Под грохот революции

20 декабря 1920 года был создан Иностранный отдел Всероссийской чрезвычайной комиссии, грозной ВЧК – советской разведки. Упор был, естественно, сделан на нелегальную разведку вследствие почти полной тогда международной изоляции Советской России. СОВЕТСКАЯ разведка своими корнями уходит в большевистское подполье. Длительная эмиграция, широкие заграничные, в том числе и родственные, связи также серьёзно облегчали становление советской разведки. Но самый благоприятный фактор – создание в Москве в 1919 году Коминтерна с задачей продвигать революцию в других странах, появление в нём заграничных резидентур. Первым начальником был назначен старый революционер Яков Давтян, через несколько месяцев его сменил Соломон Могилевский, а затем на этой должности на долгие годы воцарился опытный большевик и сиделец Меер Трилиссер. Могилевский погиб в авиакатастрофе, Давтян и Трилиссер закончили свой жизненный путь в конце 1930-х годов на расстрельном полигоне совхоза «Коммунарка», совсем недалеко от штаб-квартиры СВР в Ясенево. На первом этапе кадры разведки были чрезвычайно разношёрстными, по национальному составу доминировали евреи, затем шли кавказцы и латыши. Всех их объединяла вера в мировую революцию. Что же это была за публика? Борис Пастернак пишет жёстко и горько: Наверно, вы не дрогнете,Сметая человека.Что ж, мученики догмата,Вы тоже – жертвы века. Блестящее художественное сравнение, верное по существу. Конечно, среди чекистов-разведчиков были «мученики догмата», искренние фанатики идеи, но достаточно имелось и всевозможной шелухи: авантюристы типа Блюмкина (убийцы германского посла Мирбаха), резидента в Турции, карьеристы, присосавшиеся к революции, перекрасившиеся анархисты и уголовники. Вначале разведка выполняла главную задачу – разгром Белого движения, окопавшегося в эмиграции, однако затем постепенно переориентировалась на разведывательную работу по иностранным государствам. В то время Туманный Альбион считался главным противником Советского Союза, туда и были устремлены очи разведки. Я приобщился к Первому главному управлению (разведка КГБ) в 1959 году, когда яростно дули антисталинские ветры XX съезда КПСС. Уже прошёл хрущёвский отстрел чекистских начальников, близких к Берии (Меркулов, Деканозов, Абакумов и другие), проведены жёсткие чистки старых кадров в разведке. В то время в наш английский отдел передали дела бывших сотрудников, репрессированных сталинской командой. Вместе с отчаянными письмами их родственников «из глубины сибирских руд» письма больных и измученных людей с просьбой о помощи. В делах аккуратно сохранены даже воротнички от гимнастёрок, а люди давно превращены в прах или, как писал Берия, «в лагерную пыль». Посмотрим, кто работал с «кембриджской пятёркой», по сути дела, с коминтерновцами. Наставник и преподаватель Кима Филби в Кембридже Морис Добб познакомил его с прибывшим в Англию для вербовки Вилли Мюнценбергом, руководителем молодёжной секции Коминтерна. Вилли некоторое время работал вместе с Лениным в Швейцарии и даже порывался уехать вместе с ним в знаменитом запломбированном вагоне в Россию, однако ему было отказано как немецкому гражданину. Мюнценберг координировал работу с Иностранным отделом, в его задачи входила также наводка на лиц, годных для сотрудничества с разведкой. Выезд студента Филби в Австрию в 1933 году был организован международной организацией помощи борцам революции (МОПР), входящей в Коминтерн. В стране набирал силу фашизм, начались погромы, Киму для вывоза из Вены еврейки Литци Кольман пришлось на ней жениться (в Англии развелись). Вербовщиком Филби и других «пятёрочников» считается нелегальный резидент ОГПУ Арнольд Дейч (псевдоним Отто), австрийский коммунист, потом член партии большевиков. Родился в Вене, окончил университет с дипломом доктора философии и химии, погиб в 1942 году от немецкой торпеды, попавшей в подводную лодку при пересечении Атлантики. Ким Филби с 1936 года работал под руководством резидента Теодора Малли, венгерского священника, попавшего в русский плен во время войны, в революцию примкнул к большевикам, поступил в ЧК и имел большие заслуги в борьбе с «внутренней контрреволюцией». В 1930-х годах взят в ИНО, дослужился до высокого звания майора госбезопасности. В 1937 году в разгар репрессий был вызван в Москву, там осуждён и расстрелян. Сообщили, что «товарищ Теодор погиб во время Гражданской войны в Испании». Список работавших с «пятёркой» достаточно велик, судьбы этих разведчиков складывались по-разному, однако никто из них не выдал «кембриджцев». Ким Филби очень тепло отзывался о Большом Билле - Александре Орлове (Фельдбин, Никольский), большевике с 1920 года, с 1926 года видном работнике ИНО ОГПУ. Он много работал с Филби в Англии, а также в Испании, где был представителем НКВД в Министерстве внутренних дел у республиканцев, потом легальным резидентом, организовавшим вывоз в СССР испанского золота. Орлов, зная, что его ждёт пуля, не вернулся на родину, уехал в США, написал письмо, что если тронут его самого или его семью, он выдаст всю агентуру. Его близких не тронули, а он никого не выдал. О «пятёрке» знал также и видный разведчик Кривицкий, невозвращенец, погибший в США, однако английские агенты продолжали работать. Семён Ростовский, известный потом как публицист Эрнст Генри, активист Коминтерна, работавший рука об руку с разведкой, также встречался с Доббом, Филби и другими. Во время войны