Рака святой Варвары, или «ее отцу удача способствовала всегда и во всем»
28 июня 1762 года могли погибнуть многие… В Петербурге был раскрыт заговор гвардейских офицеров, которые хотели снести с трона императора Петра III в пользу его жены, Великой княгини Екатерины Алексеевны. Один из четырех лидеров заговора, капитан Петр Пассек, был арестован, а доклад уже был отправлен в Ораниенбаум, где, в сорока километрах от столицы, находился император. Но среди заговорщиков оказался умный и решительный человек. Алексей Орлов, сержант гвардейского Преображенского полка и брат Григория, любовника Екатерины и отца ее ребенка. Он помчался в Петергоф, где практически под арестом находилась Великая княгиня, увез ее в столицу, в казарму Преображенского полка и показал солдатам. И даже догадался содрать с поручика Талызина гвардейский мундир и обрядить в него Екатерину (кстати, потом Екатерина, уже императрица, вернула мундир Александру Талызину, прикрепив к нему звезду высшего ордена Империи, «Святого апостола Андрея Первозванного»). Через день все было кончено. Гвардия перешла на сторону «женщины в мундире», Петр III сдался, а Великая княгиня стала Императрицей и Самодержицей Екатериной II. Алексей Орлов оказал еще немало услуг Екатерине. Поначалу руководил «ропшинской компанией», группой офицеров, которые охраняли свергнутого императора в замке в Ропше и, скорее всего, там они его и убили. Хотя официально император умер «от геммороидальных колик». Но спустя много лет фрейлина императрицы Наталья Загряжская рассказывала об Орлове: он был «цареубийцей в душе; это было у него вроде дурной привычки». Потом, в 1769−71 годах возглавил неимоверный по дерзости рейд российского флота в восточную часть Средиземного моря, где в двух морских битвах (при Хиосе и Чесме) разгромил турецкий флот. После этих побед он стал Орловым-Чесменским. А напоследок, в 1775 году, изящно арестовал в итальянском Ливорно таинственную авантюристку, известную в русской истории под именем «княжна Тараканова». Эта «княжна» объявила себя дочерью императрицы Елизаветы Петровны и тем вызывала немалые опасения у Екатерины I. Орлов действовал в стиле «галантного XVIII века» — соблазнил красавицу, завлек ее на свой корабль «Святой Исидор», где она и была арестована. В том же году Алексей Орлов — уже граф, генерал-аншеф, подполковник лейб-гвардии Преображенского полка (где полковником была сама императрица), кавалер всех высших орденов Империи, владелец десятков имений и десятков тысяч душ крепостных крестьян, самый богатый человек России — ушел в отставку. И занялся тем, к чему стремился всю жизнь: разведением лошадей. Порода «орловских рысаков» — это его блестящий след в истории русского коневодства. Да, Орлову судьба благоприятствовала во всем. А вот к его единственной дочери она была совсем не так милосердна. Анна Орлова-Чесменская родилась в 1785 году и с детства была окружена роскошью, богатством и вниманием высших особ империи. Екатерина II сделала ее своей фрейлиной, поскольку была уверена, что «эта девушка много доброго обещает» (из воспоминаний статс-советника Адриана Грабовского). Но грехи отца, умершего в 1807 году, настигли его дочь. Современники замечали, что Анна Орлова-Чесменская «благоговела к памяти родителя своего», и многолетний траур, устроенный после его смерти отпугнул многих женихов, увивавшихся вокруг самой богатой наследницы страны. И оглядываясь на жизненный путь «цареубийцы в душе» следует признать, что отмаливать грехи Алексея Орлова-Чесменского надо было долго. А еще Анна была некрасива. Известная русская писательница и камер-фрейлина императорского двора Антонина Блудова описывала Орлову-Чесменскую как «знатную богатую невесту, добрую, с нежным сердцем, с пламенным воображением, но необыкновенно дурную