Фронтовые письма: Москва ходит по улицам Берлина

30 апреля советские подразделения вели ожесточенные бои в квартале от бункера фюрера и вблизи рейхстага. Адольф Гитлер и Ева Браун кончают жизнь самоубийством. Их тела выносят в сад, обливают бензином и поджигают. В середине дня бойцы 171-й и 150-й стрелковых дивизий ворвались в здание рейхстага. Преодолевая упорное сопротивление противника, очищая этаж за этажом, красноармейцы стремились к куполу, над которым в 21 час 50 минут взмыло Красное Знамя Победы. Берлин, апрель 1945. Фото: Bundesarchiv Именно в этот день произошло долгожданное освобождение лагеря Равенсбрюк. Среди освобожденных узниц находились жена и дочь личного врага фюрера, лидера немецких коммунистов Эрнста Тельмана, о чем Сталину сообщат только 11 мая. В музее-мемориале «Концлагерь для женщин Равенсбрюк» можно увидеть десять портретов женщин из разных стран. Среди них — Людмила Александровна Максимова (Волошина), получившая «Свидетельство о рождении» освободителей. В нем записано: «1 мая 1945г. День освобождения наших сестер с немецкой каторги. День освобождения Людмилы Максимовой. Полевая почта 54933 К Лавренев Василий Иванович Улыбин Алексей Николаевич» А в это время, наша страна готовилась к переходу на мирные рельсы. 30 апреля Сталин получит от Берия ходатайство НКВД «о разрешении в Москве беспрепятственного хождения граждан в течение ночи с 30 апреля на 1 мая и с 1 мая на 2 мая»… В Москву и другие города России были отправлены в этот день немало как радостных, «с берлинским приветом», так и грустных писем. «С БЕРЛИНСКИМ ПРИВЕТОМ» Лев Городенский, письма которого можно прочитать в наших предыдущих публикациях пишет из Берлина: «Дорогие родители! Завтра кончается командировка. Под конец ее мы решили съездить в Берлин, хотя это дело пока еще рискованное – ведь еще идут там уличные бои. Но мысль о том, что мы поедем в город, который был с 1941 г. нашей заветной целью, переборола всякий риск, ведь теперь нам не привыкать к свисту пуль, вою мин и снарядов. Перед Берлином начинается государственная германская автострада, вы, наверное, много читали про нее в газетах. Это очень широкая асфальтированная дорога. Посередине ее проходит травяная дорожка, которая разделяет автостраду на две половины: по одной едут на Берлин, а по другой – из Берлина, но эту закономерность наши войска нарушили, когда входили в Берлин. По двум половинам автострады на Берлин, двигалось огромное кол[ичест]во техники. Мы приехали в город к обеду. Кое-где свистело, шипело, выло, но мы на это не обращали внимания. Мы просто с гордостью друг другу сказали: «Вот Москва ходит по улицам Берлина». Окраины города не особенно сильно разрушены. Центр города мало похож на город – одни развалины, под которыми лежат тысячи «завоевателей Москвы». Везде на домах висят флажки, где красные, где белые. Это значит, что в доме с красным флажком – наши, а с белым – немецкое население, которого в Берлине очень много. Дорогие родители! Если рассказать про все, то не хватит памяти упомнить. Пришлось попробовать «трофеев»: консервы, шоколад, печенье, мармелад, вина, ликеры – целый гастроном и кондитерская всех стран. В общем, результат всего этого: главное то, что ваш сын в Берлине, — а это гордость. Я не хвалюсь, но не всякий из 41 -го будет в нем, а из тех, кто вернется, многие были. На этом кончаю. Привет всем родным и знакомым. Целую вас всех крепко-крепко. С берлинским приветом, Лева. Теперь мы научились воевать так, как в песне поется: «И на вражьей земле мы врага разобьем малой кровью, могучим ударом». Не думалось мне никогда в жизни, что я буду в Германии, а тем более в Берлине, а вот теперь думаю я скоро прислать вам письмо из Берлина…. Москвичи не пропадут! Дорогие родители! К вам должны прийти два письма с документами из п.