издавал в Лондоне советские газеты на английском языке, часто выступал по радио. В 1953 году работал старшим редактором в Совинформбюро и Радиокомитете, в том же году арестован по обвинению в шпионаже, год просидел в тюрьме. Очень резкий критик сталинской политики. Я встречался с ним в качестве переводчика у английских комсомольцев в 1957 году, он жил в коммуналке в Шмитовском проезде, где вся комнатушка была уставлена книгами. С 1936 года в Лондоне с «пятёркой» работал Адольф Чапский, кадровый разведчик ИНО НКВД, старый польский революционер, затем левый эсер, с 1919 года – большевик. Опытнейший разведчик, работавший в Европе и Китае. Летом 1937 года, передав все дела и агентуру молодому шифровальщику Анатолию Горскому, был отозван в Москву. Почти сразу же арестован, под пытками «сознался» в работе на несколько разведок, расстрелян. Фактически в предвоенный период центральной фигурой, курирующей «пятёрку», оставался молодой Горский, лишь богу известно, как ему удавалось вынести такую неподъёмную ношу, как английская агентура. Тем более что тогда английский язык у резидента был на первичном уровне. Правда, разговаривать особо не приходилось: ребята таскали секретные документы целыми кейсами. В 1939 году по указанию Берии лондонская резидентура была закрыта как «гнездо врагов народа», и связь с агентами серьёзно осложнилась. Такого удара не мог нанести самый ненавистный враг! 22 июня 1941 года, когда Гитлер напал на СССР, радикальным образом изменилась работа разведки, поскольку из оккупированных стран выехали советские представительства, имевшие устойчивую радиосвязь с центром. Связь нелегальной разведки оказалась уязвимой, ибо немцы пеленговали радиопередатчики и выявляли нелегалов. Лондон и Вашингтон оказались главными точками, где существовали ценная агентура и надёжная связь. Лондон имел центр радиоперехвата и дешифровки, англичанам удалось расшифровать телеграммы абвера. Туда внедрился наш агент, «пятёрочник» Кернкросс, кроме того, информация о немцах шла из английских спецслужб и МИДа. Объёмы полученной информации измерялись тысячами документов, которые в микроплёнке пересылались через опасный путь – арктические конвои из Великобритании в Мурманск, это занимало не меньше двух недель. Переводчики были в дефиците. Как пишет полковник Юрий Модин, работавший во время войны в Центре: «Их телеграммы и сообщения в пятидесяти случаях из ста едва ли были прочитаны (как я понимаю, речь идёт о документах. – Прим. авт.). Положение стало ещё нелепее оттого, что значительная часть документов чрезвычайной важности откладывалась навсегда». Ужасное признание, сводящее на нет множество усилий агентов! Так что картина была далеко не идиллической, точнее, близкой к катастрофе. Дефицит переводчиков также не позволял вовремя обработать документы, полученные из Мурманска. Анатолий Горский в результате тоже не был увенчан лаврами, хотя вскоре после войны стал начальником отдела. В 1950 году в разгар партийной «борьбы с космополитами» был переброшен в контрразведку и вскоре уволен. Трудно поверить, но «пятёрка» чуть не была зачислена во «враги народа», ибо органы безопасности, включая разведку, были проникнуты духом сталинских процессов 1930-х годов, доносительством и подозрительностью. В 1943 году по инициативе начальника отдела Е. Модржинской, бывшей главы бериевского секретариата, был подготовлен анализ работы «пятёрки» с выводом, что они являются вражескими подставами. Началось с того, что обнаружилась полная пассивность англичан в работе против Советского Союза. Сотрудник английской контрразведки «пятёрочник» Энтони Блант разъяснял, что у британцев просто ограничены ресурсы, поскольку акцент сделан на работу против немцев. Однако ему до конца не поверили. Уже в 1980-е годы заместитель начальника контрразведки МГБ генерал Л. Райхман рассказывал мне, что руководство службы никогда не верило «пятёрке». Откуда же это недоверие? По разным причинам английские спецслужбы традиционно считались самыми хитроумными и вероломными, частично это верно, но отнюдь не аксиома. Но мне кажется, это лишь часть проблемы. Основная причина заключалась в том, что военный и послевоенный составы разведки состояли из сотрудников, пришедших в службу на волне психоза сталинских репрессий, эти сменщики держали на подозрении большевиков старой закалки и многих считали троцкистами. К счастью, вся интрига против «пятёрки» не получила развития, иначе нет сомнения, что в Англию командировали бы группу «чистильщиков» из тех, кто ранее курсировал по Европе и ликвидировал неугодных режиму. Судьбы героической «кембриджской пятёрки» сложились по-разному. Все они были потрясены репрессиями 1930-х годов, все терпеть не могли Сталина, о чём мне не раз говорил Ким Филби. Но борьба с фашизмом была выше личных переживаний. После победной войны Джон Кернкросс и Энтони Блант мягко и тактично отошли от сотрудничества с нашей разведкой, в 1951 году Дональд Маклейн и Гай Бёрджесс вследствие расшифровки бежали в СССР. Маклейн вступил в КПСС, работал в Институте мировой экономики и международных отношений, но связь с КГБ резко прекратил. Гаю Бёрджессу советская действительность пришлась совсем не по душе, он много пил и умер, так и не обретя душевного равновесия. Ким Филби был вывезен в Советский Союз в 1963 году, он остался единственно верным до конца коммунистическим идеалам и советской власти, хотя критики и сомнений у него хватало. Михаил ЛЮБИМОВ