собою». Именно это «болезненное сознание своей непривлекательности» заставило Анну в 1809 году отказать в своей руке тому единственному мужчине, которого она искренне любила — 33-летнему командующему Дунайской армией, генералу Николаю Каменскому. Через два года генерал умер на войне с турками, а Анна до конца жизни «вспоминала об этом умершем, отвергнутом ею женихе, со всею горячностью, со всем увлечением любви двадцатилетней девушки» (А. Блудова). Так и получилось, что Анна Орлова-Чесменская осталась одна и весь пыл своей нерастраченной души обратила на религиозную благотворительность. Не обошла она и Киев. Жемчужиной архитектуры Киева на протяжении столетий был храм Архистратига Михаила, или Михайловский Златоверхий собор. Он построен еще Великим князем Киевским Святополком Изяславовичем в 1108 году. А жемчужиной среди реликвий храма были мощи святой Варвары Илиопольской, которые, по преданию, были привезены византийской принцессой Варварой, ставшей женой Святополка. Храм не раз жгли и рушили, но вот мощи Варвары киевляне хранили как как святыню. Ведь она покровительствует многим: в мучении, в унынии, в беременности, в пожаре. Еще и хранит от холеры, а «холерных годов» только в XIX веке в Киеве было пять. А храм можно и восстановить, и перестроить. Точно известно из завещания митрополита Иова Борецкого, что в 1631 году в храме уже существовал придел святой Варвары. Именно в нем была помещена рака (гроб) с мощами святой, «украшенная чеканною работаю, представляющую цветы и арабески». Эта рака была изготовлена из 1 пуда 28 фунтов серебра (29 килограммов) по заказу украинского гетмана Ивана Мазепы в 1699 году. В 1712—1715 годах, по заказу князя Дмитрия Голицына, московский архитектор Иван Матвеевич построил новы придел святой Варвары, и дар Мазепы был перенесен туда. А в 1847 году «графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская устроила своим иждивением богатую раку, а над ней сень или балдахин, — все это из серебра 84-й пробы. На гробнице были изображены рельефно страдания святой Варвары, по углам четыре литые ангела, на крыше раки выпукло представлена Великомученица во весь рост, вокруг главы сияние украшено камнями. На гробницу и балдахин употреблено 24 пуда, 16 фунтов, 28 золотников серебра». Это подношение Анны Орловой-Чесменской, общим весом четыреста с половиной килограмм, было оценено в пятьдесят три тысячи рублей серебром. А в праздничные дни под балдахином раки вывешивалась икона святой Варвары с ризой, украшенной драгоценными камнями и двумя обручальными кольцами с большими бриллиантами. Императрица Анна I прислала свое кольцо, а Елизавета I передала его лично, во время посещения храма. В обмен императрицы получили простенькие серебряные «варварины перстеньки», хранящие своих владелиц от жизненных бед. Это был не единственный дар Анны Орловой-Чесменской киевским храмам. Николай Елагин, ее биограф, писал, что только на изготовление бронзового иконостаса для Успенского собора в Киево-Печерской Лавре Анна Алексеевна передала один миллион рублей. Пусть «ассигнациями», это 3,5 раза меньше, чем серебром. Но все равно, это 220 000 серебряных американских долларов 1850 года чекана. Или примерно шесть с половиной современных миллионов. А всего за свою жизнь Анна Орлова-Чесменская раздала храмам и монастырям 25 миллионов рублей. Ни рака — дар Анны Орловой, ни перстни — дары императриц не сохранились: они исчезли в кровавых бурях ХХ века. Но серебро преходяще, а вера вечна. Мощи святой Варвары сохранились во всех бурях и сегодня киевляне и гости Киева тоже могут просить заступницу о помощи. Ее новая рака с мощами (с даром Анны Алексеевны, конечно, не сравнить) сейчас находится киевском Владимирском кафедральном соборе, с правой стороны от центральной части храма.
