердцем, не опустила руки, а главное, ни на миг не переставала работать. Делать хоть какую-то мелочь – но не бездельничать. Потому что надо все время нести людям добро – жизнь так быстротечна, минует, и не заметишь, а что от тебя останется?.. Эта простая житейская мудрость так запала в душу писателю, что он поехал назад в город уже с другим настроением: пора работать, делать людям добро!.. Провожали его деревянные кони, свесив головы с тесовых крыш. Эти навершия внезапно обрели смысл овеществленного содеянного добра. Деревянные кони. Фото: gern-babushka13.livejournal.com Крупнейший знаток и ценитель русской литературы академик Дмитрий Лихачев сказал о Федоре Абрамове, что он поднимался в своем творчестве "до высот античного пафоса". Именно так переводится на язык большого литературоведения на первый взгляд бесхитростный и беспафосный рассказ "Деревянные кони". Велик был писатель, оседлавший деревянных коней.