п. № 28079 и п.п. 01933. Если вы их получите, то мне напишите обязательно их содержание. Подробно об этом не буду сейчас писать, но кратко скажу, что дело насчет наград… На этом буду кончать. Привет всем родным и знакомым. Целую всех крепко-крепко. С фронтовым первомайским комсомольским приветом, Лёва». «По-польски называюсь хорунжим» Николай Васильевич Шувалов родился в 1922г. в деревне недалеко от г. Кольчугина нынешней Владимирской области. Мечтал летать на самолетах, а пришлось осваивать другую воинскую профессию. В ноябре 1944 г. лейтенант Шувалов был направлен в 1-ый Польский танковый корпус на должность заместителя батареи, где находился до конца войны. О себе сообщал домой: «занимаю должность инженер-майора, хотя на плечах еще красуется одна звездочка – по-польски называюсь хорунжим». Публикуемое письмо было отправлено матери из Германии: «30 апреля 1945. Мама, сейчас пришли горячие боевые дни, писать некогда. Стремимся к одному – доколотить немца, который еще сопротивляется. Находимся в центре Германии. Бьём по всем швам. Много ребят вышло из строя, но меня еще не задевает». После демобилизации в 1946 г., награжденный многими советскими и польскими наградами, Николай Васильевич поступил учиться в Московский государственный историко-архивный институт. Работал директором Госархива Владимирской области, который в начале 80-х годов выступил инициатором всесоюзной «Операции «Фронтовое письмо». «НО Я ПОШЛА НА СМЕРТЬ» Галя Киптило решилась написать это письмо лишь в конце войны – в тот самый день, когда Гитлер покончил с собой. Найти нужные слова оказалось даже сложнее, чем отдать последние почести своему погибшему сверстнику. Несмотря на запрет и угрозы оккупантов, Галина похоронила бойца и сохранила найденный в гимнастерке адрес. Этим бойцом был 19 — летний пулеметчик Борис Яковлевич Петров. Он погиб в первую годовщину начала войны, 22 июня 1942 г., у дер. Двуречная в Харьковской области. Борис мечтал стать артистом цирка, был оптимистом, шутил в последнем письме: «Ваш сын Борис целует Вас 99 раз, да нету Вас». Почти три года числился пропавшим без вести. Лишь накануне Дня Победы мать Бориса, Мария Федоровна, получила конверт с незнакомым обратным адресом: «30 апреля 1945 г. «Здравствуйте, незнакомая семья. Письмо пишет незнакомая девушка, самая простая советская девушка, которая взяла на себя тяжелую обязанность . Это случилось в 1942 году, в июне месяце, когда наши части временно отступали, чтобы измотать силы врага и Ваш сын погиб в этот день, 22 июня, когда ступили на нашу землю подлые изверги, людоеды-фашисты. Нам не разрешали идти в поле, но я пошла на смерть с подругами под видом собирать колосья и там наткнулась на труп. Одежда на нем была изорвана. Голова была седая. Может он умер от этого ранения, может его замучили эти проклятые звери-немцы, точно не могу сказать. В гимнастерке не было ни писем, ни фото. Только документ с адресом. Мы похоронили его позже на этом месте». После войны Галина Киптило (Слупова) окончила Харьковский ветеринарный институт, жила и работала в г. Тельманово Донецкой области. *** Мы продолжаем начатый 11 апреля с. г. совместный с Научно-просветительным Центром «Холокост» проект «Авторы Победы: последние страницы войны». Если в Вашем домашнем архиве хранятся письма и дневники за 1–9 мая 1945 года, фотографии их авторов и адресатов — пожалуйста, отсканируйте их и пришлите по адресу: arch-holofond@mail.ru Возможно, они войдут в наши следующие публикации». Публикацию подготовили Илья Альтман и Светлана Тиханкина